Спасти Вселенную и потом пожрать

На флешмоб Татьяны Луковской "Застолья и праздники". 

Итак, Йаати и Шу спасли Вселенную и по мере сил отмечают это замечательное событие...

– ...дорогой, я не против, но у меня там бычий цепень, а он куса-а-а-а-а-ается!.. – закончил Йаати. Шу заржал так, что опрокинулся на спину и окунулся с головой, дрыгая ногами в воздухе и пуская пузыри. Йаати с тревогой следил за ним, – но Шу тут же вынырнул, цепляясь за бортик бассейна и всё ещё хихикая сквозь кашель, – он и впрямь едва не захлебнулся...
– Слушай, ну нельзя же так, сдохнуть можно от этого... – выдавил он, всё ещё содрогаясь в конвульсиях, – и тут же вновь хихикнул. – У меня там... ой-ё-ё-ё! – он схватил освежеванную палку сыровяленой колбасы, и, как-то подозрительно вздрагивая, принялся грызть её, как морковку.
Йаати вздохнул и взялся за очередную банку консервов. Ухватившись за гранатного вида кольцо, он решительно содрал крышку и полез внутрь ложкой. В банке были не то раки, не то крабы, – не опознаваемые уже на вид, но тушеные в каком-то экзотическом вине и совершенно офигенные на вкус. Захотелось хлеба, – но хлеба они не нашли (правду сказать, не больно и искали), да и жалко было тратить на него их весьма ограниченную вместимость. Пока что, правда, с ней, вроде бы, всё было в порядке, – очистив банку, Йаати с радостью понял, что ещё не налопался. Банка, правда, была небольшая, – но под рукой стояло ещё не менее дюжины. Правду говоря, вокруг всего бассейна сейчас стояли блюда и тарелки, и они то и дело прикладывались к ним, – по кругу или как душа велит. В остальном же обстановка тут была весьма странная, – мягкий розоватый полусвет вычурных стеклянных светильников, похожих на какие-то огромные цветы, растущие прямо из стен, сами эти стены, – монолитный, сиренево-черный металл, пол из какой-то шершавой, базальтовой на вид плитки, на самом деле, наверное, пластмассовой, – она упруго подавалась под ногами и цепко держала босые подошвы, вделанное в потолок здоровенное квадратное зеркало...
Зеркало Йаати буквально добило. Вначале он не обратил на него особого внимания, – пока они таскали сюда еду и вообще накрывали поляну, живот разурчался совсем уже зверски, и, забравшись в воду, они принялись бессовестно жрать... но теперь Йаати задался, наконец, вопросом, а для чего всё это... вернее, задал этот вопрос Шу.
– Я слышал про этот бассейн, – усмехнулся тот. – Говорят, что Консул принимал в нем наложниц. Старый козел. Ему же было уже за шестьдесят...
– Наложниц? – встрепенулся Йаати. О наложницах он кое-что знал, – это были такие специальные девы, которые в прошлом отдавались царям и всяким полководцам. Живьем он их не видел, – но на картинках к историческим романам и в фильмах девы эти были весьма выпуклые и одетые... или, точнее, НЕ одетые весьма замысловато...
– Ну да, – Шу усмехнулся. – Они тоже где-то здесь, в стазисе. Ты не отказался бы от парочки, а? – он ткнул его босой ногой в бедро.
– Нууу... – Йаати вдруг смущенно покраснел. Сами по себе, девы вызывали у него самый горячий интерес, – во время своих одиноких прогулок он иногда представлял, как стая обнаженных девушек вдруг нападет на него, изорвет всю одежду, привяжет и надругается всеми возможными и даже совершенно невозможными способами, – но реальность была, увы, куда более печальной. В ней девы, в основном, состояли из удивительно длинного и ядовитого языка, попадаться на который Йаати совершенно не хотелось. До сих пор самым ярким его впечатлением от общения с ними была оплеуха, полученная от Йалики. Он всего-то пощупал на пляже её зад (совершенно не имея в виду ничего дурного, – просто чтобы выяснить, такой ли он упругий, как кажется), – а она треснула его так, что в глазах всё вспыхнуло. На самом-то деле Йалика страшно нравилась ему, – но с тех пор она только и делала, что плевала ядом в его сторону, и это было немыслимо ужасно... Появись же тут уже совершенно взрослая дева в неглиже, даже и одна, – он бы, наверное, убежал, или вообще хлопнулся бы в обморок, просто потому, что на самом деле крайне смутно представлял, что ей говорить и что с ней вообще делать...
– Боишься, что там у них бы-ы-ы-ы!.. – Шу опять дико заржал, хватаясь за бортик.
– Да ну, я же с другой стороны, – ляпнул Йаати и густо покраснел. В башке у него сейчас шумело, – точнее, шумело несколько больше обычного, потому что среди прочего Шу притащил несколько бутылок коллекционного, наверное, вина, – они все были в каких-то пломбах и медалях, – и они с натугой раскупорили одну. Вино оказалось не такой гадостью, как  Йаати боялся, – и всё же он подумал, что взрослые зря так носятся с ним. Если вся цель в том, чтобы в башке зашумело, этого можно достичь куда как проще, – хорошенько помотав ей или просто треснувшись о что-нибудь. Или забравшись на дерево и заглянув в окно девчачьей душевой. Оно было, конечно, закрашено от таких вот, как он, любопытных, – но форточка в тот день была открыта, и сквозь неё Йаати увидел нечто такое, что до сих пор являлось ему в жарких снах...
Шу, между тем, выдохся, и, наконец, затих, лишь изредка икая. Йаати вздохнул и окинул взглядом окрестность, выбирая, чего бы ещё тут пожрать. Выбиралось с трудом, – хотелось всего сразу. Вот же, блин, проблема, – насмешливо подумал он. Что есть, когда всё есть?..
При этой мысли он хихикнул и Шу подозрительно взглянул на него, наверное, опасаясь, что и его тоже сейчас снова разберет. Налопавшись на первый раз, они принялись травить анекдоты, – и быстро дошли до неприличных, а теперь уже и до глистов, – но Йаати с удивлением обнаружил, что аппетиту это совершенно не мешает. В любом случае, образ предприимчивой девы и её любознательного друга вполне успешно затенял все прочие неаппетитные подробности...
Вздохнув, он переместился к банке с икрой, зачерпнул её большущей ложкой и смело сунул в рот, как, наверное, делал сам Консул. Тут же из глаз у него потекли слезы, – икра оказалась жутко соленая. Нет, на бутербродиках и с маслом она пошла бы у Йаати на ура, – но так у него язык свернулся в трубку. Он пошарил взглядом в поисках попить, – потом фыркнул, сунул лицо в воду и стал тянуть её, словно корова.
– Да ты набрался, паразит, – Шу опять пихнул его ногой, на сей раз в задницу.
– Кто набрался, я?.. – удивленно спросил Йаати, выпрямляясь. – Я наелся, вот. – Он помолчал, прислушиваясь к себе. – Или ещё не наелся... но это я исправлю, – он свернул в рулон тончайший пласт какой-то диковинной вяленой ветчины и принялся её жевать. Ветчина, почему-то, отдавала орехами, что было офигенно вкусно...
– Куда в тебя столько лезет? – с интересом спросил Шу, и снова пихнул его, в живот, – к удивлению Йаати, до сих пор впалый. Нет, в нем было уже жарко и тяжело, – приятно тяжело, конечно, – но внешне это никак не отражалось. – Ты же лопнешь, деточка.
– Не лопну, – Йаати дожевал ветчину и полез рукой в банку с мидиями. Смешно, – он читал, что подростки в его возрасте без ума от сладкого, а он угорал по соленой рыбе, маринованным кальмарам и всякому такому (девчонки, змеи, обожали с искренней заботой спрашивать, на какой он неделе и нормально ли протекает беременность, но он ничего не мог с собой поделать, и только шипел на вопросы, кто отец). Мясо он тоже очень уважал, особенно в виде шашлыка. Тут шашлыка, к сожалению, не было, так что он запихнул горсть мидий в рот и принялся сосредоточенно жевать. – М-м-м!..
Шу с сомнением посмотрел на этот гастрономический разврат, – и вновь принялся точить колбасу. И что он в ней нашел? – подумал Йаати. Жесткая и с салом. А я сала терпеть не могу, – разве что с черным хлебом, солью и луком... уф-ф-ф...
Он дожевал мидий и икнул. Вот теперь он точно заполнился доверху, – и ему даже ничего больше не хотелось. Редкий случай, когда желания совпадают с возможностями, с усмешкой подумал Йаати и откинулся на спину, сползая в бассейн. Теплая вода мягко обняла тело, и он вздохнул. Пахло тут тоже на удивление приятно, – каким-то особенным мылом или шампунем или всем сразу, – и дышалось тоже как-то особенно мягко, с удовольствием...