Магия как способ сделать Праздник

Поддержу предложенный Иттой Элиман  флешмоб про магию, вмешивающуюся куда ей не положено))
==================
недописок  "Эёкен", который планировался как детско-подростковая  повестушка
==================

Замок готовился к Празднеству, и слуги носились по переходам: с  парадными гобеленами, которые надо успеть повесить, с источающей  умопомрачительные запахи снедью к праздничному пиру, с тяжелыми  корзинами и не менее тяжелыми поручениями, стараясь при этом не  затоптать Близнецов. Мальчишки то и дело попадались им под ноги, так что  казалось что их не семь, а по крайней мере в три раза больше, как это и  бывало в Канун в старые добрые времена. Близнецы, и так не особо тихие,  от праздничного возбуждения суетились больше обычного: ведь сегодня  одному из них предстояло стать Наследником.

***

Герцогиня  вздохнула и прижалась к мужу боком. Они стояли на галерее, высоко над  залом, тут никто не видел их и поэтому она могла позволить себе и  вольность, и печаль. Герцог обнял её. Супруги печально смотрели вниз,  туда, где яркими золотистыми пятнами мелькали среди слуг камзолы  подросших сыновей. «Они справятся, Оллейя» - сказал Герцог, отвечая на  её незаданный вопрос, - «у нашего рода еще остались хранители».

***

Словно сам собой – если не замечать слуг –  украшается к празднику зал. так хорошо сидеть в сторонке и думать о предстоящем незадолго до  Праздничного Пира путешествии в Часовню и таинственном испытании. Никто  из взрослых никогда не говорил им, каково оно будет, и поэтому мальчишки  постоянно устраивали сотни соревнований друг с другом, а по ночам  спорили в огромном дортуаре, тайком от нянек и гувернеров. И вот наконец  этот день пришел, великий день, когда один из семи Равных Инфантов  будет избран Наследником и Принцем, будущим герцогом и главой рода.

Что  это будет? Мальчик посмотрел на мрачно стоящего у камина Дядюшку Дьюва.  Увечный рыцарь нервно перебирал пальцами по рукояти кинжала. Он  вернулся неизвестно откуда когда братья еще только начинали тренировки с  оружием. Седой, покалеченный, потерявший в неведомых битвах три руки из  четырех, он все равно оставался лучшим бойцом замка, и все относились к  нему с непонятным почтением.

Но Эёкен замечал, с какой грустью и  сочувствием смотрит на него и братьев старик, когда думает, что его  никто не видит. Иногда инфанту казалось, что старик расскажет ему об  Испытании, если попросить. Иногда он видел, что тот сам хочет что-то ему  рассказать, но сдерживается. Оба понимали, что нарушат этим неписанное  правило. Слишком важное, чтобы нарушать. И они молчали.

***

Затрубил  Рог, призывая всех завершать дела и готовиться в путь, и мальчик шагнул  вперед из своего занавешенного угла, чтобы подойти к родителям и  отправится в Часовню. А потом что-то случилось – он не смог понять что, –  но свечи разом погасли, и клубы то ли дыма от них, то ли горячего  воздуха засеребрились, засинели в лучах пробившегося через разбитые окна  лунного света. А когда разгорелись вновь, зал был пуст и гулок.  Украшенный, с целыми окнами и накрытыми столами, но совершенно пустой.

Эёкен  помотал головой, ущипнул себя, думая, что кто-то из братьев подшутил,  насылая на него морок. Но зал оставался пустым. Он попробовал щелкнуть  пальцами, вызывая портал связи с родителями – и понял, что магия не  работает. А спустя несколько панических ударов сердца догадался, что по  сигналу Рога все ушли на предстоящее инфантам Испытание. А он по  какой-то непонятной причине остался один в опустевшем замке. Может быть,  не успел?… И дёрнула же его нелегкая спрятаться за этой портьерой!

***

Эёкен  нервно нарезал по залу несколько кругов, безуспешно пытаясь нащупать  следы магических порталов, потом сел на ступеньку около камина и решил  подождать. Пусть он пропустил путешествие в Часовню и испытание; пусть  онуже никогда не станет Наследником. Это обидно, но с этим очевидно  придется смириться. Однако он все еще инфант, и вряд ли потеряет статус и  любовь родителей. Нигде и никогда не говорилось о том, что не  выдержавшего испытание инфанта ждали какие-то неприятности. Ему остается  просто дождаться возвращения остальных. Конечно, поначалу братья будут  безжалостно дразнится, но пара хороших драк все расставит по своим  местам.

Время тянулось медленно и сонно, так медленно, что свечи в  жирандолях не оплывали и не уменьшались. Поначалу Эёкену казалось, что  это просто он слишком нервничает; но когда он медленно досчитал до  десяти, а ровно гревшая свеча не уронила ни капли, он обеспокоился. Он  встал и снова обошел зал, проверяя все канделябры и жирандоли. Свечи  горели ярко, ровно, без копоти – и не тратя воск. Плоские неглубокие  лужицы поблескивали около самых фитилей, но не прибавлялись, а сам  фитиль не уменьшался. Кое-где воск даже попытался проложить бугристую  дорожку-капель по телу свечи – но остановился.

Инфант потрогал  одну такую дорожку пальцем – она была горячей и мягкой, словно натекла  только что, и на ней дрожала полупрозрачная расплавленная капля. Он  снова досчитал до десяти, внимательно следа за каплей, но та и не  подумала ни сдвинуться ниже, ни застыть. Она оставалась все такой же  горячей и полупрозрачной. Она не сдвинулась и когда он досчитал до ста.  Это было странно, но в любом случае с остановившимся временем он ничего  сделать не мог, оставалось только ждать возвращения родителей. Эёкен,  поколебавшись,прихватил с парадного сервировочного стола пирожок (что  поделать, придется начать пир одному), пару яблок, кувшин сока, и  отправился обратно к камину.

Он успел медленно и не торопясь  съесть это все и даже снова проголодаться, а в зале так ничего и не  изменилось. Вздохнув, Эёкен обошел его еще раз. Свечи были точно такими  же, как и раньше, глупая восковая слеза все так же дрожала на длинной  холодной свече, а стол все так же ломился от съестного. Словно и не было  всех этих часов ожидания.

Впрочем, подумал он, возможно эти часы  ожидания существую только для него. Ведь если бы люди решили уйти из  замка надолго, они нипочем бы не оставили свечи гореть без присмотра:  это риск пожара. Или… он вдруг похолодел – они оставили его чтобы  присматривать? Вздор, тут же одернул он себя: что он тут может охранять?  И, главное, зачем? Свечи сами по себе горят и не сгорают. По углам не  шуршат вечно голодные и готовые поживиться людским кловы, и ни один из  них не вскочил к столу, хотя обычно защитить от них стол стоило прислуге  немалого труда и надзора. Зал был абсолютно пуст, тих и неподвижен, и  единственными звуками в нем были треск свечей и камина. Ну и шаги самого  инфанта, разумеется.