Отрывок из 19ой главы

Дедушка наблюдал за внуком с явным удовольствием. Сидел в саду с книгой, покуривал трубку и посмеивался, глядя, как Эмиль орудует косой.

— Хозяин вырос. Ну надо же! Эх, жаль, Тильда не дожила поглядеть, как ты кромсаешь ее георгины. Им бы цвести в сентябре и цвести...

— Дед, ну кончай! — смущался Эмиль. — Лучше скажи, кто в долине умеет крышу переложить.

— А что крыша? Нормально с ней все. Пять чешуек сбросила. Так это у нее линька.

— Вот польет осенью на голову, будут тебе шуточки.

— До осени, малыш, еще много воды утечет. Но добро. Спрошу у Ванжухи. Он, помнится, мастер был. Сейчас старый уже. Но сынок-то у него есть. Не пропащий...

— Дед!

— Все-все. Ты бы, правда, не трогал вот тут, под черемухой. Тут георгины красивые. Тильдины.

Деду совестно стало напиваться по соседству с кипучей юной энергией. Но и не пить совсем он не мог. Принимал на ночь стопочку-другую, так ему храпелось веселее.

А на покраску забора пришел помогать. С шуточками, прибауточками и толстым флейцем. Потом вдвоем белили потолок на кухне.

Так незаметно прошел июнь. Самый прекрасный месяц лета, когда ночи теплы и светлы, а дни ласковы, но не жгучи.

Эрик не объявлялся.

— Загулял постреленок с рыженькой, — сказал как-то за ужином дед. — А ты вот свою отпустил. Мог бы сюда позвать. Места много.

Эмиль отложил в сторону второй том Берта.

— Ну что ты говоришь, дед? Ей четырнадцать лет.

— И что? Я ж просто в гости зову. А ты о чем подумал?

— Ничего я не подумал! — Эмиль покраснел и уставился в книгу. 

В тумбочке его ждала порнографическая брошюра. Там были истории, написанные плохо, но рассказывающие о таких вещах, о которых Эмиль раньше не знал, хотя читал всякое и раньше. А еще там были картинки с голыми девицами и даже картинки пар, занимающихся любовью. Картинки были нарисованы хорошо. Так что думал Эмиль о совершенно конкретных вещах. Например, о том, почему порнографию так плохо пишут и так красиво рисуют, и еще о том, что скоро у Итты день рождения.

Перед расставанием он успел сделать ей небольшой подарок. Не то чтобы подходящий для дня рождения, но ценный.

Из всей невеликой коллекции древних артефактов, что помещалась у Эмиля в нижнем ящике тумбочки, он взял с собой в Туон только логарифмическую линейку и компас. Линейка ему ни разу не пригодилась, а древний компас он любил.

Когда они с Иттой прощались, стоя на лестнице «Сестры Куки», Эмиль был так сбит с толку случившимся с ним в Таллигане магическим перемещением, что едва не забыл о компасе.

Просто удача, что когда они обнялись в последний раз, цепочка выпала, повиснув из нагрудного кармана его сюртука.

— Чуть не забыл! У меня же для тебя подарок... — Эмиль достал маленький, медный, с тонкой гравировкой на крышечке компас и вложил его Итте в руку. — Ему семьсот двадцать лет примерно. До сих пор работает. Представляешь? Пусть он будет у тебя. Я так хочу.

Итта опустила ресницы и принялась разглядывать компас.

У нее были красивые широкие, округлые плечи, как у придворных дам из книги о королевской династии. И если бы он позволил ей собрать волосы, то видел бы ее нежную белую шею без единой родинки и слегка оттопыренные ушки, а так ее прекрасное лицо обрамляли упавшие на грудь каштановые волосы. Свечи, горящие в трактире, заставляли их сиять янтарным светом. Душа Эмиля дрожала от нежности, от желания закопаться пальцами в этом янтаре, коснуться губами ее чистого, фарфорового лба, сжать руки на ее талии, плотной, живой, движущейся при каждом вдохе и выдохе. Она была слишком хороша для него. Слишком желанна...

С самой первой встречи, едва он ее увидел — особенную, высокую, статную, на удивление душевную, смешливую, готовую на любой подвиг, жадную до его рассказов, умную, идеальную, Эмиль понял, почему никогда не влюблялся. Ждал ее.

Итта все рассматривала компас, стрелка которого почему-то дрожала и никак не могла отыскать север. Эмиль заволновался, что девушка откажется от такого дорогого подарка, или хуже того — не поймет его ценности.

Но Итта все поняла. Она подняла восторженные глаза, улыбнулась и надела цепочку. Компас повис на ее шее, нырнул в ворот платья, в ложбинку между грудей.

— Он прекрасный! — Итта мягко взяла руку Эмиля в свою. — Большое спасибо, Эмиль! Теперь я всегда буду знать, в какой стороне твоя долина...

*моим читателям: компас, оставленный Иттой в трюме у ойеллей, Эмиль, конечно, вернет)