Необычная локация в "Божественном мире"

Охотно присоединяюсь к флешмобу "самая необычная локация в ваших произведениях". 

Но когда стал выбирать отрывок, чуть не впал в ступор. В "Божественном мире" все места одно необычнее другого, таким он и задумывался. Что же выбрать? 

И вдруг меня осенило: нужно показать отрывок, который никто ещё не видел, из нового романа "Земля Обетованная", это начало главы, где герои оказываются в подземном лабиринте в самом центре имперской столицы (всё равно как под Красной площадью). Один из них, будучи правителем империи, даже не знал, что такой лабиринт существует.

2. Лабиринт

151-й Год Дракона(1817), 

1 марта, день

Он знал эту девушку все семнадцать лет её жизни, но до сих пор не понимал, как она может быть такой бесстрашной. Она быстро шла вперёд по подземному коридору. Кроме них двоих, в этом коридоре никого не было. Здесь властвовала тьма и царило безмолвие. Павел старался поспевать за ней, не видя её, но следуя за ароматом её духов.

Он не верил в чудищ, прячущихся во тьме, но теперь нетрудно было бы поверить. Он старался об этом не думать. Шёл вперёд, втайне даже радуясь, что среди этой тьмы она не может распознать его смятение.

Или всё-таки может? Она хочет его испытать? Здесь, в этом подземелье? Он не удивится, если так. С неё станется. Отчаянная и отважная, она ждёт и от него ровно такой же отваги. Не безрассудство ли это? Разве мы живём в дремучей варварской стране, где всё решает личная отвага правителей? Почему здесь так темно? Что мешало провести электричество и поставить через каждые пять метров фонари? Почему нет стражи, нет сопровождения? Почему августа, императрица римлян, единственное божество среди людей, ходит в этой тьме одна? А ведь от Пантеона до Палатиума тысяча двести метров только по прямой, от стены к стене. Много, очень много. На самом деле километра два, не меньше, и все пешком, глубоко под землёй.

Внезапная догадка осенила его. Без сомнения, свет в подземелье могли провести и сто, и двести, и даже восемьсот лет тому назад, когда строили Темисию и возводили её грандиозные дворцы. Если свет сюда не провели, значит, не хотели. Значит, так условлено. Подземный коридор между главным императорским дворцом и резиденцией Святой Курии – древний ход для богов и богинь, живущих среди смертных; только тот или та, кто сумеет пройти его, достоин – достойна – чести восседать на Хрустальном Троне. Легко поверить, что Филис не первая божественная особа, кто посещает собрания Консистории. Зачем иначе этот ход, зачем иначе там поставлен трон? Для виду? Для незримого присутствия? Оставьте эти разговоры иереям и их легковерной пастве. А он не столь наивен.

Павел немного успокоился. Если кто-то ранее ходил здесь, то пройдёт и он, не опозорится. Он попытался вспомнить, что хотел сказать августе, и не смог. Первый страх тьмы и безмолвия выветрил из головы все мысли. А она молчала, шла вперёд. Её сандалии чуть слышно шуршали по гладкому камню прохода.

Вдруг впереди забрезжил слабый свет. Откуда брался этот свет, Павел не знал. Но он обрадовался свету, как любой из людей, прошедших через тьму Апопа и увидевших восход Хепри. Филис, кажется, обрадовалась тоже. Она обернулась к нему, и он невольно затаил дыхание, глядя на неё. Глаза её напоминали живые огни, они светились словно сами по себе, и такие же оранжевые огоньки плясали в блеске перламутра на её губах, когда она говорила:

– Впереди самое интересное. Видишь? Все дороги ведут в Рим!

Они вошли в небольшую круглую палату. Или, может быть, пещеру? В ней сходились двенадцать разных коридоров, включая и тот, по которому они пришли. И каждый из этих коридоров казался неотличимым от любого другого.

Павел остановился, чувствуя озноб. Получается, это не просто ход между двумя самыми грандиозными дворцами Темисии, а подземный лабиринт? Предки сотворили здесь подобие Аида, куда три тысячи лет назад спускался сам Эней? Но я же не герой, подумал Павел, не прародитель трёх цивилизаций, я обычный человек, хотя и сын Юстинов, и правитель всей державы. Но мне не помогают боги! Я могу здесь заблудиться и навеки сгинуть, не найдя спасения…

Он взглянул на когитатор. В Консистории эти устройства приходилось выключать, чтобы ничто не мешало работе совета. Спускаясь вслед за Филис в подземелье, Павел забыл включить свой когитатор. Он включил теперь: нужно поскорей позвать на помощь. Но устройство сразу показало, что связи с внешним миром нет. Он поднял взгляд на Филис. Она улыбалась широкой лучистой улыбкой, которая всегда так вдохновляла его. Но теперь от этой улыбки Павел весь похолодел.

– Здесь не работает! Да и не нужно. Я знаю каждый ход. Мы с Максом их все облазили!

Он отступил на шаг, потрясённый этими словами.

– Ты ненормальная... – пробормотал Павел.

– И ты только теперь это понял? – засмеялась она и показала ему язык.

Чувствуя головокружение, он прислонился к каменной стене, холодной и немного влажной. И сразу осознал, что не знает, из какого коридора вышел. Все одинаковые! 

Его взгляд заметался и вдруг остановился на стене, где была нарисована мумия с головой сокола, буквой «ϧ» на головном платке и высокой короной атеф. Птах-Сокар-Осирис! Это не подобие Аида, с содроганием понял Павел, это подобие Дуата. Никакой Эней здесь не бывал. Ни Одиссей, ни Орфей, ни сам Геракл. Отсюда смертным нет возврата.

– Тебе нехорошо? Тут есть чистая вода, – сказала Филис. – Хочешь?

Она показала на желобок у стены, по которому тёк ручей. Присмотревшись, Павел увидел каких-то созданий, похожих на маленьких змей, миног или угрей, они скользили в прозрачной воде. «Если я каким-то чудом, Промыслом Творца, останусь жив и не лишусь рассудка, то непременно поседею с тебя, Филис», – подумал Павел, но вслух ничего не сказал, лишь покачал головой с красивыми чёрными кудрями. Среди потомственной знати имперской столицы младший сын Софии Юстины считался самым завидным женихом, многие девушки княжеского звания мечтали о его любви. Что бы они о нём подумали, если бы увидели его здесь, в этом подземном лабиринте, рядом со тварями Апопа и ненормальной девушкой, которая, без сомнения, его погубит.