Методы съёма
Автор: Влада ДятловаИ вряд ли по Хитчу, скорее уж по поручику Ржевскому.
Сомневаюсь, что это мой флешмоб, но хоть поговорить от скуки, повспоминать, старею видать. Теперь это называется красиво «инклюзивная педагогика», поди пойми, что означает, зато толерантно. Раньше просто — дефектологический факультет.
По мрачным размышлениям моей мамы, было принято решение поступать туда, потому что туда не было экзаменов ни по каким точным наукам, особенно по математике. Я в лучшем случае могу совершать четыре действия и не родился еще тот репетитор, который смог бы меня научить. Хотя когда старшая дочка пошла в школу по программе «Росток», а я делала с ней все домашки, то поняла, что наверное, и был шанс научить меня математике. «Росток» развивал логику и нестандартность решений. Я, пытаясь сломать свою карму, тогда же, встала на учет в центре для безработных. И упрямо повторяла, что хочу, чтобы они меня отправили на перепрофилирование, есть у них такая программа в пединституте. Они долго упирались, я собирала яблоки, мыла полы в Доме Малютки и геронтологическом интернате. Я не сдавалась и на их пропозиции не соглашалась. Я их переупрямила. Последним в нашей борьбе стал почему-то тест на Ай-кью. Они думали, что эта, клуша-мамаша, нигде по трудовой не работавшая, там сделает. «Ха-ха» — сказала я, увидев тест на десяти страницах. — «Это я только за четвертый класс „Росток“ закончила на отлично». Рядом со мной сидел, судя по рукам, какой-то дядька-слесарь. Он, бедняга, вообще не понимал, что там делать. И я злорадно подвинула свой листок, так чтобы он тоже мог списать. «Надерем и порвем эти чиновничьи зады шаблоны!» Они сдались и выдали мне направление.
Но тогда при поступлении я и подумать не могла, чтобы сдавать математику. А вот биологию и сочинение — да раз плюнуть. И таких нас там набралось почти весь факультет. На первом курсе у нас был предмет — высшая математика. Высшая, понимаете, мы и в арифметику-то не больно могли. Я кстати, до сих пор не твердо знаю таблицу умножения, досчитываю на пальцах. На амбразуру деффака кинули какого-то несчастного аспиранта. Он гордо зашел в аудиторию и под горящим взором двадцати дев написал на доске: «Схема Горнера» и добавил что это не сложно. Мы заворожено покивали, как бандерлоги Каа. Он стал писать какие-то кабалистические значки на доске и слова, которые он прозносил не имели никакого реального для нас смысла, звучали как заклинание. Мы ждали прорыва портала из Темных сфер. Он ожидал прорыва в наших мозгах. Ни того, ни другого не случилось.Он исписывал цифрами и значками доску сверху донизу и спрашивал «Понятно?» Мы уже даже не кивали, а просто переписывали механически. «кто не понял, уже и не поймет,» — говорил он вытирая все и начиная новый круг, сверху донизу. Он, кажется, так самоуспокаивался, понимая, что «броня деффака крепка, а танки быстры», и что он один против мощи нашего непонимания слаб. Тут десант профессоров и академиков будет разбит. В конце года он собрал зачетки. Хорошо хоть это был зачет. Молча выставил «зач» и уходя сказал, что будет теперь знать, что верх интеллекта деффака Схема Горнера. Мы были ему благодарны, хотя звучало это немного не толерантно по нынешним меркам.
Так вот тогда деффак именно в силу гуманитарности экзаменов был девчачьим факультетом даже на фоне всего пединститута. На две группы сурдо был один парень. Отличный парень! Если всем уж совсем страшно, то пойдет первым в экзаменационную дверь:
— Какая разница, все равно не учил. Хоть шпаргалку дайте, девчата! Не, твою не возьму, — сказал он мне.
— Почему?! — даже обиделась я, так старалась. Все четко, ясно, коротко, понятными схемками. Только для меня.
— Да каббалистика какая-то!
Если что перенести, на «сейшен», что достать, по такси распихать необщежитских после сабантуя, к декану сходить, что попросить — всегда пожалуйста. Даже станцевать, если совсем кому грустно. Но были для него братьями сестрами-по-оружию. А в своем дворе шашни не заводят. Но иногда он говорил: «Не, девчата, не могу у меня маневры». Институт большой базар. За маневрами мы всегда с улыбкой наблюдали слегка издалека, например из-за колонны столовки. Он увивался за пассией, как кот вокруг крынки со сметаной. И редко кто мог устоять.
А вот когда он говорил: «Такое дело, у меня тут нюансы», — значит отношения подходят к концу, но почему-то никак не рвутся. А нас-то целых две группы, всем надо, чтобы был кто-то тяжести носить, наглядность вырезать перед экзаменом, и грудью на амбразуру, если преподаватель зверь. Не было у нюансов шансов. Мы считали, что лучше уж новые маневры.
А из всего творчества у меня есть только понимательный Бран.
— За богов мы, значит, выпили первую, за короля — вторую. Выходит за баб пьем, — деловито загибая пальцы, сообщил Бран и отхлебнул из фляги. Внутри у него увесисто булькнуло, десятник выдохнул — облачко пара повисло в холодном воздухе, делая его похожим на огнедышащего дракона. Фляга перекочевала к Хину. Бран довольно откинулся на сено, забросил свободную от колбасы руку за голову и мечтательно сказал:
— Да, сейчас бы еще и бабу...
Хин промычал что-то благосклонно полным ртом.
— Любую, хоть кривую, хоть косую, хоть тощую, — не унимался Бран, Хин неопределенно помахал зажатой в руке колбасой, дворняга с вожделением следила за его движениями.
— Оно и правда, — развил тему десятник, — я, конечно, худосочных не люблю. Надо, чтоб бабы было много. На кости только собаки кидаются.
Дворняга недовольно чихнула, внося свою лепту в общий разговор. Она тоже предпочитала костям колбасу. Хин издал нечленораздельный звук «Мгум!» Что это означало — одобрение или несогласие — осталось неясным, но Бран истолковал его так, как ему хотелось.
— Эх, одно в Гверле хорошо, — удовлетворенно протянул Бран, — какие там молодайки! Посмотреть приятно. А подержаться тем паче!
— Ты, я гляжу, там пригрелся, — Хин наконец прожевал колбасу и кинул дворняге шкурку. Проглотив подачку, собака совсем осмелела и пристроила морду прямо на Хинов сапог, глядя на человека умильными глазами.
— Не без того, — подтвердил десятник. — Уж не оплошал. Эти гверлцы все какие-то постные, нудные, скаредные, слова доброго не скажут, лишний раз не улыбнутся. А баба она существо такое... Ей слова приятные говорить надо, ей ласки и смеха охота, а еще бусиков али сережек новых. Она без этого чахнет. Ты ей дашь, что она хочет...
— А она тебе просто даст, — усмехнулся Хин, — а потом припрется ее папаша, да еще с братьями.
— Не, мне такое ни к чему. Я только по замужним. Лучше всего купчихи.
— Почему? — полюбопытствовал Хин.
— Ну, ты даешь! У них мужья вечно в разъездах. А даже когда дома, так только деньги считают да над товаром чахнут. И потом купчихи они все такие... — Бран поцокал языком подбирая слово, поводил руками, описывая широкие круги.
— Фигуристые? — подсказал Хин, переводя в слова Брановы жесты.
— Ага! — обрадовался десятник:
— Была у меня одна купчиха в Гверле. У нее такая корма была, — мечтательно протянул Бран, — куда там королевскому фрегату! А спереди...
Рука Брана щедро описала внушительную окружность:
— Такая баба! У нее был только один недостаток.
— Какой?
— Муж-идиот. Вечно норовил припереться не вовремя.
— А бывают другие мужья? — уточнил Хин.
— Бывают, но редко, — подумав чуток, сообщил Бран.
— Да уж, чаще всего приходится из окон сигать. Хорошо еще если в штанах и невысоко, — со знанием дела покивал Хин.
— Угу, в штанах это хорошо. Еще лучше если под окнами ничего такого не растет.
— Чего такого?!
— Да было дело, припожаловал купец этот раньше времени. Пока он там рогами за притолоки цеплялся, пока по лестнице, хрен криволапый, бежал — я в окно. А одежу мою купчиха следом выкинула. Повис я на подоконнике и вниз гляжу, как дурак, с голым задом. Понимаю, что сейчас упаду и думаю, эх, ядрена клюква...
Тут копившаяся гроза наконец-то разродилась над Нарзом сначала ослепительной вспышкой, а затем грохотом, сотрясшим замок до основания. С навесика посыпалась труха, крупные капли забарабанили по камням. Перепуганная дворняга прижалась к их ногам. Мужчины замолчали, глядя на разбушевавшуюся стихию. Потом Хин спросил:
— Так что думаешь-то?
— Так думаю, и на хрена ж она розы под окном спальни посадила?!
Их хохот потонул в следующем ударе грома.
А вы, дорогие друзья, тоже в маневрах участвовали? Поделились бы.