Самопожертвование в книгах

Пожалуй, самый яркий пример самопожертвования и героизма у меня в книгах, это поступок Насти Беляковой. 

Хотя, потом некоторые сомневались, насколько это было нужно. Ради успеха экспедиции рисковать своей жизнью и угробить здоровье...

17.04.2046

Европа, спутник Юпитера 

Мне страшно. Мне очень страшно! Холодный комок поселился внизу живота, и я чувствую, как сильно дрожат руки. Хорошо, что в толстенных перчатках скафандра это незаметно. Но плохо, что эти перчатки такие неуклюжие. Из-за этого работа идет невообразимо медленно.

А я всем своим существом чувствую, как пронзают меня неощутимые заряженные частицы радиационного пояса и гамма-излучение от реактора, как постепенно, но неуклонно накапливается в теле ионизация.

Я давно уже стараюсь не смотреть на индикатор дозиметра. Показания этого приборчика, измеряющего полученное с первого дня экспедиции облучение, выведены на стекло шлема. В верхнем правом углу, третья строчка.

И мне страшно поднять туда взгляд. Последний раз я делала это больше часа назад и ужаснулась цифре 1738 миллизиверта. Сейчас, наверняка, за две тысячи перевалило. И большую их часть я заработала сегодня. А сколько еще добавлю?!

Две недели назад вышла из строя аппаратура космической связи. «Корихимэ» перешла на резервный комплект. А вчера перестал работать и он. Да и сам управляющий компьютер модуля глючит.

А это значит, что кому-то надо выбираться на поверхность и идти к автоматической станции, чтобы на месте разобраться и попытаться восстановить оборудование. Иначе на Земле решат направить к нам «Королев», прервав исследование Каллисто, и мы эвакуируемся, не дождавшись «Крота». Вся экспедиция пойдет насмарку. Всё окажется зряшным и напрасным.

– Так что придется мне прогуляться, – заявила я.

– Почему тебе? – хором возмутились Хана и Игорь.

– А кому еще? – пожала я плечами. – Тебе, Хана, нас на «Королев» поднимать. А Игорь командир, ему рисковать нельзя.

– Еще как можно! – Мыскин явно разозлился. А, может, испугался за меня?

– Игорь, перестань, – подняла я руку. – Во-первых, я лучше тебя знаю аппаратуру. Если бы что-то случилось с реактором, я бы и слова не сказала. Но тут я разберусь быстрее.

– Это не факт! Мы все взаимозаменяемые!

– Да брось ты. Игорь, тебе прекрасно известно, что каждый из нас силен в чем-то своем. Тебе нас всех до Земли везти, в конце концов!

– Это любой сможет. И, если уж на то пошло, то движками тебе заниматься, – привел он сильный аргумент.

– Теперь не обязательно, – парировала я. – Я с ними разобралась и подробно всё описала.

А ведь, действительно, как будто предвидела! Мне от этой мысли стало совсем не по себе.

Игорь, видимо, что-то почувствовал. Он, вообще, меня чувствует с полмысли. 

– Настя, я уже один раз отпускал тебя тогда, у Фобоса, – негромко напомнил он.

– И я успешно справилась. Сделаю это и сейчас, – в тон ему ответила я.

– Не искушай судьбу, – совсем тихо проговорил командир. 

А я поймала на себе отчаянный взгляд Ханы. Представляю, как ей хочется «послать» нас обоих и пойти самой. Но моя подружка прекрасно понимает, что я права, и уж ей-то рисковать никак нельзя.

– Игорь, ну что ты завелся, – вздохнула я. – Пройдусь, покопаюсь в электронике. Ну, получу еще несколько сотен миллизивертов, наглотаюсь лекарств да отлежусь пару дней после этого. Ничего страшного.

Он только покачал головой.

– Ты же знаешь, – я решила привести самый сильный аргумент, – будь у нас связь с Землей, тебе бы сказали то же, что и я.

– Но связи нет, и я могу тебе приказать, – в его голосе легкая неуверенность.

– А я могу отправить тебя в пешее эротическое путешествие, – ответила я и улыбнулась. – Лучше помоги мне подготовиться к походу.

Командир сжал челюсти так, что желваки проявились, посмотрел на меня с болью и нехотя кивнул.

Если вы думаете, что я такая вся из себя бесстрашная героиня, то глубоко ошибаетесь. Было до обморока жутко облачаться в скафандр и выбираться в темный туннель. 

Заканчивалась долгая европейская ночь. Я на полную силу включила нашлемный фонарик. Яркий свет разогнал тьму, заискрился в сверкающих полупрозрачных стенах тоннеля. Идти по нему вверх было трудно. Сейчас я вешу почти столько же, как на Земле. На мне громоздкий двухсотпятидесятикилограммовый скафандр, да еще и объемистый контейнер с запчастями и инструментом для ремонта. Инерция просто сумасшедшая. Ноги, ослабевшие за месяцы малой гравитации, очень быстро устают. Но останавливаться и отдыхать нельзя. Иначе опять придется прикладывать неимоверные усилия, чтобы разогнаться. 

На поверхности очень красиво. Ясные звезды светят в небе и отражаются в гладком как стекло льду. От этого кажется, что они со всех сторон, и я опять в открытом космосе. Огромный мохнатый шар Юпитера над горизонтом и его двойник-отражение под ногами. А впереди помигивает сигнальным огоньком «Ледяная принцесса».

Я провозилась почти шесть часов. Надо было найти поврежденные электронные блоки, отсоединить их, протестировать линии. Установить на место неисправных те, что я взяла с собой. Еще раз все тщательнейшим образом проверить.

У меня не было права на ошибку. Если я чего-то не учту и спалю запаску, то экспедиция будет сорвана. 

И рабочие и резервные модули «Корихимэ» повыходили из строя. Скорей всего радиация. Какими ни были они надежными, как бы их не защищали, но больше полугода бомбардировки заряженными частицами не прошли даром. Так что надежда только на те, что я принесла с собой. Последний комплект, который хранился на базе.

– Наська, пора, – это Хана. В ее голосе боль и переживание за меня.

– Сейчас, еще один тест, – ответила я, с трудом подавляя подступившую тошноту. 

Неужели уже начались симптомы?

– Ты уже трижды все перепроверила! – это Игорь.

– Хорошо, – уступила я. 

И, прикусив до крови нижнюю губу, нажала на тумблер.

Заперемигивались светодиоды, ожил контрольный экран.

– Нася! Заработало! – обрадовано закричала Хана.

– Не кричи так громко, – со смесью облегчения и навалившейся усталости попросила я.

– Все Настя, быстро закрывай кожух и домой! – приказал командир.

Да знаю я! Меня внезапно накрыло раздражение. Лишь с шестой попытки попав защелками в пазы, поставила на место панель. Руки гудят от усталости и очень плохо слушаются, а в глазах муть. Только бы не грохнуться в обморок. Вот будет картинка. Героическая космонавтка совершила подвиг и померла.

Ну, уж нет!

Всё. Теперь можно и возвращаться. Выбираюсь из объятий «Ледяной принцессы» и начинаю на трясущихся и слабеющих ногах разгонять свою тяжелую как танк тушку в сторону…

А в какую сторону?

Я запаниковала, потеряв направление на базу.

– Правее на двадцать градусов, – сухо сообщила Хана. И, с прорвавшимся чуть ли не отчаянием: – Нася, ты там держись! Иди, роднуличка, только не останавливайся! Игорь уже выходит тебе навстречу.

– Зачем… Игорь? – не поняла я.

– Да у тебя медицинские показатели как у протухшего трупа! – «подбодрила» меня подруга. – Но ты не расслабляйся, иди вперед. Хоть зомбиком, но вернись!

Я прыснула смехом. Почему-то слова Ханы меня развеселили. Это что, уже истерика, да? А вот фиг вам всем!

И я шла, еле переставляя ноги, пошатываясь и оступаясь.

А навстречу мне торопился, расплываясь в тусклом свете Юпитера, белый призрак Игоря. Когда между нами оставалось метров пятьдесят, я все-таки упала. Завалилась на бок, медленно и неизбежно, как во сне. Мягко, но сильно приложилась плечом о гладкую твердую поверхность.

Попробовала подняться, но только переползла на четвереньки.

И тут меня вырвало.

Нет ничего более неприятного, чем «искать Ихтиандра» в скафандре. Кислая вонь шибанула в нос, шлем изнутри заляпало премерзкой слизью.

Нет, я так не согласна! Если героически помирать, то чисто и красиво!

Я скорчилась на льду, попытавшись схватиться за живот.

И почувствовала, что меня поднимают.

Сквозь разводы на внутренней поверхности шлема увидела совсем рядом серебристую ткань Игорева скафандра и услышала:

– Настя, солнышко, потерпи еще немножко! Скоро я дотащу тебя до дома.