Три возраста совписа

О советских писателях - взгляд Олега Федорова (если что, у него в семье четверо членов СП СССР):

Шутливый, но вполне правдивый рассказ, сделанный в виде монолога завсегдатая тогдашнего ЦДЛ и примерно тем языком. Публиковался лет сто назад в ЖЖ.

СОВПИС И ВЕЧНОСТЬ

— ...В жизни совписа есть несколько качественных этапов.

Первый — когда он становится Человеком с Билетом. Сокращенно, «ЧБ». Это официальное качество, в просторечии же он пока — просто «Обилеченный рифмоплет». «Обриф» или «Обпис», и ничего больше.

За спиной — две изданные тощие брошюрки. Тираж — три тысячи экземпляров на круг. Сорок копеек за строчку, это положено всякому, кого почему-то вдруг издали. Выхлоп — примерно, на мотоцикл «Ява», по записи за полтора года вперед в «Спорттоварах».

Что может «Обриф», что положено ему теперь со стола могучего СП СССР в перспективе?

Главное — целых рупь двадцать, вместо нищенских сорока копеек за поэтическую строку.

Это, сродни прорыву человека в космос. Конечно, помельче рангом для окружающих, но весьма существенно самому литературному неофиту-первопроходцу. Выдал строчку — капнуло на полкило докторской колбасы. Налёг, разразился поэмой — глядь, и уж едет в новеньком «Москвиче-412». И даже аккуратно мечтает о путевке куда-нибудь у пруда в Переделкино, в кругу равных и (пока) малоимущих.

Затем — ЦДЛ. Имеешь полное право раздвинуть плечом страждущих приобщиться форцовщиков при входе, бросив швейцару многозначительно и по-свойски, под завистливыми взглядами толпы: «Э-э-э... Член...»

Именно вот так, просто и весомо: «Член...» — и на проход, с улицы Герцена — в «Пестрый зал», к огненному борщу и шашлыкам по-карски — отпускаются порционно, как аванс советского государства Обилеченному Члену в счет будущих обязательных лит. достижений. То есть, в кредит доверия на отработку.

Со стороны Воровского — с проходом к «Дубовому залу» обычному Члену еще нельзя, это двумя рангами выше и пока даже не обсуждается. С Воровского идут те, чья поступь отзовется в веках. Сказал слово — и сразу тебе в гранит. Нечего обсуждать, проще слетать в космос дважды.

Что еще получает совпис, состоявшийся в первом официальном качестве признанного обществом литератора-профессионала?

Под условием дружеских отношений в секретариате своей низовой первичной писательской организации города Урюпинска — право клянчить путевочку на май в Дома творчества Литфонда СССР.

В Дубулты или Планерское, понятно, не дадут, но вожделенное Переделкино с пыльной скукой вечерами и глухим пулеметным рокотом пишущих машинок за окнами по ночам — вполне на месяцок сложиться может. Впрочем, об этом уже было.

Ну, возможно, к тому и пара публикаций в альманахах областного значения — к памятной дате или просто в рубрику «Урюпинские зарисовки».

Пожалуй, все.

Да, книжку пообещают и даже включат в темплан издательства Нечерноземной области на (может быть) будущий год. Но договор и аванс будут откладывать, если не найдутся оказией влиятельные друзья с прямой телефонной трубкой наверх. Без верных друзей у нас никуда, умей дружить на перспективу, с прицелом.

Следующее литературное качество — Член, Обласканный Премией. Сокращенно, «ЧОП».

Это уже кое-что, но премия пока — среднего пробивного калибра. Например, от ЦК ВЛКСМ в области литературы и накачки патриотического курса. В принципе, серьезненько, большой идеологический задел. Умелый ЧОП вполне может соорудить из такой медальки на лацкане светлое будущее областного масштаба.

Для Москвы — слабовато, здесь таких кушают с кашей. А в Урюпинске — станут приглашать в президиумы. А потом, передавать изустно: «Слыхали, наш-то, Хорьков, самому Евружихину врезал! Так и сказал прямо с высокой трибуны, мол, „вы там, товарищ, себе не думайте очень, чтобы даже совсем, народ все видит!..“ А тот сидит, — и ответить никак не моги! Попробуй, ответь, когда Хорьков — из президиума уже. Значит, от имени народа право имеет».

Тут — могут скоро избрать даже ответсекретарем Урюпинского отделения СП.

Вызовут, скажут: «Мы тут подумали, прикинули, — пора вам, тов. Хорьков, профессионально расти. А тем и паче, Премия на лацкане вон, морально обязывает быть и вершить. И нынешний ваш секретарь — не тянет, понимаете, по структуре политического момента. Забурел и пушка не туда стреляет порой. Сбился прицел, пора на дачные огурцы. Завершился».

Вот — и другое совсем дело теперь.

Это пахнет трилогией прямо уже через год-полтора, как туча на горизонте. Любая туча — влечет дождь. А трилогия — влечет неотвратимо «Жигули» в экспортном варианте, взнос в трехкомнатный кооператив и добротную шубу жене. И жена — совсем уже не жена, а вовсе теперь супруга. Потому что, не рупь двадцать уже за строку, а два с полтиной и тираж, возможно, вдвое. Такой этап жизни нужно отмечать и оказывать держателю социальное уважение.

И в Планерское могут теперь дать, и в Дубулты рассмотрят. Не в бархатный сезон, конечно. Однако на середину июля можно рассчитывать, пожалуй, железно. Моря из окна не будет, зато туалет — персонально в номере. А это немало, кто понимает: сидишь спокойно, без лимита, есть время подумать.

Одно плохо — в ЦДЛ все так же сидеть пока в «Пестром зале». Страна большая, Урюпинсков много. А «Дубовый зал» — в стране все-таки один, и конкретно. Все бы хотели туда, посидеть и подумать, но на всех пока не хватает.

Теперь, другая ступенька. Сюда уже ногу задирать высоко, у многих и штаны лопнут. Называется, Член, Обличенный Доверием. Злые языки еще называют такое: «Омандаченный творческий гражданин». Или, попросту, «Мундель». Но это они от зависти, уподобляться не будем.

На данном этапе литературного качества совпис обязан принять на свои широкие плечи дополнительный груз избранника трудового народа. Это подтверждается значком депутата облсовета какого-нибудь созыва там же на лацкане, и вставной челюстью.

К сему — прилагается скорое выдвижение на Государственную премию, включение в Секретариат СП от региона и подготовка в печать томика «Избранное» в столичном издательстве «Советский писатель». Тираж — полсотни тысяч, пять рубликов за строчку. Это, товарищи, уже серьезно.

В Дубултах и Планерском давно надоело, но отдельный коттедж всегда под парами, ожидает команды на швартовку.

Подрастают внуки, надобно прицеливать на МГИМО. В «Дубовом зале» ЦДЛ — порекомендует меню сам Филиппов, по окончании славного трудового пути обустроит на «Ваганьково» легендарный Ротницкий, а шевелюру в последний путь поправит маэстро Маргулис. Вечером на поминках споют нестройным хором: «Служил ты недолго, но че-е-естно, на благо родимой земли...» А что, ведь служил же, все понимают: чистая правда.

Наконец, максимальное качество совписа.

Называется кратко и лапидарно: «Избранник Вечности».

Тут, просто снимаем шляпы. ПСС массовым тиражом в золотом обрезе. В школьном учебнике литературы за шестой класс фамилия товарища Хорькова — строго за фамилией товарища Федина.

Разгонная «Волга» из Гаража особого назначения (ГОН), постовые на перекрестках — уважительно крагой у козырька навытяжку. В спецраспреде на Грановского заботливо упакуют недельную продуктовую посылочку, под ленточку подоткнут открытку: «Любимому классику — от благодарного читающего человечества». Квартира шести комнат на Кутузовском, третий этаж, окна кабинета во двор, плотные шторы, настольная лампа тяжелой меди, абажур зеленый, трубка в пепельнице.

Утренний аккуратный телефон:

— Простите великодушно, э-э-э... супруга товарища Хорькова? Это вас побеспокоили с «Останкино»...

— Нет, милочка, только на февраль! Товарищ Хорьков работает над образом агронома Черепахина из далекой уральской деревни в реконструктивный период всеобщей коллективизации...

Дубулты и Планерское — вздыхают украдкою: «Эх, кабы вот Хорьков еще в этом сезоне пожаловал, так можно бы просить выделить доделать крышу в счет бюджета следующей пятилетки...»

В ЦДЛ — только раз в квартал, на плановое заседание Правления, под Сталинскую люстру, когда-то личный душевный подарок товарищу Горькому.

Всесоюзная Премия имени тов. Хорькова — молодым поэтам-деревенщикам, чистящим себя под Черепахиным истово и усердно.

Панихида — в Колонном зале Дома Союзов. На бархатных подушечках — лауреатские медали, Золотая Звезда Героя труда, темная толпа провожающих представителей трудовых коллективов столицы. «Новодевичье», бронзовый бюст, венки от Совета министров и других, ответственных за вечность организаций.

Отдельной строкой — несколько персональных венков от Членов Политбюро и, возможно, даже, от Самого.

Ежегодные памятные чтения на малой родине, матерые состоявшиеся дети Избранника, пряча слезу от микрофона: «Образ Черепахина давался отцу непросто, нелегко — прописывал... комкал... марал... летело в урну... неделями... не дай Бог, под горячую руку...»

Вот краткий, но емкий перечень возможного литературного качества совписа.

Вы, конечно, спросите, — а где же остальные литераторы? — у нас ведь многие балуются писательским ремеслом.

Остальные — тоже пишут. Как умеют, в рамках директивного: «Готовься к великой цели, а слава тебя найдет!..»

Слава находит каждого. Переложит с ладошки на ладошку, взвесит, хмыкнет придирчиво:

— Зачем бы мне такое?..

И отложит на дальний двор, в траву забвения.

Отсюда: https://vk.com/wall625764648_14198

ЗЫ: Кто минус поставит - тот буратина