Самопожертвование в ваших произведениях.

Приветствую, други!

И вопрос у меня такой: много ли  в ваших произведениях сцен с самопожертвованием? Вот прямо с таким, чтобы жизнь за другого отдать?

У меня почему-то их несколько (сцен таких). Может быть, потому что герои - части души одного человека. И им друг без друга - никуда, не выжить просто. Но они же пока об том не знают. А на жертвы идут... https://author.today/work/213534

И с чего бы?  

Привожу пример: Взглянув на светлеющий за восточным предгорьем край неба, граф Жеглард зябко поежился: скорее бы очутиться в том долгожданном моменте, когда уже не придется, словно жалкой крысе, скрываться от этого вездесущего солнца! Ну ничего! Придет время, и замысел Отца всех Темных Владык воплотится, и это неуемное светило перейдет наконец в инфракрасную фазу!

Предводитель ухватился за тесемки плаща, собираясь унести в свое логово и душу, и тело поверженного им Светлого Воина, мановением руки создал проход в Черный Замок. Немного помедлил, оглядывая место недавней битвы, коварно улыбнулся и сделал шаг к мерцающей жидкой ртутью окружности. Но тут из разверзшейся воронки портала навстречу ему ринулась белая молния — смяла, сбила с ног, навалилась всей тяжестью, стремясь перегрызть горло. Помочь Предводителю было некому, бесы в панике разбежались. Неизвестно, чего они больше боялись — рассвета или белой волчицы. И то и другое несло им неминуемую гибель. 

— Ты же сгинула в буйстве вихрей! Ты же искалечена была, обескровлена! Откуда ты здесь, почему не сдохла?! — отбиваясь от страшного натиска, вопил истошным голосом забывший про ментальное взаимодействие граф. — Остановись, давай поговорим!

Но Клавдия и не думала с ним беседовать. В тот момент она страстно желала только одного — вытрясти из проклятого Предводителя его злобный дух!

Следом за Клавдией из портала выскочила Рыжуля. Она окинула взглядом поляну и замерла, увидев на плаще растерзанное тело Бродяги. Подскочила ближе, не веря своим глазам, и истошно завопила, по-бабьи схватившись лапками за голову. Потом развернулась, гневно сияя бусинками глаз. Вскинулась, рванулась к Жегларду, в неуемном порыве стремясь уничтожить того, кто посмел так поступить с ее… с ее… другом! Но, внезапно заметив в траве антрацитового паука, споткнулась на бегу, остановилась и как-то боком подскочила к артефакту. Склонилась над ним, проверяя, чем заполнено жадное до жизни волшебное существо. Восемь глаз хищника ярко сияли желтым огнем. 

«Режим хранения, — определила белка. — Хорошо, что не красные у него глаза. Это бы означало поглощение жертвы. Тогда бы уже никто не смог спасти заключенную в пауке душу». 

Водрузив на нос очки всепроницания, Рыжуля проникла в суть темного создания, все еще надеясь, что внутри кто-то другой, не ее любимый… «Бродяга, милый ты мой!» — горестно всхлипнула она и, без капли страха схватив черный амулет, ринулась к мертвому телу белокурого воина.

«Не смей!» — мысленно закричала ей Клавдия, выпустив горло Жегларда. 

Тот с размаху нанес схватившей его хищнице сокрушительный боковой удар, вскочил и скрылся в воронке портала. 

Но волчицу уже не волновал побег злейшего врага.

«Ты что это, дура рыжая, делаешь? — подбежавшая Клавдия все еще не верила своим глазам. — Разве не знаешь, что это за артефакт? Он за спасение поглощенной души равноценную плату потребует!»

«Будет ему плата… Главное — чтобы душу Александра моего сколько надо рядом с телом продержал, пока я его не восстановлю, пока для жизни годным его не сделаю», — белка, быстро перебирая лапками, взбежала на растерзанную грудь Бродяги. 

Она вырвала из подпространства жемчужную сеть и накрыла ею вывороченные ребра. На горло юноши плеснула из фигурной склянки сияющей золотой жидкостью. Перескочила на колени воина, хитрым плетением заставила отрубленные конечности занять изначальное положение и наполнила кровавые раны искрами утренней росы. Затем призвала на помощь Хрустальный Свет взошедшей на небосклоне Венеры и создала колыбель, чем-то напоминающую обережный кокон, после чего мановением лапок перенесла бездыханное тело в сияющую нежным светом тягучую субстанцию.

«Ты соображаешь, что делаешь?! — снова накинулась на нее подруга. — Где ты сейчас душу раздобудешь, чтобы жажду артефакта утолить? Да ты вообще вправе ли чужими жизнями и душами распоряжаться?!»

«Три минуты! Только три минутки у нас и осталось! — не обращая внимания на Клавдию и сжав у груди маленькие лапки, шептала Рыжуля, придирчиво наблюдая за восстановлением человеческого организма. — Скорее, помощник мой волшебный! Торопись, мой хороший! Нам очень, очень нужно успеть!»

Собака сгоряча цапнула ее за хвост:

«Ты меня слышишь?»

«Слышу! Да! Я тебя хорошо слышу! — повернула к ней зареванную мордочку белка. — Я свою жизнь и душу артефакту отдам. Вот только вздох Бродяги уловлю, биение сердца различу и… отдам».

«Сдурела совсем! — вскинулась Клавдия. — Это же черный (черный!) артефакт! Тебя, добровольно ступившую во мрак, из лап паука уже никто и никогда не достанет! Никакая сила не сможет помешать распаду твоего естества. Ты же растлишься, в небытие уйдет душа твоя! И уже никогда переродиться не сможешь!»

«Есть одно средство — любовь родительская… Но, видимо, не судьба…» — грустно качнула головой Рыжуля.

«Да разве так можно?! Я тебе этого не позволю. Он уже сделал шаг в небытие. Ты не в праве его жизнью или смертью управлять!»

«А кто в праве? Кто? — взъярилась в ответ несчастная ворожея. — Зачем мне жизнь, если его не будет в этом мире? Зачем?! Я совсем одна на свете осталась! Тут он появился… Хоть видеть его могла, любоваться, общим воздухом с ним дышать! А теперь… Теперь что? И, в конце концов, это не я — одна из четверых, а он. Он! Ему жить, ему Сияющее Сознание в мир людей возвращать!»

Белка перевела дух и уже спокойно добавила:

«Не мешай, Клавдия. Это моя добровольная, осознанная жертва». 

Она внутренне подобралась и, пристроив темный артефакт на большом плоском камне, обратилась к стерегущему свет души пауку:

«Слышишь ли ты мой зов, алчного зла амулет?

Дух, что в себе хранишь, чем без конца дорожишь, ты отпусти на свет.

Пусть поглощенный тобой узник покинет плен.

Вечную душу свою, светлую сущность свою я предлагаю взамен.

Зная, что ждет меня пропасть небытия,

В жертву себя приношу. Место добычи твоей займу добровольно я.

Вместо другого я в омут забвенья шагну.

Только верни того, кто очень дорог мне, кто у тебя в плену».

Антрацитовый паук, засучив лапками, откликнулся на призыв. Просканировав суть белки, он удовлетворенно проскрипел: 

«Равноценный обмен! Хозяин будет очень доволен… Именно эту душу он так долго желал поработить. А тут — сама, добровольно…» 

Он мерзко хихикнул, ярко-желтое свечение его восьми глаз сначала стало зеленым, потом померкло, и талисман распахнулся. 

Вырвав из лап смерти драгоценную душу, Рыжуля одним махом подскочила к недвижимому воину и в последние отмеренные Господином Времени секунды вернула сущность Сашки в восстановленное тело. Чутко прислушавшись и определив, что сердце возвращенного к жизни Ветра бьется ровно и спокойно, маленькая ворожея прикоснулась к исходящему от богатыря свету своей энергией, стараясь запомнить, запечатлеть его в израненном болью сознании. 

«Пора! — проскрипел голодный паук. — Твое время на исходе…»

«Успеешь, жадная тварь!» — вскинулась на него волчица.

«Угомонись, Клавдия, — белка вспрыгнула ей на спину. Вытянулась, как она всегда любила это делать раньше, запустила лапки в густую шерсть. — Ты береги моего любимого. Расскажи ему потом о моих чувствах… Нет, лучше не говори ничего. Не хочу. Пусть он с честью исполнит свое предназначение. И ничто, никакие грустные воспоминания не омрачат его счастливой улыбки».

«Что же это такое творится-то, а? Что же ты наделала?! — вне себя от горя помыслила ее подруга. — Всех нас оставила, бросила…» 

«Не отвлекай. А то забуду, что еще сказать хотела, — перебила Рыжуля. — Нашим всем от меня низкий поклон передай. А тело мое под березой похорони, на солнечной стороне. Дом наш разрушен, вы все это место покинете. Но я надеюсь, что у запредельного пространства воспоминания о наших добрых делах останутся, пока плоть моя не истлеет… Хотя бы так я с вами рядом буду… И спасибо тебе за все. Если я хоть что-то смогу в памяти сохранить, то никогда не забуду, что ты — подруга моя. Лучшая. Самая…»

Она спрыгнула на землю, решительно подскочила к пауку и, поднявшись на задние лапы, шагнула прямо над распахнутыми створками амулета. Маленькое тельце ее, переступив за невидимую грань и словно споткнувшись на бегу, потеряло ориентиры, упало на четвереньки, движимое инерцией. Но лапки, уже лишенные жизненной силы, подогнулись, глазки-бусинки закрылись, и — все… Не стало больше Рыжули Авдеевны…

Светлый дух белки с недоумением отследил падение собственного тела.

«Вот я неуклюжая! — глядя на себя со стороны, инстинктивно поморщилась она. — Не могла из жизни как-то поизящнее, что ли, уйти?» 

Но тут навалился мрак — сковал ее естество, заставил забыть обо всем, кроме всепоглощающей боли. 

«Этот антрацитовый гад знает свое дело…» — пронеслась под конец короткая мысль и угасла… 

Клавдия, проследив за последним шагом Рыжули, припала на передние лапы, тихо заскулила от осознания свершившейся несправедливости, которой она никак не смогла помешать. Волчица вся сникла, сжалась, сгорбилась. Затем медленно подняла голову к небу и, не в силах сдержать рвущуюся наружу боль, протяжно завыла. 

Из книги "Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье". 

Теперь - ваши порывы души и жертвенность в произведениях. Милости прошу - присоединяйтесь