Знакомое ощущение

Хм... какое-то у меня знакомое чувство возникло при чтении этого отрывка  из классики... Думаю, и любому автору, пишущему фантастику, оно тоже  будет знакомо...

"А однажды под вечер вошёл старичок, сухонький,  горбоносый, улыбчивый, очень чем-то знакомый. И с Бяшей поздоровался как  со старым приятелем, спрашивал о здравии и всё улыбался. Скинул шубку,  не боясь холода, потирал ручки. Старичок был маленький, и всё у него  было крохотное – и модный кафтанчик, и башмаки с пряжкою, и розовый  дрезденский паричок. Книг пересмотрел он сразу множество, но, узнав, что  чужестранных изданий Киприановы не выписывают, огорчился:

– Напрасно,  напрасно… А знаете ли вы, прекрасный юноша, трактат о множественности  миров? Знакомо ли вам такое достославное имя – Коперникус? Представляете  ли вы, что на Луне, например, могут обитать люди, да не тот охотник с  собакой, которого в полнолуние тщатся разглядеть в зрительную трубку  наши любительницы поахать, а хомо сапиенс – человек разумный?

Бяша из  своего опыта уже знал, что таким охотникам до книг бесполезно  что-нибудь отвечать или разъяснять – они упиваются собственной  учёностью. Но когда старик в разговоре упомянул об учёном споре между  Лейбницем и Невтоном, Бяша не удержался – всё же он был ученик Леонтия  Магницкого, – чтобы не вставить, что спор идёт о приоритете в  изобретении дифференциального исчисления.

Словоохотливый старичок не  обратил ни малейшего внимания на проявленные Бяшей знания. Он  перекинулся на комментарии Невтона к Апокалипсису, в коих великий  математик с точностью до трёх дней вычислил дату конца света. Старичок  говорил и говорил без умолку, пока не ударили к вечерне, когда  полагалось кончать торговлю. Он ничего не купил, взял только на неделю  почитать «Историю о разорении Трои», уплатив вперёд полагающуюся за  пользование плату – две деньги."

(С) А. Говоров, "Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса: Сцены из московской жизни 1716 года".