Что-нибудь, но про любовь
Автор: IrenaЛюбовных признаний, чтоб вот прямо ах, у меня не водится.
Вот только разве что мыслИ и воспоминания:
- Что вам нужно? Чего вы хотите?
Хотелось, чтобы это прозвучало уверенно и с достоинством, – а вышел жалкий хриплый полушепот.
Смех на секунду смолк: - Нужно? Хотим? – и взорвался снова: - Хотим-хотим-хотим! Нужно-нужно! Нужно!
- Что вам нужно? Что?!
Молчание. Смех. Метель, голубые искры.
- Отпустите меня, а? Зачем я вам сдался? – получилось совсем уж жалко, но больше ничего в голову не приходило.
- Отпустить? Зачем? Мы тебе не нравимся? Не-нравимся-не-нравимся?
Он вытер лицо ладонью. Час от часу не легче.
- Вы мне... нравитесь. Вы... красивые. Правда. Но...
- Нравимся? Нравимся! Нравимся-нравимся! Останься! Останься с нами, с нами!
- Я не хочу оставаться! – выкрикнул он в отчаянии. – Я не могу! Я... у меня жена! И ребенок... маленький. И... я люблю их!...
Ну вот, гениально. Какое "им" до этого дело? "У меня жена-раскрасавица, ждет меня домой, ждет, печалится". Идиотская привычка говорить цитатами. Постмодернистское мышление. Так и помрешь с цитатой, умник.
Их лица были теперь совсем рядом. Смотрели удивленно. Или опять кажется?
- Жена? Ребенок? Любишь? Любишь-любишь?
Не понимают? Ну да, откуда им знать, что такое "жена". И что такое "любить"...
- Любишь? Жена? Любишь?..
Объяснить, что ли? Только как... Он зажмурился, вспоминая свою Люську. Застенчивую Люську, маленькую "серую мышку", не избалованную вниманием парней, - в компании она терялась и молчала в уголке, да и не любила компаний... Впрочем, и он-то общительностью не отличался. Их свели общие знакомые, воспылав рвением "устроить" их жизнь. И поначалу он не нашел в ней ничего особенного – как и все; кажется, и она в нем тоже. Сидели, говорили о чем-то необязательном - и оба чувствовали себя страшно неловко. А потом она что-то процитировала... да, всё началось, как ни смешно, с цитаты: он машинально уточнил (только потом сообразив, что делать этого не следовало) – а она сказала: "Да, я знаю". И на его недоуменный вопрос пожала плечами: "Ну как-то... чтобы не решили, что слишком умная..." В этот момент он и понял, что она – это ОНА. Потом... потом им было очень хорошо вместе, и оказалось, что она умеет быть остроумной, смешной, энергичной, авантюрной, и он думал, как ему повезло и какие дураки все остальные, что не замечали ее. Была ли это любовь? Он не задумывался, ему просто было хорошо. А потом, уже после свадьбы, была тяжелая беременность, токсикоз, больницы – и страх, что с ней что-то случится, что он останется без нее. Вот тогда, когда он ясно понял, что без нее просто не сможет, - тогда, наверное... Когда смотрел на нее – похудевшую, в застиранном больничном халатике – и чуть не плакал от нежности... И Антошка, такой крохотный – один нос из пеленок торчит... И собственная смешная гордость от осознания себя – Отцом! И бессонные ночи, и бесконечный выматывающий круговорот вокруг младенца, и поверх всего этого – бесконечное же счастье от того, что они вместе, и теперь их трое, и вот это орущее создание в пеленках – их сын, маленький человечек... И никого больше не нужно – государство для троих, почти как у Воннегута. Ну куда ж нам без цитат, на том стоим. Ладно, пусть будет цитата. "Ты у меня одна, словно в ночи луна, словно в году весна, словно в степи сосна..."
Как-то так)))