Марафон, задание 4)

День четвёртый. Обожаю этот марафон)

Итак сегодня нашим заданием было обозначить достойную мотивацию для героя.  И так как, все кто читал мои тексты знают, всегда проблемами моих героев является семья, мне было очень сложно и безумно интересно вылезать из скорлупы. Я придумала десяток сюжетов но все они уперались в семейные отношения. Неожиданно я вспомнила про отрывок который написала этой осенью во время болезни и решила что можно дать этой истории шанс. Вот такое продолжение у нас получилось к этому отрывку, и конечно там тоже есть немного о семейных ценностях. Простите, оно само просилось) в общем как вам? Хотели бы продолжение этой истории?

Ссылка на первый отрывок - https://vk.com/wall-216011452_39

(Название пока нет, поэтому просто...) "Даниэль" Раффаэла Энджель

- Прошу вас поговорите с ней. - вытирая слезы просила меня женщина примерно сорока пяти лет. Она уже пол часа пыталась меня убедить в своей глупой просьбе и совершенно не слышала моих доводов. Но не станет человек слушать своего куратора по рисованию в таких вещах. Даниэль должна сама решать такие вопросы. Ну, или хотя бы с врачом или своей семьёй.

- Прошу вас, Александр. Она с детства любит рисование, возможно то что вы занимаетесь одним и тем же делом повлияет на её решение. У нас уже не осталось сил с ней разговаривать. Даниэль никого не хочет слышать. Днями она рисует на заднем дворе нашего дома, а ночами мучается в приступах. Прошу, поговорите с ней, пожалуйста. - она упала на колени, ставя меня в ещё более неловкое положение.

- Встаньте. Прошу вас.- поднял я женщину и подал ей новый платок. - Хорошо, я поговорю с ней, но на многое не рассчитывайте.

Она подняла намокшие красные от слез глаза и в порыве радости обняла меня.

- Спасибо. - шептала она. А потом схватив меня за руку повела на выход моей мастерской. - Не будем откладывать. Сейчас каждая минута на счету.

Я ничего не ответил ей на эту наглость. Понимал что женщина на эмоциях. Она переполнена надеждой на лучший исход.

А как бы вы вели себя когда ваша дочь смертельно больна и отказывается от лечения? Уверен, в том что тоже старались бы перевернуть весь мир, но найти решения.

Женщина усадила меня в свою машину на переднее сидение. Тёмная иномарка сорвалась с места. Я даже пристегнуть ремень не успел. Посмотрев на вдохновленную надеждой женщину, заметил что её русые волосы всключены, одежда не поглажина и даже носки она умудрилась одеть разные. Учитывая ещё то что она примчалась ко мне рано утром, и громко тарабанила в дверь, означало что болезнь девушки вышла на новый уровень.

Я немного отвлёкся от дороги. Перед глазами встал образ молодой красивой девушки. В яркой одежде её лицо всегда казалось мне слишком бледным. На фарфоровой коже как две звезды, горели голубым огнём её глаза. За годы моего с ней знакомства он постепенно тух и теперь в ее взгляде не оставалось ничего кроме боли. Болезнь забирала её энергию и убивала изнутри. Постепенно Даниэль превратилась в мрачную версию себя. Она больше не смеялась, улыбка стала редко посещать её губы. Девушка все чаще замыкалась в себе и практически не отвечала на вопросы. Мне было жаль её. Талантливая художница, она могла бы достичь большой славы, но бог решил все иначе.

Я не старался заводить с ней разговор об её болезни, вообще не хотел лезть в чужие проблемы, но из-за настойчивости её матери пришлось. Машина остановилась возле маленького домика и я, вздохнув, вышел на улицу. Двор и дом куда меня буквально втащила нетерпеливая мать сиял чистотой. Рассмотреть обстановку комнаты я не успел так как меня быстро вывели на задний двор.

Здесь, под высоким деревом девушка творила свое произведения. Я остановился в паре шагов от неё, но Даниэль словно не замечала меня. Поглощенная процессом она вырисовывала каждую детальку.

Картина достойная самых высших похвал значительно отличалась от пейзажа который девушка пыталась запечатлеть. Она будто сверкала жизнью. Яркие краски заката беззвучно шептали о том что это не конец. Завтра снова начнётся день и он будет в тысячи раз лучше прежнего.

Даниэль по-прежнему не замечала меня, закончив рисование она, сложила в футляр принадлежности и застыла на мести любуюсь творением. Я уже хотел поздороваться и начать не желанный разговор, но не успел.

Девушка повалилась на сухую траву и замычала от боли. Ошеломленный, я не сразу понял что у неё проявился очередной приступ.

Подлетев к ней я поднял Даниэль и занёс её в дом. Увидев свою дочь у меня на руках её мать в испуге подбежала к нам.

- Доченька. Доченька... - захлебываясь в слезах она обхватила руками лицо девушки.

- Где кровать? - немного резче спросил я. Женщина ненадолго пришла в себя и указала на второй этаж.

Оставив мать горевать позади я быстро поднялся по ступеням и зайдя в единственную комнату уложил девушку на кровать.

- Где лекарства? - раздражённо спросил у появившейся в проёме женщины.

- Их нет. Она не пьёт их. - Я разозлился ещё сильнее от её бесконечных слез.

Как это не пьёт. Ты мать или кто? Почему нельзя хотя бы принимать обезболивающие? Для чего нужно себя так мучить?

- У вас есть рецепты на обезболивающие? - подойдя я схватил женщину за плечи. Слезами горю не поможешь нужно действовать. Женщина кивнула после недолгой паузы, и я позволил себе немного выдохнуть. - Тогда вы едите в аптеку и привозите лекарства, а я пока побуду здесь.

Женщина снова кивнула и умчалась вниз. Услышав рёв мотора отъезжающей машины я вернулся к девушке.

На её лбу выступил пот, глаза намокли от слез. Кулаки сжимали простынь.

Почему же ты так долго терпела? Почему не пьёшь лекарства? Я взял её руку. Немного холодная и испачканная масляной краской она в два раза оказалось меньше моей. Такая хрупкая и нежная. И эта девушка вынуждена страдать? За что? Чем она заслужила это мучение?

"Спокойно Сашка" сказал сам себе я, убеждая себя в том что скоро все пройдёт. Даниэль сильная девушка и ещё чуть-чуть она продержится.

Её мать вернулась через пятнадцать минут. Это время мне показалось вечностью. Никогда не видел что бы человек так мучился. А ещё страшнее - смотреть на эти мучения осознавая: ты ничем не можешь помочь.

Стоило женщине пересечь комнату я выхватил из ее рук пакет достал от туда таблетки. Быстро пролистав инструкцию и определившись с дозировкой я поднёс лекарства ко рту девушки. Она, упираясь, проглотила их. Приподняв голову я, дал запить горькие таблетки водой и вновь уложил её на подушку. Женщина все это время молча смотрела сзади.

Когда обезболивающее начало действовать мы дружно выдохнули. Я уселся рядом на стул поправляя каштановые локоны волос.

Рука её матери легла мне на плечо и привела в чувство. Я убрал руки от волос Даниэль. Встав, накрыл её одеялом и вышел из комнаты прикрывая дверь. Она сейчас крепко спала под обезболивающими и смысла оставаться мне в этом доме больше нет. В мастерской меня ждала не закончиная картина и мои ученики, но сердце болезненно сжималось, стоило мне подумать об возвращении. Я вышел на задний двор где на мольберте стоял законченный пейзаж. Любуясь картиной я услышал робкие шаги позади. Её мать встала рядом со мной и тоже посмотрела на творение своей дочери.

- Вы наверное считаете, что я плохая мать, раз не могу повлиять на свою дочь. - я молчал. Кто я такой, чтобы судить о человеке. Подобные мысли конечно пробегали в моей голове, но я ведь не знаю всей ситуации. Женщина продолжила изливать мне свою душу. - Вы бы смогли своему ребёнку насильно давать таблетки, и слышать от него в ответ: "Мама я все равно умру. Не хочу их пить, они горькие и не помогут." Я уже устала надеяться на что-то. Она каждый раз говорит что умрёт стоить с ней начать этот разговор. И мне приходиться смириться с её решением. И сквозь слезы  смотреть на то как она мучается.

Женщина села на траву и заплакала сильнее. А я молча смотрел на неё. Мне в первые сегодня стало страшно за другого человека. Никогда бы не хотел ощутить себя на месте этой женщины.

Я помог ей подняться с травы и придерживая за плечи завёл обратно в дом.

- Сколько обычно ей нужно времени после приступа для восстановления? - спросил я, усаживая женщину на диван в гостиной.

- Всегда по-разному. - убирая слезы руками ответила она.

- Тогда я заворю нам чай пока мы ждём. - уходя на кухню я заметил как в её глазах снова заискрила надежда. Да, так будет правильно. Мне хотя бы нужно попытаться убедить Даниэль, и это лучше сделать сразу как она отойдёт от приступа. И я не собираюсь идти против своих принципов. Это просто разговор, что бы успокоить мою совесть.