Фрагменты из неопубликованного

Могу предположить, что у каждого автора есть неопубликованные работы, а в них обязательно есть интересные или любимые фрагменты. Поэтому предлагаю пофлэшмобить на тему "Фрагменты из неопубликованного".

Пожалуй, начну. 

Первый фрагмент очень старой, но так и недописанной и неопубликованной работы "Трон на двоих".

Сменхкара вбежал в свои покои и обессиленно упал на кровать.

    — Матанга, поговори со мной! — приказал молодой фараон.

  — Мой господин должен отдохнуть и переждать полуденную жару, — отозвался чернокожий табарнский колдун, сидевший у прохладной стены и мастеривший для хозяина очередной оберег от злых сил.

    — Я боюсь дневного сна, — Сменхкара в поисках сочувствия посмотрел на мужчину. — Мне снится такое странное... То я купаюсь в реке и рву белые священные лотосы, то прячусь в горах, как дикая кошка. А вчера приснилось, будто напал вместе с какими-то людьми на караван, который я же и отправил нубийскому царю, держал в руках золотой кинжал, потом вскочил, как дикарь, на черного коня, которого вели в подарок, и ускакал прочь. Ты много видел, Матанга, много понимаешь. Ты служил моему отцу, столько лет рядом со мной и знаешь меня лучше других — почему так?

Пожилой табарнец подошел к изголовью кровати, опустился рядом на колени, взял царя за руку, развернул ладонь к себе.

    — Позволь спросить тебя, мой господин?..

    — О чем хочешь!

    — Ты чувствуешь, что тебя всего лишь половина? Ты видишь другого человека, когда смотришь на свое отражение?

    — Такое было. 

    — Многие из твоих снов показывают его явь, — прошептал мужчина. — Ты связан с ним.

    — Что это значит?

    — Черное колдовство, безумие — я не знаю... Но найди его! Лишь увидев глазами человека из сна, я дам тебе верный ответ.

    — Мне страшно от твоих слов, Матанга, страшно, как никогда... — голос уставшего Сменхкары становился все тише, глаза закрывались. Он заснул.

Колдун бесшумно встал, взял тяжелый посох и занял свое место у дверей, охраняя дневной сон правителя Та-Кемет.

Второй фрагмент из эпилога "Золотой маски для царицы"

Голоса арабов становились все громче. Пятеро выбежали из гробницы, привлекая к себе внимание начальника.

Когда пыль осела, историк в сопровождении Али спустился в усыпальницу. Пододвинув лампы к проходу, Ларин вошел в третье помещение.

— Что Вы видеть? — поинтересовался араб, заглядывая внутрь через плечо ученого.

— Это прекрасно… — еле выдавил из себя историк.

Окруженный сваленной у стен мебелью, статуями, ларцами, разобранными колесницами в центре на резном помосте стоял большой позолоченный гроб из ливанского кедра. Приличный слой пыли покрывал каждую вещь, находившуюся в помещении. Забыв о порядке проведения раскопок, Дмитрий Иванович пробрался к гробу, вытащил из-за пояса кисть и легкими прикосновениями снял пыль с крышки.

— Владыка Обеих Земель, Госпожа Обеих Земель, Супруга Бога Тутанхамона, великая царица… Анхсенпаамон, — прочитал он центральную надпись и дрожащим от волнения голосом добавил: — Царь и царица в одном лице… Кобра и коршун на короне… Боже! Али! Зови сюда всех!

Пока одни рабочие выносили утварь в соседнюю комнату, другие помогали историку вскрывать внешний гроб. Выбивая заглушки, они сняли три крышки, прислонили их к освободившейся стене. Ларин осторожно снял полотно, закрывавшее мумию. Под ним переливалась бликами от света ламп золотая маска, отделанная синей эмалью и увенчанная двумя царскими символами, точная копия той, что уже полтора века стояла в витрине каирского музея.

— Это подделать? — разочарованно пробормотал Али, переглянувшись с помощниками.

— Нет, — улыбнулся историк. — Она заказала первую для себя, только подарила своему мужу — Тутанхамону в знак своей любви. Все, что Анхсенпаатон приготовила для своих похорон, она отдала ему. Змея и коршун — ее символы власти, а не его. Потом для царицы сделали точно такую же маску. Ее ты и видишь.

— Господин, что это? — пожилой араб поднес историку бронзовую со следами позолоты статуэтку Исиды, кормящей Гора. — Это не драгоценное…

Ларин присмотрелся к выбитым иероглифам на постаменте.

— Той, — он начал читать текст, — что напитала меня знанием, подобно тому, как Исида утоляла голод Гора. Помни о внуке своей сестры Небсенатон, имя которому наследный принц Сети. Фараон Сети I? — историк пошатнулся от внезапного озарения, и был пойман стоявшими рядом арабами. — Это настоящее сокровище! Я был прав! Восемнадцатая династия продолжилась по женской линии. Рамсес I — внук Эхнатона!

Дмитрий Иванович тяжело дышал, предвкушая осязаемое доказательство своих гипотез, непринятых научным миром. Анхсенамон не умерла молодой, она пережила и Эйе, и Хоремхеба, она стала наставником царей Рамсеса и Сети. Великая женщина, о которой  почти ничего не известно. Историк ликовал от счастья и вдруг замер,  уставившись на золотую маску. «Они раздерут на тебе пелены, снимут прекрасное лицо, бросят в стеклянную витрину напоказ невеждам… Разве ты заслужила это? — прозвучало в мыслях Ларина. — Нет, они спрячут тебя в подвале, чтобы не переписывать учебники и научные труды. Они уничтожат тебя ради своих идей…» Он вздрогнул, резко накрыл тканью мумию.

— Закрывайте гробы! Возвращайте вещи на место! 

— Как? — растерянно произнес Али. — Как? Находки?

— Никаких находок нет. Два пустых помещения и все! Деньги получите за работу и за молчание.

Египтянин кивнул, затараторил на своем языке, командуя соплеменниками.