Ерофей Трофимов "Одиночка"

к

Всем доброго времени суток.
Начал читать серию «Одиночка» Ероея Трофимова. Увы на Автортудей её нет, но можете глянуть на Литрес, где я покупал.
Жанр анонсирован как фантастический боевик с попаданцем. Люблю этот жанр и прочитав первую часть серии с названием давшим имя всей серии, уверенно скажу, за следующие части я готов платить своими кровными рублями. Читатель я искушённый и сюжет мне понравился. Точнее будет сказать, он не вызвал внутреннего отторжения. Это часто бывает у меня в сюжетах когда ушлый наш современник, оказавшись в Сталинской Совдепии нагнул Гитлера и весь Германский Рейх уже в 1942-ом и завершил Вторую Мировую штурмом Капитолия в Северной Америке.
Страничка серии в Литрес полна хвалебных отзывов, но я остановлюсь прежде всего на том, что мне резануло глаз и вызвало некоторое недоумение. Итак, сразу оговорюсь, что всё написанное мною сейчас, основано на прочтении первой книге серии «Одиночка», возможно в дальнейшем автор поменяет что то в сюжетной линии. И главное, всё написанное в рецензии, плод моего исключительно субъективного мнения, с которым все вы вправе соглашаться или не соглашаться.
1. Сюжет книги полон специфических попаданских штампов, аж через край плещет. Конечно это сама фигура главного героя – Матвея, безногого инвалида ВС СССР. Герой, в ту пору как был с ногами, являлся супер профессионалом спецназовцем-разведчикам, мастером стрельбы из всего что стреляет и специалистом ножевого боя. Принимая во внимание, в реальной жизни, соотношение бывших советских суперсолдат с алкашами и додиками, удивительно, что героями книг становятся именно бывшие спецназовцы, а не пьянь из твоего подъезда или бомж ковыряющийся в мусорном баке у ближней «Пятерочки». Впрочем, понятно почему такие книги не пишутся. Приключения бомжа и клошара во все времена не станут длительными и гарантировано не будут иметь хеппиэнда.
2. Попаданец-инвалид  Матвей, убитый мажорами в реальной жизни, неожиданно ставший несовершеннолетним казачонком  Елисеем, слишком показушно страдает и стенает на тему «Что же теперь делать?!» «Как же теперь жить?!» «Может всё вернётся взад!» Это растянуто на несколько страниц в моей читалке, да ещё с таким надрывом, будто Матвей был принцем, а проснулся нищим! Так и хотелось крикнуть: "Дебил! Ты стал молодым, здоровым, с обеими ногами! Живи и радуйся!» Особенно принимая во внимание, что ждало одинокого инвалида в РФ – нищета, даже с военной пенсией, болезни, дом престарелых в окружении бывших уголовников, обосраный подгузник который лень своевременно менять санитарке-узбечке.
3. Кроме самой личности попаданца, список характерных клише жанра полнится и другими поворотами сюжета. Тут и неуёмная деятельность по цивилизаторству всего вокруг, от «вечной» авторучки и телеги новой модели, до производства оружия которое опережает  свой XIX век лет на тридцать. Причём главный герой – дока во всём. Он все знает и умеет. Он рукастый и головастый. Он знает, как сделать новую универсальную телегу, как отремонтировать и усовершенствовать оружие, как произвести нитроглицерин и динамит ну и всякие иные мелочи и не мелочи. Уважаемый автор, поверьте мне, тоже военному пенсионеру, прослужившему 29 лет, ну не бывает так. Как показывает практика, отличные бойцы, великолепные стрелки, мастера ножевого боя и завсегдатаи спортзалов, в жизни весьма ограниченные люди в отношении всего что выходит за рамки основной их деятельности. И конечно главный герой поёт под гитару песни второй половины ХХ века, чем приводит в восторг простодушных казаков кричащих со слезами на глазах: «Любо!» Ну а как иначе…
И ещё, главный герой постоянно страдает и переживает что употребляет странные для времени куда попал слова и выражение, боится слишком привлечь к себе внимание и тем не менее слишком много его к себе привлекает, принимая во внимание несовершеннолетний возраст и социальное положение.

4. Ещё, нюанс вызвавший у меня недоумение и грозящий стать современным литературным штампом «попаданчества». В первой книге серии, автор несколько раз упоминает что главный герой на пике сексуального и гормонального взрыва. Такого что «из за стола встать неудобно» потому что у героя СТОИТ колом. И тут является она. Пленительная, развратная, страстная – красавица еврейка! Вот автор, вам оно надо?! По сюжету, рядом с героем оказываются две молодые и красивые девушки из кланов кавказских горцев, молодая вдова к которой его определяют на постой в крепости и молодая (увы, тоже вдова) сестра коменданта той самой крепости. Но трахает герой именно еврейку. Наверное потому, что автор думает что женщин горцев трахать себе дороже, русские женщины годны только доить козу, обстирывать героя и готовить вкусно пожрать? А для секса лучше иудейки? И это не единичный случай в жанре. В серии «Стрелок» Ивана Оченкова, действия которой происходят примерно в то же время что и действия «Одиночки», главный герой, так же из всего женского окружения выбирает еврейку, да ещё, со связями с революционным подпольем.
               Чёрт его знает, чем не угодили авторам русские женщины. Хотите экзотики?! Подпустите героя к телу француженки гувернантки или компаньонки, которые во второй половине  XIX  века в России было много. Хотите добавить изюминку свободомыслия и независимости у любовницы, так пусть это станет сестра или дочь ссыльного после одного из восстаний поляка. Но нет… Наверное это отголоски молодости авторов, когда они азартно фапали на Натали Портманн или Лили Собески. Хотя… всё могло быть хуже. Главный герой отбивает у турок невольницу-негритянку и пошла б жара! 

И ещё, уважаемый автор. За что вы так не любите евреев? Да, я не оговорился. Связь рядового несовершеннолетнего казачёнка Елисея с еврейкой оказывается хитрый, изощрённый план её ушлого деда ювелира и её туповатого брата, подложившего под гоя свою женщину для освежения крови внутри диаспоры. Вы, автор, хотя бы поинтересовались вопросом, как евреи относятся к сохранению своей идентичности и теме межрасовых браков, особенно применительно к времени действия произведения.

А так всё хорошо и интересно. Думаю многим читать серию «Одиночка» будет интересно. У меня по крайней мере есть желание прочесть её всю.