Некое совместное торжество любви и смерти

Третий том "Комиссара" обещан читателям в январе, и в январе он начнет публиковаться, хотя бы и на последней неделе. Все было в общем готово, но мой исторический консультант очень суров и забраковал одну из ветвей сюжета. Переписываю теперь под его чутким руководством. Будет реалистично, безо всякого фентези.

Объем приближается к 15 авторским листам, зато том действительно последний, в нем закончится все, все вообще.

Сложно подбирать отрывки для публикации, потому что они либо непонятны без контекста, либо отчаянно спойлерные, а у меня все же остросюжетка.

Хочется рассказывать не только о политике и войне, но и об искусстве - которое, на самом-то деле, тоже война, там свой фронт. 

В третьем томе "Комиссара" упоминаются две картины, обе связаны с идеей произведения и важны для героев, которые смотрят на них. Первая - "Юдифь" Джордоне.

Вот что думают и говорят о ней герои книги:

Юдифь в разрезанном от бедра платье безо всякого усилия держала здоровенный меч и безмятежно улыбалась, попирая ногой голову голову Олоферна - который, впрочем, улыбался с тою же безмятежностью, что и сама Юдифь.

- И так красота ее пленила душу его, что меч прошел по шее его.

- Что она символизирует, эта Юдифь? Торжество любви над смертью или смерти над любовью?

- Полагаю, некое совместное торжество любви и смерти. Единство, так сказать, и борьбу противоположностей.

Вторая картина - "Русская Венера" Ильи Машкова.

Тройка - в одном из седоков угадывался Наполеон в треуголке - замерла на скаку перед вальяжно развалившейся обнаженной женщиной. Женщина была нарочито, вызывающе некрасива, груба, угрюма. Поза ее, весьма раскованная, отнюдь не выглядела призывной или игривой. При всем том женщина была необыкновенно притягательна. В ней сквозила примитивная сила, уверенность, энергия.

А какое впечатление производят эти картины на вас?