Война Господ

— Ну что, студенты. Баньку я вам топить не собираюсь, спать укладывать тоже. И пожрать не дам. Самой не хватает.

— Мы ненадолго, бабушка, — сказала Арина. — Нам только опросник заполнить и вещички сфоткать. И мы сразу уедем.

— Все вы так говорите. А потом приходится из подвалов вытаскивать. Суете нос куда не надо, — старуха уселась за стол. — Давай свой опросник. А парень пусть фотографирует, чтоб время не терять.

Арина отдала Лексу «никон», достала блокнот и включила диктофон на мобильнике.

— Итак, первый вопрос...

— Погоди, девка, — перебила старуха. — Фамилие твое как? Не люблю болтать, если фамилие не знаю.

— Э-э... — смешалась Арина. — Столетова.

Старуха пошамкала губами.

— Хорошее фамилие. Северное.

— Спасибо. Первый вопрос...

— А ты из каких Столетовых, питерских или вологодских?

— Э-э... м-м... Не знаю.

Старуха покачала головой.

— Что ж ты, девка. На гисторию поступашь, опросники сочиняшь, а про свое фамилие не в курсе?

— Как-то не интересовалась. Дед был профессором минералогии в МГУ. Прадед священником под Москвой. А вот дальше не знаю.

— Значит, из вологодских. Плохо, — старуха нахмурилась. — Для тебя плохо.

— Почему? — немного опешила Арина.

— Ты девка красивая. Бедра широкие, жопа круглая, сиськи большие, молочные. Они таких любят.

Арина покраснела.

— Кто, они? Турки?

— Да при чем здесь турки? — отмахнулась старуха. — Короче, будь осторожна, Столетова. Попадешься им на глаза, обрюхатят. А как ублюдка в подоле принесешь, так за твою жизнь и гроша ломаного никто не даст.

Наступило тягостное молчание. Арина бесцельно листала блокнот.

— М-м... Спасибо за предупреждение. Итак, вопрос...

— Да ты не пужайся. Авось пронесет.

— Какие сказки и легенды были наиболее популярны во времена вашего детства?

— Ох, девка. С козырей пошла. Думашь, не знаю, чего вы с Васильевым от меня ждете? Думашь, малявкам тута о Садко с Буслаевым рассказывали? И прочую новгородчину? Обломись, толстозадая. Мышки-норушки. Лиса Патрикевна. И сказки Пушкина. А про Садко я только кено видела.

Лекс отвернулся и принялся щелкать в разных ракурсах предметы крестьянского быта.

Он ничего не понимал в резьбе по дереву, но качество работ и выразительность персонажей завораживали. Оскаленные звериные морды, когти драконов, крылья грифонов и птиц, стоящие на задних лапах медведи при всей стилизованности выглядели таинственно и правдоподобно. Создавалось впечатление, что за каждой фигуркой стоит не просто деревообделочная традиция, а гигантский пласт легенд и эпоса тысячелетней глубины. Особенно поражал филигранно вырезанный барельеф на одной из скамеек, где была изображена битва людей с какими-то звероголовыми существами.

— Степанида Ивановна, — обернулся Лекс. — А тут что вырезано? Тоже какая-то легенда?

Старуха вздохнула.

— Вот сколько вас здесь не было, каждый норовил про эту скамью вопрос задать. Я скоро там бумажку повешу и напишу «Не знаю». Ну, не знаю я. Хоть режь. Этой скамье двести лет в обед. И даже тогда никто ничего уже не помнил. Год назад тоже студенты приезжали, так один очкарик сказал, что это битва... этих... эльфов с гоблинами. Вот так и запиши.

Лекс от смеха хрюкнул и снова уставился в фотоаппарат.

— Следующий вопрос, — Арина поерзала на стуле. — Обрядовые песни. Свадебные, похоронные...

Лекс медленно продвигался вдоль стен, фоткая всё подряд, чурбаки с человеческими рожами, похожие на маленьких языческих идолов, угольные утюги с деревянными резными ручками, детские игрушки, глиняную посуду, расписанную плетенкой и драконами. Задержался у лежащей на подставке древней книги с позеленевшими медными застежками, перевернул и сфоткал несколько пожелтевших страниц.

Старуха не обращала на него внимание, самозабвенно горланя басом сначала свадебные, потом похоронные песни. Слуха у нее не было, голоса тоже, но петь она любила.

Арина что-то записывала в блокнот, изредка кидая осторожные взгляды на Лекса, который уже подбирался к выходу.

Наконец, старуха перешла к любимой части своего концерта, частушкам, и Лекс незаметно юркнул в сени.

Фонарик выхватил из темноты шкафы и полки, забитые всякой утварью.

Старая занавеска, скрывающая лестницу на первый этаж, висела в самом конце.

Из комнаты неслась разухабистая частушечная матерщина, среди которой Лекс с изумлением узнал пару шедевров группы «Сектор Газа». Затем старуха выдала нечто совсем уж уникальное. Это было бесконечно длинное произведение, где из нематерных слов были только предлоги, а многоэтажным оборотам могли позавидовать самые просвещенные грузчики.

Лекс достал выданный профессором Васильевым увесистый ключ («Ивановне ключ не показывай! Поймает, скажешь, открыл отмычками»), распахнул дверцу и сбежал по лестнице.

Первый этаж представлял собой однообъемное широкое помещение с низким потолком. Свет падал из маленьких узких окон, и его не хватало. Дальняя стена скрывалась в непроглядной темноте, и из этой темноты, словно древнее войско, шеренгами тянулись грубо вырубленные деревянные истуканы с развешанными на них кольчугами и доспехами. Тускло блестели покореженные шлемы, наконечники копий, мечи и алебарды. У стен виднелись небольшие пушки на волокушах, стационарные арбалеты и очень старые ружья, при виде которых в памяти всплыло слово «самопал». Ряды стояли тесно, оставив только один проход, который заканчивался темным провалом и лестницей.

Лестница вела дальше вниз.

Лекс прошелся вдоль кольчужных шеренг, разглядывая оружие и гравировку на доспехах и фотографируя все подряд. Арсенал поражал воображение, поэтому Лекс не сразу заметил свисающие с потолка круглые щиты.

Щиты были металлические и висели над провалом с лестницей. Их было пять. Лекс успел их только сфотографировать и разглядеть на одном Лют-Зверя.

— Фамилие твое какое? — раздался сзади хриплый бас.

Старуха стояла у выхода и буравила Лекса маленькими злыми глазками.

— Простите, я кажется не туда свернул. В туалет очень захотелось.

— Фамилие, спрашиваю, какое?

— Волынский. Александр Васильевич.

Старуха поджала губы.

— Из каких Волынских будешь, Александр Васильевич? Еврейских? Хохляцких? Московских?

— Понятия не имею. Детдомовских.

Старуха отшатнулась, словно увидела подколодную змею. Потом рванулась к нему, задрала рукав куртки и вывернула руку.

— Эй! Что вы делаете?!

Увидев над локтем маленькую татуировку в виде прямоугольника с навершием, она зашипела и отскочила в сторону.

— Вон из дома, скот!

— Э, Степанида Ивановна, держите себя в руках. Ну, залез. Ну, арсенал. Клянусь, ментам не сдам. Хотя тут холодного оружия на целую армию хватит.

Старуха вцепилась ему в ухо цепкими пальцами и повела к выходу.

— Вон, проклятый бастард!

Затащила его вверх по лестнице и пинком распахнула дверь наружу.

Стоящая в сенях Арина кинулась навстречу.

— Простите нас, бабушка! Мы не...

— Ты тоже пшла вон, толстозадая. Род свой позоришь. Подстилка.

— Да как вы...

Старуха выкинула их одного за другим на улицу и захлопнула дверь.

"Новгородцы. Война Господ"

https://author.today/work/251088

Роман, в процессе

Жанр: конспирологический боевик.

Тэги:  бояре без аниме, жестокость и насилие, детектив, приключения, современность, тайны прошлого

Аннотация: Эта тайная война идет уже 500 лет. Война между Республикой и Самодержавием. Между тайными потомками московских и новгородских боярских родов. Ее участники на всех ключевых постах. Ими захвачены все силовые ведомства.

Они правят Россией половину тысячелетия. То одна сторона, то другая. Все цари и генсеки были их марионетками. Все революции, смуты, перестройки и дворцовые перевороты – их рук дело. Всё, что происходило у нас в стране – было с их ведома и по их желанию.

Сейчас их цель – окончательно развалить Россию-матушку. Сто лет назад им почти удалось это сделать. Но ненадолго. Зато теперь всё должно получится. Везде их агенты. Население развращено, эгоистично и думает только о себе. Сейчас они попробуют снова. А заграница им поможет.

Проблема лишь в том, что Республика - не совсем республика. А Самодержавие мало похоже на самодержавие. Ведь когда ты простой студент, а к тебе приходят и заявляют, что теперь ты - Великий князь всея Руси... Ну какой из тебя самодержец?