Флешмоб про первое убийство

Здесь главному герою "Саги о мече и королевстве" пятнадцать лет. Он воспитан как рыцарь, но убивать людей ему ещё не приходилось.

- Чего ты боишься, Койн? – Уллин насмешливо поглядел в глаза Этану. – Старикан ничего не узнает. Совсем не обязательно с ним откровенничать, красавчик. Ты уже большой, у тебя могут быть от него секреты. Или станешь рассказывать ему даже о поцелуях с девками?

Разговор происходил в саду, под старой яблоней. Уллин и Этан валялись на траве. Оба коротко стриженные, голенастые, нескладные.

Разумеется, ни с какими девками Этан ещё не целовался. Все его познания в этом вопросе ограничивались переглядками с дочкой пасечника да сказками о коварных красавицах-никсах, которые топят в реке глупых влюбчивых парней. Однако ему не хотелось быть в глазах приятеля покорной овечкой.

Этан в раздумье закусил губу. Ключ от калитки хранился в тайном месте. Не следовало бы показывать его всем и каждому. Но ведь Уллин был уже испытанным другом. Он никому не проболтался как они пили ренское, а потом втихомолку смеялись над слухами о нечистой силе и проделках бесов. 

Пошарив в дупле яблони Этан достал ключ. Уллин выхватил его, запрыгал козликом к калитке. 

- Кто быстрее доплывёт до ивы на островке! – Шепнул он на ухо подоспевшему Этану.

Минута и они оказались на свободе, на берегу. Уллин через голову скинул рубашку. Рванул завязку на штанах. Этан последовал примеру. Голышом вбежали в воду, поднимая фонтаны брызг. Разом бросились в волны, поплыли вразмашку. Островок, вернее, плоская скала, торчал в сотне метров от них, почти у противоположного берега. Густой кустарник обрамлял его берега. Кривая плакучая ива шатром висела над водой. 

Этан первый схватился за ивовые ветки. Уллин со смехом набросился на него сзади, толкнул внутрь зелёного шатра, обхватил за шею, окунул с головой. Глубина была большая, ноги не достали до дна. Вроде бы началась обычная шутливая возня, но, когда Этан с трудом освободился от захвата, вынырнул и глотнул воздуха, он увидел искаженное злобой лицо приятеля. 

- Быстрее! – крикнул кому-то Уллин, вцепившись мёртвой хваткой в плечи юноши. 

На стволе ивы, наклоняясь к воде, сидел человек и держал наготове веревку-удавку. Душа Этана вспыхнула, обожгла глаза. Почти не сознавая, что делает, ничего не видя, он боднул предателя головой в лицо. Уллин от неожиданности выпустил пленника из рук. Этан сжался пружинкой, отпихнул его ногами, кинулся прочь. Но Уллин тут же догнал беглеца. Завязалась отчаянная борьба. Противники хватали друг друга за горло, за руки, пинали и лягали. Уллин был старше и сильнее. Он неплохо плавал, однако на глубине чувствовал себя неуютно. Этан попытался набрать больше воздуха и нырнуть, но противник локтем сдавил ему шею. Превозмогая удушье, Этан рванулся вглубь, потянул за собой врага. Тот струсил, бросил добычу, устремился наверх. Этан извернулся, крепко обхватил его за колени, повис камнем, не дал подняться на поверхность. Уллин хлебнул воды, забился, забарахтался. Этан кошкой вскарабкался ему на спину, оседлал, собственной тяжестью увлек на дно. 

Бросив безжизненное тело, вынырнул, жадно хватая воздух, и увидел поблизости лодку с двумя мужчинами. Снова как рыба ушёл на глубину. Перевернулся на спину, открыл глаза, поплыл у самого дна, держа в поле зрения тёмный корпус на границе воды и воздуха. Островок был ему хорошо знаком. В густом ивняке там имелось много укромных уголков. Этан забрался под ветви, склоненные до самой воды, высунул лицо, осторожно отдышался. 

Лодка прошла совсем рядом, едва не задела веслом. Этан затаился. Целую вечность стояла тишина. Потом послышался плеск вёсел и скрип уключин, и лодка снова прошлёпала мимо. До слуха донёсся приглушённый голос. Один из мужчин убеждал второго:

- Так и скажем хозяину, мол, утонул молодой барон и делу конец.

Но этот второй ничего не отвечал, только громко сопел, работая вёслами.

Осторожность требовала оставаться в кустах ещё некоторое время. Убедившись, что враги ушли, Этан крадучись выбрался на твёрдую землю, упал в траву и затаился. Лежал, тревожно прислушиваясь к плеску речной волны, к птичьему гомону. Солнышко припекало, а его начала бить крупная дрожь. Невысказанная жалоба распирала горло. Хотелось завыть, измолотить кулаками землю. Он свернулся клубком, кусал костяшки пальцев. Голос Уллина звучал и звучал в ушах. 

Что заставило друга перемениться? Неужели он всего лишь искусно притворялся? И в чём причина лютой ненависти отца? Ответа на эти вопросы не было. Раздумья о несовершенстве мира, о человеческой природе измучили и утомили, несчастный сам не заметил, как задремал.

ЗЫ: Выходить за пределы замка Этану было запрещено, Уллин предлагал пойти искупаться в жаркий день. А вы чего подумали?