Будь осторожен, следи за собой

Рассказ следопыта о местной флоре прервал тоскливый вой, раздавшийся из далёкого впереди. Зверь выдержал длинную ноту и умолк, чтобы наполнить грудь кислородом и повторить свое печальное предупреждение.

— Клыкач, — сказал Ретрублен. — Скорее всего, он и таскает животинку с ферм. Молодой самец. Вежливо сообщает нам, что дальше начинается его территория. Возьмем правее, уступим зверю. Не станем рисковать.

— Как же он учуял нас на таком расстоянии? — спросил Михудор.

— Хе! — Гумбалдун сплюнул. — Клыкач и не такое может, но этот охотнишка недоделанный врёт через каждое третье слово. У него любая бабочка смертельно опасна. Сдаётся мне, старый хрыч набивает себе цену.

— Может и набиваю, — согласился охотник. — Только клыкач, как ты прекрасно знаешь, один из опаснейших хищников на Западе Материка. Связываться с ним без надобности не стоит, а такой надобности у нас нет. Моя задача довести землянина до деревушки медьебнов, помочь в общении с ними и вернуть домой. В целости и сохранности. Можешь сам сходить к зверю, я не против. На тебя уговора не было.

— Да скучно одному, — лениво протянул Гумбалдун. — А так бы сходил, поразвлекался.

С наступлением вечера сделали привал на полянке, выбранной для ночлега. Следопыт с Михудором занялись обустройством, а Гумбалдун вызвался нарубить дровишек и заодно сменить воду во фляге.

Прихватив топорик, ветеран скотобойни спустился по откосу и перепрыгнул ручей. Проверил, не видать ли его из лагеря, снял с ремня манерку и отвинтил крышку.

— Ага, — пробормотал он, — не буду я в походе пить. Как же!

Отхлебнув крепкой настойки, Гумбалдун довольно крякнул и осклабился. Внутри мясника войны разлилась блаженная истома. Настроение мигом улучшилось. Ещё бы! Целый день терпел. Следопыт-переросток глаз с него не спускал, так ведь и хочет заложить Михудору, вредная скотина. А Михудор обещал резать плату на сто ерджи всякий раз, как застукает его пьющим что-то крепче чая. А сто ерджи за глоток настойки как-то накладно получается. Эх, благодать какая! А запах... да хрен с ним, с запахом. Что, Михудор принюхиваться будет? Так не жена, чтобы принюхиваться.

А вон серозуб. Вполне сгодится. У него ветвей много, и толстых, и тонких, каких хошь. Кору ствола и основания ветвей бордовыми пятнами крыл лишайник. Старое, рассохшееся дерево. Повыше макухи Гумбалдуна темнело дупло. Изогнутые дугой нижние ветви соприкасались с жёлтой травой. Мясник войны размахнулся топориком, намереваясь рубануть по облюбованному суку, но заметил небольшой предмет, белеющий поодаль. Заинтересовавшийся муслин всадил орудие в землю и пошёл смотреть.

А белел овальный камешек размером с гранату и с прожилками как у огнекамня, только синими, будто вены. Ещё камень походил на яйца, которые Гумбалдун с товарищами во время войн с гюнтами таскал из птичьих гнезд, справедливо полагая, что они разнообразят армейское меню, состоявшее из нескольких поварских фантазий: каши из червей, супа из водорослей и коронного и особо всем надоевшего блюда — супа-пюре из червей и водорослей. Иногда присутствовал дефицитный компот из просроченных сухофруктов и чай из просроченного чая. Гумбалдун сделал два шага к яйцеподобному камню и провалился.

Полный текст книги "Гимгилимы-1: Добро пожаловать на Яппу!" здесь укрылся: https://author.today/reader/121968