О Михаиле Фёдоровиче Романове

В опубликованной вчера 12 главе романа "Орел и Ворон" есть весьма показательный монолог, посвящённый первому из Романовых на русском престоле. Отношение к нему среди историков, писателей и читателей весьма спорное, а потому я решил опубликовать фрагмент в блоге, дабы высказать о Михаиле Фёдоровиче свою точку зрения:

- Допустим. Но ты помнишь, кто стал царем по итогам Смуты? Михаил Федорович Романов, отец «Тишайшего». Так вот, за время его царствия Россия не вступала ни в какие воины, за исключением оборонительной от поляков в 1617-1618, и «Смоленской» войны. Но тогда момент был настолько удобным, что не попытаться отбить столь важную крепость, было бы просто преступно! Во всем же остальном Михаил Федорович действовал в интересах, прежде всего, обескровленного «Смутой» государства и народа, а не личной гордыни или «великих» замыслов. Россия при нем действительно окрепла и вновь налилась силой, произошел новый рывок в «Дикое поле» со строительством Белгородской засечной черты, огромные территории плодородного степного чернозема были распаханы, заметно выросло население, увеличилось число дворян – а соответственно, и войска. Если ты помнишь, строительство черты стало возможным благодаря «Азовскому сидению» донских казаков, отвлекших на себя крымских и ногайских татар и огромную турецкую рать. Но при этом, оказав казачкам всемерную помощь, Азов царь не принял – не потому что не хотел, а потому что трезво оценил свои силы и возможности. То же самое и с Сагайдачным – хоть и просился гетман под русскую руку после очередного обмана поляков, но запорожцев при Михаиле Федоровиче не приняли, избежав очередной войны с Речью Посполитой из-за будущей Украины… А вот как поступил бы на его месте Скопин-Шуйский? Я скажу, как – он ввязался бы в эту войну. И Азов бы он взял, решившись на противостояние с еще очень могучей Портой, памятую о несостоявшемся походе на турок первого Лжедмитрия. Последний, кстати, приблизил князя Михаила, дал титул «великого мечника»… И это только очевидные поводы для будущих войн, которых избежал первый из Романовых на престоле.

Наклонившись к собеседнику, я поймал его взгляд и с легким нажимом продолжил:

- Пойми: Скопин – вояка с самого детства, вояка успешный. Причем любимый и в народе, и служивыми людьми. Стань он царем – и его авторитета хватило бы задвинуть на задворки всех советчиков и начать поступать так, как он считает нужным. В отличие от Михаила Федоровича, которого на царство посадили еще ребенком и которому много подсказывали… Но что важно, советчики у Романова подобрались действительно дельные, один Иван Борисович Черкасский чего стоит! Может, и мать помогла приблизить умных, толковых людей. И будущий патриарх Филарет, биологический отец государя, тоже не дурным мужиком был, головастым, лиха в Польше хлебнувшим и много для страны сделавшим, вернувшись из полона… С их помощью будущий царь и сам вырос в толкового правителя и хозяйственника. А вот Скопин-Шуйский – воин по духу и полководец по призванию! В качестве первого воеводы, приближенного государем, ему цены нет. Но хорошо бы проявил себя на престоле царь-воин? Хочешь, я тебе напомню про другого государя-воина, Святослава Игоревича, воевавшего Болгарию и сгинувшего на Днепре?"