Шаман и тьма

                             Северная Азия, где то на реке Катанга(Подкаменная Тунгуска). Год Синей Свиньи (1227-й  год от Р.Х.)

На  небольшой поляне, зажатой между изломанными  горами и непроходимыми дебрями, у ночного костра устроился старик. Возле него небольшой охотничий лук и тощий заплечных мешок.  Человек понимающий угадал бы по одежде и нашитым бубенцам что перед ним шаман -но не здешних лесных бродячих племен а из народов живущих к югу от тайги -степной шаман. Человек знающий - что этот шаман не последнего посвящения. А человек проницательный догадался бы что шаман здесь не просто так и предпочел бы обойти его костер стороной - мало ли? 

Однако вокруг никого не было да и вообще уже седьмой день - с тех пор как он выбрался из ветхого челнока на плесе реки Катанги он не встречал живых людей.

...Дайян Дэрхе сидел у огня, глядя на пляшущие языки пламени, освещающие его смуглое лицо, изрезанное глубокими морщинами. Непонятно было, куда устремлен его взгляд  - в огонь или сквозь него.  Он словно дремал - вернее и в самом деле дремал с открытыми глазами.

Ведь Дэрхэ шел по тайге сегодня весь день, и очень устал, хотя и был еще  крепок для своих лет.

Он смотрел на то, как в пламени являются и исчезают причудливые силуэты - образы самых разных людей встреченных им за долгую жизнь.  Вот грузный полуседой мужчина с шаманским посохом  - не раз этот посох   гулял по его спине и плечам -суров был наставник Эрдэн и не прощал ошибок. Вот сгорбленная старуха в яркой шелковой одежде и древних серебряных монистах - мать, какой он запомнил ее в последнюю встречу. Вот низенькая круглолицая молоденькая женщина в белой шубке протягивала ему укутанного в меха  младенца... Жена Чечек и их сын Ламсан - их унес черный мор.

…Тэб-Тэнгри явился неслышно. Вот его не было - и вот  уже вышел из за кривой лиственницы и молча присел на землю — поближе к неяркому отсвету углей,   и золотисто-красный отсвет растекся по острым скулам и высокому лбу, пятная негустую бородку... Сейчас перед старым Дэрхэ  был не Великий Шаман Степи времен своего величия и могущества - в роскошной собольей шубе и кафтане с золотыми пуговицами. И не голый, бледно- синий мертвец, являвшийся так часто в ночных кошмарах;  такой, каким его перекинутого через седло  привезли к стойбищу пьяные нукеры Субудая  и как тушу застреленного сайгака швырнули  наземь. А  совсем другой: молодой, худой, жилистый и веселый - в рваных сапогах-чорохах и облезлой лисьей шапке – такой, каким старый Дэрхэ его увидел впервые. Вот он ударил в свой дунгур , и старику почудилось, будто он проваливается в небытие. Вот Тэб Тэнгри пустился в пляс, колотя в бубен...

Дайян открыл глаза. Это не было похоже на обычный  сон... Должно быть это странное место - место силы - из тех,  в которых  линии судеб переплетаются по своим невероятным законам, которыми управляет разве  что шаманский бубен и завывающий северный ветер.  Сама судьба словно напоминает старику, как все начиналось. Как начиналась эта история,  что опрокинула прежний мир и сокрушила многие царства,  унеся невесть сколько людских жизней.

…Когда Тэмуджин -  сын Есугея взял хорезмийские богатые города, обрушил в прах чжурчженские твердыни… нет, еще раньше  - когда подмял под себя Степь,  в кочевьях - с оглядкой и полушепотом - стали говорить что дело нечисто с этим рыжебородым. Говорили разное - что отцом его стал некий  мангус , принявший облик Есугея и проникший на ложе Оэлун-хатун -оттого мол и был он жесток с братьями, убив Бектера и унизив Хасара. Говорили и иное: что в юности грабя курганы среди таких же разбойников - «людей длинной воли» - раскопал он могилу колдуна времен давних и древних, и скованные тем демоны вырвались на свободу  и вселились в него. И еще - что на горе Бурхан –Халдун, скитаясь, одинокий и разгромленный, нашел он пещеру а в ней капище народа без следа сгинувшего во тьме времен. И забытые боги умершего племени  пообещали ему  помощь в обмен на жертвы и поклонение, И поклялся он семью страшными клятвами,  что всякий убитый его нукерами станет их жертвой!  Разное болтали -пока страх не запечатал рты. Но правды не знал никто. Никто, кроме Тэб Тэнгри и  него - Дайян Дэрхэ.

Было все почти так - но не так. Да -Тьма помогала сыну Есугея. И началось это очень-очень давно - у родившихся тогда детей уже взрослые внуки. Тогда еще не было Тэб Тэнгри,  как не было и Дайян Дэрхэ.  Были  Кокэчу - сын нойона Мунлика и Жамсаран  -  сын шаманки Сай и неведомого табунщика - много их побывало на ложе любвеобильной  хозяйки духов...   Кокэчу с детства уходил в степь, и бесновался там, а потом говорил странные вещи - но они нередко сбывались. В дальних закатных странах таких, как говорят, сжигают на костре -но люди Степи знают что подобному человеку прямая дорога в шаманы,  кои заклинают духов и находятся  под их покровительством. Отец-нойон  и отправил вошедшего в отроческий возраст  Кокэчу на священный остров Ольхон, где издавна учились шаманы. Там Дайян Дэрхэ посланный туда матерью  и встретил его и стал другом и побратимом…  Там и нашли они то, что лежит сейчас у него в мешке, завернутое в толстое сукно.                                                            

…Среди сокровищ передаваемых шаманами   Ольхона от поколения к поколению было некое зеркало из черного камня. О нем говорили что привезли его в дар во времена незапамятные - посланцы какого то тюркютского владыки - потомка самого Бури-Великого Волка -что откочевали на другой край земли и обосновались у теплого моря что тамошний народ зовет Срединным  -куда ныне стремятся тумены потомков Тэмуджина. Про него говорили, что оно позволяет видеть будущее и избегнуть приуготованного. Но сколько не смотрели в него поколения учеников и молодых шаманов - не видели ничего кроме своих лиц (да еще рож злобных духов: после чарки-другой крепкой архи)

Зеркало было из прочнейшего черного камня - наставник Жамсарана показывал щербинки и вмятины на золотой оправе с вязью неведомых ему письмен (Спустя три с лишним десятка лет он увидит такие в Самарканде и Бухаре -точнее на их руинах). По словам Эрдэна, некий ученик, увидев с чего то в зеркале нечто, исполненное губительного противоестественного зла, попробовал разбить его о стену - но то даже не треснуло.

Так оно и лежало, почти забытое среди даров в кладовой островного капища,  пока сын Мунлика  случайно  не открыл его секрета. Чтобы видеть будущее, вопрошающий должен был пожертвовать зеркалу толику своей крови.

И  узрил Кокэчу  грядущее… И восплакал – ибо увидел в чёрном камне  как придет в упадок, истощившись в междуусобицах народ Степи – потомки Добун-Мэргена и Алан-Гоа.  Как чужаки согнут их и истребят, загонят в таежные дебри жалкие остатки племён, забрав себе все - женщин, коней, пастбища…

Тогда он вопросил - как избегнуть судьбы? И зеркало показало ему бесконечные усобицы -род на род, семья на семью, барласы на джалаиров, агинцы на баргутов… А все оттого что давно нету в Степи хана - владыки что сломал бы непокорных и водворил мир и порядок. И Кокэчу начал исподволь искать такого человека; сначала один, а потом посвятив в замысел ближайших друзей -один из которых был  Жамсаран. Тогда-то он и принял имя-прозвище Тэб Тэнгри – «Голос Неба» : а сам Жамсаран стал Дайяном Дэрхэ –  так звали  шамана из древних легенд.

И тогда Тэб-Тэнгри и они - его спутники -  приняли  решение: найти достаточно знатного человека, помочь ему стать ханом над монголами и тем изменить судьбу. Выбор их  пал на молодого Тэмуджина. Тот был как-никак правнуком  первого  хана монголов Хабул-кагана Кроме того, Мунлик, отец Тэб-Тэнгри, был другом отца Тэмуджина – Есугея.

Шаманы и их   ученики обходили каждое кочевье, каждую юрту, каждый аил... И говорили о храбром молодом воине, о том, что боги благоволят к нему, и что пора монголам стать единым народом – иначе Небо  отвернется от них и беды обрушатся на головы несчастных.

И к Тэмуджину начали переходить нойоны и бедняки, и целые семейства и одинокие бродяги, купцы и ремесленники; кочевья, курени простолюдинов…  

Тэб Тэнгри вопрошал зеркало и говорил сыну Есугея: что делать. Благодаря этим словесам, за считанные годы  сыну Есугея удалось подчинить себе почти все   народы монгольского корня - меркитов, татар, кераитов,  найманов... Он одержал победу над своим когда-то лучшим другом, а потом злейшим врагом Джамухой, носившим титул гурхана – хана над ханами.  Лишь один раз Тэмуджин пренебрег советом Тэб Тэнгри - и оказался в плену у чжурчженей а в степи вернулись беды и хаос. Долго шаман высматривал в зеркале способы как освободить своего избранника и будущего спасителя монголов. И в конце концов   нашел в столице врага некоего  жадного чиновника,  что согласился за золото замолвить за пленника словечко. Тот вернулся в Степь - и скоро уже вновь вознесся к власти, а его враги стали добычей птиц-падальщиков и шакалов.

И вот  был созван  Великий курултай, на который собрались представители всех племен, признавших власть Тэмуджина. И сказал Тэб Тэнгри: Тэмуджину надлежит принять новый титул, но какой? Он не мог быть просто ханом, поскольку победил ханов; не мог он быть даже гурханом, потому что и гурхан числился среди побежденных им. И в наступившей тишине Тэб-Тэнгри рёк - де Небо подсказало ему новый титул – Чингисхан, который и надлежит теперь носить Тэмуджину. Этот титул раньше никто не носил. И значит он: «Океан-хан» - ибо нет равных власти его, как не имеет себе равных океан. Чингис - так зовут озеро Байкал и так называют море...

И отныне у монголов был единый царь, а рядом с ним -  Тэб-Тэнгри, посредник между ним и великим Вечным Небом, освятивший на великом курултае власть Темучжина.

Но миновали годы - и Даян Дэрхэ замечал как все чаще мрачнеет Тэб Тэнгри, и не радуют того ни присылаемые ханом наложницы, ни богатые дары после каждого похода,  ни юрта из барсовых шкур и табун лучших кобылиц бродивший на  дарованных ему пастбищах.

И старый друг ему одному поведал –  чем он опечален. Ибо с каждым выигранным сражением с каждой покорённой страной росла жажда новых завоеваний у властелина.

И напрасно заводил Голос Неба разговоры, что уже завоеванного хватит на многие поколения, что нужно дать мир подданным, чтобы араты растили детей и пасли стада спокойно,  а знать могла править не опасаясь междоусобиц.

Что монголов немного, а после каждой битвы становится еще меньше. Что они могут раствориться, среди других племен как горсть соли в реке...

Всё было тщетно: Океан-хан упорно  хотел завоевать весь мир от восточного океана до океана закатного  - Последнего Моря древних легенд.

И тогда Тэб Тэнгри стал потихоньку искать управу на разошедшегося владыку.

И для начала – сказал,  что духи не предвещают успеха новому походу на запад - хотя черное зеркало говорило что они возьмут добрую добычу и разобьют армию булгар, куман и бородатых белокурых «урусутов». А еще – привлекал к себе людей  – советами и пророчествами.

К нему стекались люди со всех восьми сторон света. Вскоре в ставке шамана людей оказалось немногим меньше чем у самого Чингиса, и даже от хановой коновязи многие подумывали уйти к Тэб-Тэнгри.

Но напрасным все оказалось. Прежде каган боялся Тэб Тэнгри, ибо не знал источника силы и мудрости своего шамана. Но один из учеников Тэнгри соблазнился наградой,  а может статься,  был за что-то  обижен своим наставником. Он то и рассказал Чингису о зеркале и о том что сила шамана и  источник силы и мудрых советов – черный шлифованный  камень. Но один из учеников Тэнгри соблазнился наградой,  а может статься,  был за что-то  обижен своим наставником. Он то и рассказал Чингису о зеркале и о том что сила шамана и  источник силы и мудрых советов – черный шлифованный  камень.

И нукеры ворвались в юрту Голоса Неба,  когда тот спал, скрутили его и поднесли черное зеркало владыке. И со смехом приказал Чингис удавить сына Мунлика тетивой - дабы кровь его не разгневала духов и предков...

Той же каре подвергся ученик-предатель:  ибо нет хуже греха чем предать своего господина и наставника! - так сказал Тэмуджин,  пиная молящего о пощаде колдунчика. Ибо стоит  пожаловать изменника  - и точно также предадут тебя: за горсть серебра, как ученик предал христианского пророка Ису, или просто по злобе. А значит, всякий предатель должен бояться смерти - так вещал он над трупом великого шамана,  лицемерно сожалея,  что Тэб Тэнгри уклонился от путей Неба...

Не просто шамана убил хан - убил без вины - ибо не думал Тэб-Тэнгри сесть на ханский белый войлок- лишь хотел сдержать скакуна бессмысленной гордыни своего творения. Нет - сын убил отца,  которому был обязан и властью и самой жизнью.

В ужасе замерла Степь… И горько восплакал в душе  Дайян Дэрхе, поняв  что выпустили они с сыном Мунлика на волю демона – ибо воистину демон  повелевал из золотой юрты просторами от Итиля до восходных морей...

Тогда-то  оставшийся при ставке кагана Дайян Дэрхэ(его миновали кары: видать забыл о нем всесильный государь),  тайно вопросил духов - нужно ли ему мстить? И услышал в пении бубна: Небо отомстит и Небо воздаст - пусть и не сразу, но его рукой.    Кроме того, было еще проклятое зеркало - и оно не должно было попасть в чужие руки, когда Владыка умрет.

…И он терпеливо ждал, смиряясь и покорствуя.  Не дни - годы. Но все же дождался. Почти разбив чжурчженей, заполнив рвы вокруг их городов костями жителей, растоптав куман и алан, обложив данью корейские земли (зеркало помогало) ринулся Тэмуджин на  тангутское царство Си-Ся и разорил его вчистую. Оттуда и привезли юную Гурбесу: тезку и родственницу найманской ханши, той что некогда погубила царство своего мужа внеся раздоры в семью и подняв отца против сына, так что рухнуло оно  под копыта  коней кагана.

И муж, и отец, и братья её пали от монгольского меча, а красавица Гурбесу  с прочей добычей досталась Чингис-хану. Старый каган,  в котором, однако,  похоть горела также жарко,  как и жестокость, тут же пожелал ее в жены. И по его приказу  Дэрхэ справил над ними свадебный обряд.

И свершилась месть судьбы и Неба!! В первую же ночь Гурбесу умертвила сына Есугея...

Пасть от руки женщины для воина, а тем более такого великого воина - что может быть позорнее?? Только умереть скопцом, ибо, не имея оружия и вообще - введенная евнухами в покои  хана голой - Гурбесу воспользовалась тем что ей дано было при рождении. И напрочь откусила у заснувшего после жаркой любовной битвы хана его мужское естество,  так что он истек кровью, ревя от боли, точно  верблюд во время гона.

Должно быть, одержимый желанием, не поглядел грозный старик в Черное Зеркало;  а может оно солгало или само погубило надоевшего хозяина -кто знает?

...Скопцам и умершим от руки женщины не взыскать милости грозного Сульдэ  и всеотца  Тэнгри, не возродиться батыром и ханом - мышью полевой и робким сусликом прозябать на земле в цепи  перерождений.

И даже судить и казнить Гурбесу ужасной смертью за убийство государя и отца не осмелились сыновья Тэмуджина и его ближники: ибо тогда позорная тайна стала бы известна всем, и Степь и покоренные народы смеялись бы над мертвым Чингисом во весь голос.

Её с почетом  похоронили живьем вместе с десятком первых попавшихся наложниц и рабов в неведомой гробнице Океан-хана,  куда по слухам сложили и несметные ханские сокровища. Но Дэрхэ хоть и не присутствовал при погребении, знал, что лишь несколько шитых золотом чапанов, пару чаш  из серебра  да старый еще отцовский меч кагана опустили в курган - а богатства нужны были жадным наследникам, чтобы в грядущей схватке за власть приманить на свою сторону темников и нойонов…

Но самого Дэрхэ это уже не волновало:  шаман скрылся из охваченной страхом и горем ханской ставки,  унося с собой зловещее  зеркало.

Он сперва думал выбросить его в реку или зарыть в глухой степи  - раз уж его нельзя разбить. Но вспомнил, что такие предметы имеют свою волю и сами могут вернуться к людям. И подумав,  нашел выход.

Далеко за Байкалом и за Ангарой, вниз по течению Бий-Хема на берегу одной из рек в него впадающих, есть древнее капище. Очень древнее - с десятком-другим от силы шаманов. О нем мало кто знает, но посвященные упоминая о нём, делают знак против зла,  ибо силы которых заклинают там очень не любят людей. Оно  хранят много тайн.  Лишь один  раз, в юности был там Дэрхэ - еще тогда Жамсаран   с учителем Эрдэном – посланцами  Ольхона. Но сразу  почуял силу тех, чьи тени обретались там – тех богов, что  были до Вечного Неба.

…Он помнит звуки камланий и взываний от которых холодела в жилах кровь, помнит визгливые или грубые нечеловеческие голоса которым шаманам отвечали, как кривились в ухмылках  лица идолов а в углах хижины явственно проглядывало шевелящееся нечто, неясное, слипшееся, неразличимое в скудном свете очага, но омерзительно-гнусное…  Наставника он не спрашивал ни о чем, но тот словно отвечая на незаданный вопрос сказал -дескать,  наш мир огромен и  полон тайн и за его порогом стоит неведомый ужас. И служители этого  капища сдерживают тьму, чтобы та  не хлынула из Нижнего Мира и не затопила наш мир.

...Скоро уже рассвет, с которым он продолжит путь. Через два или три  дня он дойдет до цели.

Там и упокоится зеркало - среди молчаливых угрюмых хранителей древних тайн сдерживающих не менее древнее зло.  Там же и завершиться земной путь Даян Дэрхэ…

Во имя Вечного Неба он исправит ошибку побратима. Тьма уйдет во тьму, и черное зеркало навсегда исчезнет из мира людей…

...Лучи утреннего солнца осветили пустую поляну с погасшим костром, от которого вилась тонкая струйка дыма. Её тут же подхватил   ветерок и понёс куда-то к востоку...

(Данный отрывок "Проклятья "Титаника" рассказывает предысторию случившегося на его борту в те четыре дня его первого и последнего плавания)