Отрывок
Автор: Серж
Глава 20
А теперь целуй!
Волковой шёл по пустынному каменистому плато. Факел в его руке с трудом освещал дорогу, покрытую мелкой чёрной пылью. На небе не было ни луны, ни звёзд, только откуда-то лился серый свет, какой иногда бывает поздними сумерками.
Рядом с ним молча шагали какие-то люди. В руках они держали такие же факелы, какой был у него. Куда они все идут?
— Извините, — обратился Волковой к человеку, идущему рядом.
Человек повернулся и Волковой увидел его лицо. Это был его второй пилот Пилюгин.
— Витя, — пробормотал Волковой, — ты разве не умер? Там, в Африке?
Пилюгин растянул безжизненные губы в улыбке:
— Так и ты, командир, умер.
— Я?
— Да. Только позже. Пойдём, нам нужно спешить.
— Спешить? А куда мы идём, Витя?
— На переправу.
Тут только Волковой заметил, что вдали чёрной лентой извивается широкая река.
— На переправу? Но я не вижу другого берега!
— Он не здесь, — ответил Пилюгин. — До него нужно долго плыть. По твоим часам — вечность.
Что он говорит?.. Какая вечность?! Как Пилюгин вообще может что-то говорить, если он сам засыпал его могилу землёй в африканской саванне?
Волковой поднёс ладонь к коптящему пламени факела. Так и есть, огонь не причиняет боли! Тогда он что было силы прикусил зубами нижнюю губу. Зубы вошли в плоть, но боли тоже не было.
Волковой страшно закричал и проснулся.
Рядом, разметав волосы по подушке и тихо посапывая, спала Марина.
Волковой сел в кровати, отёр ладонью вспотевший лоб и потряс головой. Что за наваждение… Светящиеся стрелки его часов показывали половину четвёртого.
Если сейчас заснуть, то кошмар вернётся. Он опять окажется на берегу мёртвой реки. И опять встретится с Пилюгиным. Можно, конечно, прижаться поплотней к Марине, обнять и уткнуться лицом в её волосы. Тогда кошмар отступит. Но Марина спит очень чутко, и он не хотел её будить.
Волковой встал и тихонько прошёл на кухню. Не зажигая света, он открыл дверцу шкафа и достал бутылку коньяка. Налив полную рюмку, он уже собирался выпить её, как на пороге показалась Марина.
В призрачном свете уличного фонаря, освещающего сквозь окно кухню, с распущенными волосами и в ночнушке бэбидолл, она походила на сказочную принцессу.
— Ты чего? — сонно спросила она.
— Да сон приснился. Гадость какая-то.
— А жена на что?
— Не хотел будить.
— Тогда наливай.
Волковой достал ещё одну рюмку и налив в неё коньяк, протянул Марине.
Марина взяла рюмку, но пить не стала, а приложив два пальца к его губам, тихо сказала:
— Молчи... А теперь послушай, что я скажу. Я всегда буду с тобой. До самого конца. Понял? Я с тобой. Что бы ни случилось. До конца. Каким бы он ни был.
Марина медленно выпила коньяк, поставила рюмку на стол и вдруг резким движением сняла через голову ночнушку.
— А теперь целуй! Вот сюда, — Марина приложила указательный палец к левой груди.
Волковой нагнул голову и поцеловал коричневый сосок.
— А теперь вот сюда, — Марина царственным жестом указала на свой пупок.
Александр Волковой, пилот первого класса, имеющий пять тысяч часов налёта в небе Афгана и Анголы, прыгавший с парашютом из пылающего самолёта в ночной саванне Жамбы, опустился на колени и приник губами к низу живота жены.
— Теперь возьми меня на руки, — Марина обхватила Волкового за шею.
Волковой подхватил жену на руки и подошёл с ней к окну. Стоящая напротив дома акация, освещаемая жёлтым светом уличного фонаря, отбрасывала на землю причудливые тени. Несколько листьев сорвалось с полуголых ветвей и медленно закружились вниз.
— Мы уедем отсюда, — тихо сказал Волковой. — Навсегда. Там не бывает поздней осени. И ты будешь встречать меня в конце посадочной полосы с маленькой синьориной на руках. Нашей дочерью. Следующая наша осень будет тёплой. Или никакой.