Гарем иль не гарем, вот в чем вопрос
Автор: Александр НетылевИдея флэшмоба навеяна постом Владимира Батаева (https://author.today/post/343066).
Вкратце идея такова. Рассмотреть отношения героя с женщинами в своих произведениях, ориентированных на "приключения тела" (Владимир называл жанры приключенческого фэнтези/РПГ/боярки/попаданцев, но, скажем, героическое фэнтези или боевик подойдут не хуже). И ответить на животрепещущий вопрос:
Гарем иль не гарем?
В принципе, те, кто пишут про героиню, могут аналогично рассмотреть её отношения с мужчинами. У нас равноправие!)
У меня как раз приключенческое фэнтези с выраженным главным героем, так что приступим)
Ссылка на книги: https://author.today/work/series/3764
Килиан и Ильмадика.
Эти отношения - первые хронологически из показанных в книге, а также единственные, включавшие в себя непосредственный интим.
Вот только все отношения с Ильмадикой - это манипулирование и зависимость. Она использует секс как один из многих способов привязать своих адептов к себе. В конечном счете Килиан преодолевает эту зависимость и становится её врагом.
Как ни забавно, в данном случае гарем скорее у девушки. Ильмадике служит множество адептов, и каждый мнит себя любимым и единственным Избранным.
Владычица улыбнулась, - довольной, кошачьей улыбкой. Одним грациозным движением она поднялась на ноги и направилась к своему адепту. Килиана бросило в жар, когда он осознал, что она уже настолько близко, что он способен ощутить тепло её тела.
- Я рада, что ты мне так предан, - сказала Ильмадика, - Мне очень повезло с тобой. Если бы не твоя верность и не твой ум, я бы до сих пор была заточена в Темнице Богов.
Килиан, польщенный столь желанной похвалой, хотел было сказать в ответ что-то куртуазное, но язык не слушался его. Повинуясь разрешающему жесту богини, он торопливо, будто боялся, что она передумает, поцеловал её в губы.
Поцелуй Ильмадики был совершенно не похож на поцелуй Ланы. В нем не было той нежности, трепетности. Зато он сводил с ума, заставляя забыть и о себе самом, и о мире вокруг. От него кровь превращалась в жидкий огонь, а сердце стремилось вырваться из груди.
- Ты… подумал о ней, верно? – осведомилась Ильмадика, когда поцелуй прервался.
Волна стыда захлестнула Килиана. Как… Как он только посмел? Такой момент, а он умудрился все испортить. И главное, из-за чего? Из-за кого?..
- Лишь на мгновение, - попытался оправдаться он, чувствуя, как жалко это звучит.
- И все-таки ты хочешь ее, - заметила Владычица, - Знаешь… Если ты сможешь заставить ее сдаться и принять мою власть, я не против, чтобы ты забрал ее себе. Просто помни: она мне не соперник и не ровня. Я – единственная, кого ты любишь, и кто любит тебя, единственная, кто по-настоящему нужна тебе…
Её голос пронизывал, отдаваясь эхом в каждой клеточке его тела.
- Конечно, - кивнул Килиан, - Мне нужна только ты, моя Владычица.
Ильмадика заливисто рассмеялась. Довольным, радостным смехом, от звуков которого Килиан ощутил резкий душевный подъем.
Ну, и не только душевный. Тем более что руки богини ненавязчиво потянулись к вороту его рубашки.
- Прими боевую трансформацию, - прошептала она, - Я предпочитаю сильных мужчин.
Килиан и Лана.
Это, пожалуй, важнейшая линия. Килиан действительно любит Лану, заботится о ней и оберегает. Есть с его стороны и страсть, влечение, желание быть с ней.
С взаимностью сложнее. Хотя он дорог ей, она доверяет ему и испытывает определенную нежность, его страсть больше пугает её. Она не раз подчеркивает, что он её лучший друг, но и только.
Тем не менее, Килиан не сдается. Разве что когда она вышла замуж, он на какое-то время отвалил, но узнав, что она в браке несчастлива, тут же предложил сбежать от мужа к нему.
- Причина ведь не в этом, - это был не вопрос, это было утверждение.
Лана, однако, покачала головой:
- Не надо, Кили.
- Что именно не надо? – он испытующе посмотрел ей в глаза.
- Не надо вести себя так, будто ты знаешь мою жизнь лучше меня самой. Это не так. Ты не знаешь, как я живу. И когда пытаешься с умным видом рассуждать об этом, только злишь. Так что пожалуйста. Остановись.
С полминуты, наверное, Килиан барабанил пальцами по чашке.
- Хорошо, - сказал он наконец, - Но тогда сделай мне одно небольшое одолжение.
- Какое же? – невесело осведомилась Лана.
- Закатай рукав на правой руке.
Какое-то время чародейка смотрела на него. А затем невозмутимо, бесстрастно повиновалась. Килиан взял ее за руку, - осторожно, чтобы не причинить боли, но вместе с тем крепко. Кончики пальцев скользнули по внутренней стороне предплечья.
- Эти синяки тебе оставил не тот ублюдок с дубинкой, - уверенно заявил ученый, - Им не менее трех-пяти дней, и если он со своими дружками не следовал за тобой от самой Миссены, то оставить их никак не мог. И не надо врать по падения с лестницы и удары об косяк: я знаю, как выглядят синяки в таких случаях, и это явно не они.
Несколько секунд он промедлил, прежде чем озвучить единственно возможный вывод:
- Это сделал Тэрл, не так ли?
Чародейка молчала. И в этом молчании крылся идеальный, кристально честный ответ.
Потому что у Ланы никогда не уходило много времени, чтобы вступиться за невинно обвиненного.
- Я его убью, - твердо заявил Килиан, - Как только он придет в себя, я брошу ему вызов. Или по крайней мере, просто и по-плебейски набью морду.
- Нет, Кили, - покачала головой Лана, - Нет. Я понимаю, что ты хочешь защитить меня. Но ситуация изменилась. Ты ничего не сделаешь Тэрлу и даже ничем не выдашь, что заметил это.
- Но почему?.. – с легкой растерянностью всплеснул руками мужчина, чуть не расплескав чай.
Лана грустно улыбнулась:
- Потому что скоро ты снова уедешь на север, а я на юг. Мы не встретимся еще долго, а возможно, что и никогда. И все это время я буду рядом с мужем. И как, по-твоему, твоя попытка вмешаться отразится на моем будущем? Ты не можешь мне помочь. Так что просто не усугубляй.
Килиан смешался, представив себе ту картину будущего, что она только что описала. Но тут же упрямо мотнул головой:
- Так не возвращайся на юг! Я серьезно. Поезжай со мной на север. Давай вместе вернемся в баронство Реммен. Я покажу тебе свой замок и свои земли. К тебе будут относиться как к полноправной госпоже этих земель, и я позабочусь о том, чтобы там ты могла осуществить все твои мечты. Мы вместе их осуществим!
По щеке чародейки покатилась одинокая слеза. И откуда-то ученый знал, что это первая слеза, которой она за последние месяцы позволила появиться при свидетелях.
- Прости, Кили… Я не могу.
- Но почему?!
Поняв, что последнее слово почти выкрикнул, Килиан чуть смутился. И на полтона ниже сказал:
- Извини. Но почему? Я не понимаю. Тебе ведь плохо с ним. Ты несчастлива. Так позволь мне попробовать сделать тебя счастливой.
Лана тяжело вздохнула:
- Я вижу, что ты не понимаешь. Но как это тебе объяснить? Я не свободна. Я его жена. Я не хотела этого, но мне не оставили выбора. Этот брак – залог связи между двумя странами. И я просто не могу сбежать сейчас, из эгоистических соображений подставив всех тех людей, ответственность за которых повесили на меня.
- Ланочка…
Килиан протянул руку и мягко коснулся её щеки, собирая слезы в раскрытую ладонь. Он боялся, что чародейка воспримет это как очередное домогательство в свой адрес, но она лишь подалась навстречу, прикрыв глаза в ответ на нежность и ласку, которых ей так недоставало.
А затем, повинуясь внезапному наитию, ученый вдруг озвучил:
- Лана. Ты ведь не проститутка.
Глаза девушки удивленно распахнулись:
- Что?..
- Ты не проститутка, - повторил Килиан, - И не обязана продавать себя. Ради чьих бы то ни было интересов, сколько бы людей ни пытались свалить на тебя ответственность, ты не обязана. Они думают, что могут продать тебя ради своих интриг, но это не так. Они не вправе тебя продать. Ты им не принадлежишь.
Лана, может быть, и хотела что-то возразить. Но где-то на середине речи ее горло сдавило спазмом, а к концу она уткнулась в плечо мужчины и разрыдалась.
- Ланочка…
Килиан гладил ее по голове и плечам, чувствуя, как выпускает она все то, что копила в себе все эти месяцы. Вся боль, вся скорбь, все отчаяние выходили вместе со слезами. А он гладил ее по голове и тихо шептал:
- Ты самая замечательная. А они просто дураки, не понимающие, что совершают. Не слушай их. Они над тобой не властны.
Много чего он говорил, разумного и не очень, но неизменно теплого и успокаивающего. Давно уже закончились слезы, пропитав насквозь рубашку барона, а Лана все сидела, уткнувшись ему в плечо и как будто пытаясь спрятаться в его объятиях от всего мира, ответившего на ее любовь жестокостью.
Затем она неловко пошевелилась, отстраняясь. И Килиану не потребовалось слов, чтобы понять.
Она с ним не поедет.
- Я могу хоть чем-нибудь помочь тебе? – спросил ученый, - Хоть как-то облегчить твою жизнь?
- Ты уже очень сильно помог мне, - ответила девушка, - Тем, что сказал пять минут назад. Спасибо тебе за это.
Килиан покачал головой:
- Слова не исправят твою ситуацию. Я имею в виду что-то, что реально поможет.
Килиан и Селеста.
Есть короткое упоминание о том, что Селеста проявляла легкий интерес к Килиану в ту пору, когда он отбивал ее у заговорщиков.
Была и еще одна причина, по которой он чувствовал напряжение. Сидевшая перед ним заложница… К нему откровенно прижималась. Аристократка уступала в привлекательности и Лане, и Ильмадике, но это не значило, что ученый не испытывал вполне естественных мужских реакций. В общем-то, она до сих пор считала его своим спасителем (мотивов, из которых заговорщики пытались выкрасть ее, ей так никто и не раскрыл) и неоднократно строила глазки.
Однако дальше легкого интереса дело не продвинулось. При следующей встрече она никак не выделяет его из присутствующих (несмотря на то, что этой встрече предшествует её спасение). А при послеследующей - обращает внимание на его помощника, сэра Лаэрта.
Неподалеку от них танцевали Лаэрт с Селестой Карстмеер, графиней Стерейской. На мгновение Килиан даже задумался, что побудило её предпочесть простого рыцаря более родовитым кавалерам. Впрочем, графиня вполне искренне смеялась над шутками мужчины; возможно, ей именно это сейчас и было нужно.
Килиан и Клея.
Клея - персонаж настолько эпизодический, что при перечислении в комментарии к исходному посту я о ней даже не вспомнил. Все её "отношения" с Килианом ограничиваются тем, что во время штурма Неатира он с трудом удержал себя от её изнасилования. Но удержал.
Сражение плавно перетекало в грабеж. Мысленно Килиан порадовался, что Неатир был военной крепостью, и количество мирного населения здесь было сведено к минимуму. Чародей совсем не был уверен, что смог бы удерживать солдат от бесчинств. В конце концом, недаром многие считали это их священным правом. Сейчас, побывав во главе армии, взявшей крепость штурмом, Килиан как никогда понимал, почему. Ярость битвы, которой больше не находилось достойной цели. Адреналин, требовавший выхода. Кровь, почти кипящая в жилах.
Хотелось продолжать битву. Хотелось заставить ИХ заплатить за его раненную ногу. Кого ИХ? Неважно. Неважно, кто подстрелил его; пусть все население крепости делит одну вину.
Вон тот солдат, бросивший мушкет, - он думает, безоружность спасет его? Думает, те, кто только что рисковал жизнью, остановятся перед убийством труса? Когда кровавый туман застилает глаза, не до чести. Тому, кто жаждет крови, нужна лишь кровь.
Или вот та миленькая девчушка лет шестнадцати – что она забыла у линии фронта? Думала, война никогда не наступит? Или считала, что камень и сталь защитят ее дом, ее семью и ее честь? Как много мужчин побывают в ней, прежде чем у нее закончатся силы проклинать тот день, когда она решила остаться в крепости, ставшей первой жертвой войны?
Пожалуй, Килиан может стать у нее первым. Имеет полное право: и как командир, и как высоко проявивший себя в битве воин, и как один из тех, кто нашел ее. Ученый окинул трофей похотливым, раздевающим взглядом. Опрокинуть ее на землю. Разорвать простое бежевое платье, открывая взглядам и прикосновениям юные груди. Задрать ей подол и жестко, грубо лишить ее девственности. Пусть расплачивается за всех. Пусть расплачивается за его раненную ногу. За Ильмадику, отвернувшуюся от него. За Лану, дразнившую и искушавшую его своей красотой и подчиненностью его власти…
- Обрабатывать раны умеешь? – спросил чародей вместо этого.
Одуревшим от крови воинам не до морали, но та, кто помогает раненым, на особом положении.
- Я занималась этим в крепости… господин, - тоненьким, напуганным голоском пролепетала девушка.
- Тогда вербую тебя в медкорпус, - сказал Килиан, - Пока работаешь на совесть, тебя никто не тронет. Но учти, попробуешь саботировать, и я позволю ВСЕМ своим солдатам сделать с тобой все, что они захотят. Поняла?
- Да, господин, - закивала девушка.
- Тогда работай.
Солдаты роптали, но вполголоса: адепта все-таки слишком боялись, чтобы возражать ему напрямую.
Килиан и Нагма.
Нагма влюбилась в Килиана после того, как он спас её из рабства. И она как раз была бы не против быть в гареме: её культура такое одобряет. Однако к тому моменту Килиан уже был прочно влюблен в Лану, поэтому культурно ей отказал.
Именно таким, с клинком наперевес в одной руке, золотым браслетом в другой, и при этом голым, ученый и предстал перед вошедшей Нагмой.Молодая ансаррка открывшиеся перед ней картины оглядела с интересом, после чего осведомилась:
- Могу я войти?
Килиан кивнул и посторонился. Стыдливо прикрываться он не стал, но саблю все-таки положил.
- Что-то случилось? – осведомился чародей, закрывая дверь за девушкой.
- Нет… То есть, да… То есть, нет…
Нагма поежилась, зябко кутаясь в свободное черное одеяние пустынницы.
- Я хотела сказать тебе кое-что.
- Говори, - разрешил Килиан, присаживаясь на подушки и все-таки накрывая бедра тканью.
- Тогда, когда тот колдун пожелал забрать меня себе… - начала девушка, - Я почувствовала очень сильный страх.
- Тебя можно понять, - хмыкнул ученый.
Только на всю голову ушибленная женщина не будет испытывать страха перед реальной перспективой попасть в сексуальное рабство. Ну, или начитавшаяся соответствующих романов до полной утраты контакта с реальностью.
- Да, - согласилась Нагма, - Но я почувствовала кое-что еще. В тот момент я мысленно пожелала, чтобы кто-то заступился за меня. Кто-то… более достойный, чем этот человек. И тогда вмешался ты.
Одним движением она скинула на пол одеяние пустынницы. Под ним не было ничего.
Тело Нагмы было прекрасно, с этим Килиан не мог бы поспорить. Несмотря на обветренную кожу и небольшие, но крепкие мышцы, тело девушки оставалось нежным даже на вид. Гладкая, чистая кожа темно-бронзового оттенка. Небольшая, но мягкая, красивой формы грудь. Упругая, подтянутая попка.
Хороша была Нагма, что и говорить. И сейчас она стояла, обнаженная, в его покоях, недвусмысленно приглашая мужчину поближе познакомиться с достоинствами ее тела.
- И я почувствовала, что хочу принадлежать тебе. Что ты – тот мужчина, с которым женщина может чувствовать себя в безопасности.
Килиан соврал бы, если бы сказал, что не испытывал желания. Последней женщиной, с которой он делил ложе, была Ильмадика – еще там, в Землях Порчи. И все же…
- Это ложное ощущение, - хрипло сказал он, - Я не могу сказать всего. Но то, что ты чувствуешь, не настоящее.
Ведь она видела его в боевой трансформации. В трансформации, в которой резко усиливалась выработка тестостерона. Все-таки людей ведут инстинкты куда больше, чем они сами хотели бы признать. И из-за этой самой гормональной перестройки в трансформации он казался им «альфой». Поэтому ансарры последовали за ним: они просто на инстинктивном уровне почувствовали в нем вожака. И поэтому же Нагма была сейчас здесь. Самый авторитетный самец получает лучшую самку – это непреложный закон дикой природы, но не об этом мечтал ученый.
- Мне все равно, - ответила Нагма, - Я знаю, чего я хочу. Не то же самое ли ты говорил о себе?
Она придвинулась ближе, находя губами его губы. Килиан чувствовал жар, исходящий от тела пустынницы. Он чувствовал, как жаждет она отдать ему всю себя. И правду говоря, хотелось ему принять этот подарок.
Свою награду за все, что он сделал для ее народа или собирался сделать.
Но вместо этого чародей отвернулся.
- Извини, Нагма. Но я люблю другую.
Против его опасений, она не обиделась. Лишь отстранилась и негромко спросила:
- Разве такой мужчина, как ты, не может позволить себе любить многих?
Ученый уже знал, что народ ансарров не имеет ничего против полигамии. И возможно, какое-то время назад он, как и многие мужчины, воспринял бы такую идею с энтузиазмом. Да и вердикт его собственного тела был однозначен: оно соскучилось по женской ласке и не видело ничего плохого в том, чтобы здесь и сейчас получить ее от этой женщины.
И все же…
- Нагма…
Килиан серьезно посмотрел в глаза пустынницы. А когда мужчина, общаясь с красивой обнаженной женщиной, смотрит ей в глаза, это значит, что вопрос действительно серьезный.
- Пользоваться, чтобы удовлетворить свои потребности, - это не любить. Прости, но я не хочу обманывать тебя на этот счет. Если сейчас я возьму тебя, это будет не «любить», а именно «пользоваться». И я слишком уважаю тебя, чтобы поступить таким образом.
Ансаррка посмотрела на него и просто спросила:
- А что, если мне не нужно твое уважение?
- Мне нужно, - убежденно ответил Килиан.
Какое-то время Нагма внимательно вглядывалась в единственный глаз. А потом отвернулась и стала одеваться.
- Если ты передумаешь, то я в твоем распоряжении.
Ученый промолчал. Что-то подсказывало, что даже простое «спасибо» будет звучать фальшиво и неуместно. Когда же за пустынницей закрылась дверь, он выдохнул. Хоть тело его и испытывало разочарование от того, что он упустил возможность провести незабываемую ночь, внутренне бывший адепт считал, что поступил правильно. Что решение, принятое им, было каким-то… более здоровым, что ли.
Хотя какая-то язвительная часть его вопрошала, поступил бы он так же, если бы не надеялся сегодня ночью снова встретить Лану в лабиринте снов?
Килиан и Ивейн.
С Ивейн Килиан познакомился на балу, и она сразу же проявила к нему непосредственный интерес... Оказавшийся ложным. Это была ловушка, чтобы вызвать скандал, давший её кузену, профессиональному бретеру, повод втянуть его в дуэль.
Впрочем, долго скучать в одиночестве ученому не пришлось. Он уже давно заметил: насколько его репутация чернокнижника отпугивает «добропорядочную» часть общества, настолько же притягивает любительниц острых ощущений и романтически настроенных юных девиц из младших домов. Ему даже не требовалось принимать демоническое обличье, чтобы они вообразили себе притягательно-опасный «байронический» образ, сформированный сотнями дамских романов.
В этот раз дама, ненавязчиво намекавшая ему на возможность пригласить её на танец, была весьма красива. Высокая, статная, полногрудая; одетая в не слишком дорогое, но стильное платье черно-золотых тонов. Голубые глаза, в которых читался уверенный взгляд женщины, точно знающей, чего она хочет от мужчины. Довершался образ ярко-рыжими, скорее даже красными волосами до лопаток. Краска, скорее всего, но результата она достигала, сразу же выделяя эту девушку из толпы.
Хороша была она, и еще год назад Килиан был бы на седьмом небе от счастья, обрати подобная женщина внимание на него. Сейчас же… На танец он ее пригласил, конечно, но судя по тому, как она смешалась, от нее тоже не укрылось, что интерес с его стороны был гораздо слабее, чем она рассчитывала.
Может быть, именно поэтому, двигаясь к центру зала, Килиан заметил условный сигнал от Лаэрта.
И как следствие, совершенно не удивился, когда посередине танца девушка вдруг возмущенно отстранилась и отвесила ему звонкую пощечину.
- Да как вы смеете! – громко воскликнула она.
Вокруг них уже собиралась толпа. Большинство присутствующих не смотрели на них в момент, предшествующий пощечине, но не было сомнений, что очень скоро они уверятся в том, что видели именно то, что им сказала более убедительная сторона.
Состязаться на этом поле Килиан не собирался и пытаться.
- Хороший вопрос, миледи, - хмыкнув, он оглядел собравшихся, - Интересно, найдется ли среди цвета идаволльского дворянства тот, кто осмелится вступиться за честь дамы?
Он и так прекрасно знал, к чему все идет. Однако в качестве маленькой пакости кинул этот клич всем собравшимся, чтобы заставить устроителя «инцидента» торопиться и суетиться вместо отрепетированного сценария.
Результат в любом случае останется прежним, ибо он устраивает обоих.
Поймав в толпе взгляд Ланы, Килиан подмигнул ей единственным глазом и успокаивающе улыбнулся. Он знал, что делал.
А между тем, сквозь толпу протиснулось новое действующее лицо. Килиан не был знаком с этим человеком лично, но Лаэрт описал ему Дастина Скелли еще тогда, когда рассказывал об опасности с его стороны.
Среднего роста, гибкий и поджарый, как гончая. Темные вьющиеся волосы до середины шеи и такие же, как и у оскорбленной дамы, синие глаза. Одет он был в черный кожаный жилет с металлическими вставками, а ладонь уже легла на рукоять шпаги.
Ни дать ни взять – белый рыцарь, спешащий на защиту прекрасной принцессы.
- Отойди от Ивейн, - твердым, угрожающим голосом потребовал он.
- А, вас зовут Ивейн, - откликнулся Килиан, обращаясь к партнерше по танцу, - Прошу меня простить, обычно я стараюсь узнать имя девушки, прежде чем хватать её за… за что я вас схватил, не подскажете?
Рыжеволосая прожгла его негодующим взглядом. Напряжение в зале ощущалось почти физически. Так ощущается гроза, когда тучи сгущаются.
- Хватит! – Скелли сделал шаг ближе, - Говорите со мной, а не с ней! Вы признаете, что своими действиями оскорбили мою кузину?!
- Ну, если прекрасная Ивейн ваша кузина, то допустим, - хмыкнул Килиан, - Хотя я предпочел бы все же услышать от нее, что конкретно я сделал. Для общего развития, так сказать.
Ивейн не отрываясь смотрела в единственный глаз мага. Затем вдруг порывисто склонилась к уху кузена и что-то торопливо зашептала. Он слушал ее речь с нескрываемым скепсисом и кажется, не был с ней особо согласен.
Килиан же какое-то время ждал, а затем подал голос:
- Вынужден вернуть вам вашу же просьбу. Говорите со мной, а не с ней. В конце концов, это дело между нами двоими.
Это была уже откровенная провокация, не укрывшаяся ни от Дастина, ни от остальных зрителей.
- Если вы думаете, что игры словами позволят вам избежать ответственности за свои действия, то…
- …полноте, милорд, - поморщился Килиан, - Я всегда несу полную ответственность. И за то, что делал, и за то, чего не делал. Но к сожалению, мне недосуг тратить время на пустопорожние беседы, поэтому я скажу просто. Если вы считаете, что честь вашей кузины требует защиты вашей кровью, то я готов предоставить вам удовлетворение прямо сейчас. Только давайте сначала уйдем с ковра.
Дастин Скелли, кажется, не ожидал, что все пройдет так быстро и просто. Однако сейчас отступать было поздно. Да и явно не хотелось ему этого. По его движениям несложно было понять: это очень умелый фехтовальщик. Он был уверен в победе.
Килиан – тоже.
Общий вердикт.
Очевидно - не гарем)