"Один за всех и каждый за себя". Часть первая. Глава 9

Здесь появляется полная противоположность Гуго. Викулу Кожина никто не заставляет учиться изграфии, он сам ей одержим. Видеть краски Мироздания и периносить их на ветхую материю невозможно без поддержки свыше. Первая встреча Викулы с Богом стала решающей, определяющей его дальнейшую судьбу. И наставник изографу нашёлся достойный. Наставник не склоняет молодого художника к изготовлению "ширпотреба" за деньги. Вера должна сделать из ученика великого мастера-иконописца

 - Господь сам создал людское окружение, а цвета его – оттенки, краски и глубину природы наделил божественным смыслом. Да, сия трава – зелёная , но ты должен видеть не саму зелень, а её духовное предназначение. Язык красок идёт от Бога, потому наделён явным и скрытым содержанием. Когда я реку слово «зелёный», то представляю себе отнюдь не траву.

 - А что же, отче? – удивлённо спросил парень. – Знамо дело, трава, она трава и есть. Бывает зелёная, а ещё и жухло-жёлтая да пыльно-серая. 

 - Нет, сыне, - спокойно возразил священник, - Каждый раз она имеет своё значение. Зри смысл Божий и внемли мудрости его, неразумный… 

Искусство Викулы, в отличии от учителя Гуго - Гюнтера Вальдсгау, не о мирском и не для мирского, оно не сиюминутное, а вечное. И в этом главное отличие Востока от Запада.

 - Зришь ли, сыне, как свежи краски, так, как будто наложены вчера? – спросил святой отец, привлекая внимание Викулы. – Я научу тебя защитному составу, сберегающему живость и яркость красок на долгое время. Обрати внимание на цвет кожи лиц – на них запечатлено солнце Царьграда, где оно властвует почти весь год, а смуглоликость говорит сама за себя. И ещё, Викула, нигде в округе – Смоленске, Полоцке, Торопце, до самого Новгорода и Владимиршины нет ни единой соборной иконы Богоматери. Пока отец настоятель хлопочет о твоём служении церкви, ты должен освоить письмо и чтение. Неграмотных служителей православная церковь не приемлет. Зрю, сыне, что глаз с иконы так и не можешь отвести. Мыслю, ты сам чувствуешь эти цвета вечности – мы приходим и уходим, а Господь здесь вечено. С этих ликов на нас дышит забвение – рядом с Богородицей и Христом-младенцем мы способны забыть обо всём мирском, дрожащем и суетном, даже о себе самом. Такова сила веры и искусства, её питающего.

Вера в искусство держится на вере в Бога, а сама это вера не навязывает своих постулатов.

 - Отче Гавриил, - спустя короткое время, обратился к священнику Викула. – Родитель бает, что заморские бискупы с крестом ходят в сражения, ради католической веры – мечом и огнём водворяя Христа там, где его не было. Крест и кровь, смерть и вера, разве сиё совместимо?

 - Нет, сыне, – взгляд протодиакона посуровел. – Меч Господа – его слово, и за оным никогда не стоит кровь. Если проповедник слаб в освещении Христовых намерений и его сущего человеколюбия – не может использовать Божеское слово, то берётся за железо оружия. Кровь не убеждает, она лишь рождает противление людского духа, недоверие и месть поднявшим меч. А неумение владеть словом Божьим ведёт к умению выбивать покорность Ему мечом. На своей земле меч не понадобится – православные примут тебя с радостью. Всё потому, что меч Господень не для крови, а для покаяния, не для смерти, но для праведной жизни. На земле в Господа верят и служат ему лишь живые – мёртвые же отправляются на праведный Суд: они уже ничего не смогут взять на Небеса из веры и верности. Вот так, сыне, только так…

Краски правословных икон и есть глаза Вечности, перед которыми собственное Забвение - ещё один "русский" шаг навстречу Богу. Для чего высокое искусство самому Гуго? Для того, чтобы стать известным и вырваться из сословного плена. А Викуле Кожину? Для того, чтобы стать неизвестным. Правда не в том, кто создал Одигитрию Псковскую, а в том - для кого и для чего.

Исторические допущения и размышлизмы-обоснования
Предание свидетельствует, что первый образ Матери Божией, получивший название Одигитрия, был написан апостолом Лукой. В середине V в. икона была привезена в Константинополь и находилась во Влахернском храме.
Вероятно, сама икона (или её чтимый список) какое-то время была в монастыре Одигон (Οδηγός – путеводитель), отчего и происходит её вошедшее в историю наименование Путеводительницы. Древний образ погиб при взятии Константинополя турками в 1453 г. – османские завоеватели разрубили на части украшенный драгоценными камнями золотой оклад вместе с иконой.
Бытование Одигитрии на Руси начинается в середине XI в., когда византийский император Константин IX Мономах дал икону в благословение своей дочери – царевне Анне, ставшей женой князя Всеволода Ярославича. Их сын, князь Владимир Мономах, в 1095 г. перенес икону в Смоленск, и с этого времени она получила на Руси наименование Одигитрии Смоленской и стала одной из самых почитаемых чудотворных икон.
Существуют списки (копии) древней Одигитрии, созданные в то время, когда почитание Путеводительницы на Руси широко распространилось и были написаны ее чтимые копии. К началу XIII в. икона Путеводительницы Одигитрии стала одной из самых известных и почитаемых на Руси.
К XIII в. относится еще одна икона Одигитрии из собрания ГТГ (Государственная Третьяковская Галерея) – Псковская; она находилась в церкви «Николы от Кожи» XIX в., стоявшей на месте древнего несохранившегося монастыря (в безбожное лихолетье сломали и саму церковь «Николы от Кожи»).
Её история и упоминается в этой главе романа "Один за всех и каждый за себя". Она вполне могла возникнуть там и тогда. Дополнительно могу привести уточняющую информацию:
Размер: 130 х 102 см
Автор: Нет данных
Материал: Дерево, темпера
Персоналии: Младенец-Христос, Богородица
Уточняющая датировка: 13-14 вв. Конец 13 - начало 14 в.
Век: 13
Страна: Россия
Место хранения: Государственная Третьяковская галерея, Москва
Иконография, категория: Богоматерь
Тип изображения: Поясное
Стилистическая справка
Лики темные. Охрение плотное, многослойное, с подрумянкой. В лике Богоматери по темно-оливковому санкирю, у Младенца по более светлому. На Богомладенце светло-коричневый хитон с каймой по вороту и подолу, украшенной темно-красным спиралевидным орнаментом и мелким жемчугом. На правом рукаве хитона - двойная полоса красного клава. С левого плеча ниспадает крупной складкой темно-синий гиматий. Мафорий Богоматери коричневато-лиловый, его кайма декорирована красными камнями и двумя рядами мелкого жемчуга. Чепец и хитон - синие. Зарукавье орнаментировано двумя полосами каймы, шитой жемчугом. Нимбы крупные, желтые, у Христа с широким красным перекрестьем, украшенным красными ромбами с черными и красными кружками по сторонам. Фон киноварный, поля желтые, рамка лузги черная с охряными ромбами

Для меня прототипом иконописца Викулы Кожина стал Андрей Рублёв. Да, судьба Викулы совершенно другая, но не менее трагичная и драматичная, по сравнению с Андреем Рублёвым, пережившим монгольское нашествие. О Рублёве знают все, а вот об авторе Одигитрии Псковской - никто. Несправедливо, и мне, как автору, позволено эту несправедливость исправить.