Проданная Ева

Лида среди ночи собралась в туалет, бывший в конце длинного коридора. Потом увидела открытую дверь и пошла туда наугад. Никто её пока не хватился.

В халатике, сланцах и носочках, она вышла на улицу, под ночное небо, на чистый воздух. Где нет стонов, запаха рвоты, страха и причитаний.

Оказалось, что не одна она и здесь. У дерева стоял высокий парень в куртке с поднятым воротником. Сентябрьская ночь выдалась на редкость холодной. Он повернулся.

Пётр? Который очень старательно хотел упрятать её здесь. Ему-то зачем не спится? Избавился же с гарантией.

Лида сделала два шага навстречу. И остановилась. Тошно ей от вида мужиков, невыносимо, мерзко и мрачно.

Лида оказалась беременной. Но категорически выступила против прерывания беременности. Мама не поняла её и сильно обиделась, до слёз. Теперь ей ночевать здесь, неизвестно сколько раз.

Этот непонятный ребёнок будет жить, потом отдаст на усыновление или в приют. Ведь это возможно...

Но на поддержку родителей едва ли можно рассчитывать, отец ещё не знает.

Голодной не оставят, но прессовать ради будущего станут обязательно.

Как теперь ей жить?

— Ты почему здесь? — спросили они одновременно.

Пётр усмехнулся.

— Ночь же, — сказал он про то, очевидное.

— Мне всё равно, — призналась Лида.

Разговаривать ей не хотелось, но наедине с мыслями оставаться тоже страшно. Мучил придуманный кошмар, что едва она уснёт, как её насильно очистят от всех следов этого случайного, нелепого ребёнка. А отвечать за грех будет только она. Незнающая даже, кто из всех «отец». С полицейским она тоже не захотела разговаривать, никакие показания не дала. Плохая она, ужасная, самая мерзкая. Впору реветь от отчаяния.

— Ты можешь забрать меня отсюда?! — взмолилась она. — Насовсем! Меня кусками разодрали, но я ещё могу.

— Ты... — он запинается. С больными и чудненькими только так говорят. С неполноценными. — Я это могу. Но не сейчас. Тебе нужно подлечиться, только потом я смогу.

— Завтра придёшь?

— Приду. Если хочешь.

Пётр достал из кармана куртки и положил ей на ладонь игрушку. Толстого пингвина.

Лида грустно засмеялась. Он думает, что её живот мгновенно раздуется, взорвётся и обрызгает красивого мальчика нечистотами?! Ну, и правильно.

— А я беременная, — сообщила она. — Неожиданно, но реально. Только никому не говори.

— Давай, я провожу тебя до стационара. Всё-таки ночь.

Он так и не сказал, зачем оказался здесь ночью, кого ждал, и зачем заговорил с ней, оставив подарок.

Лида вернулась в палату и стала спать, её кошмар уступил настоящему.

Здесь