Количество рюмок коньяка, как элемент вербовки

    Все те, кто из Вас, уважаемые читатели, часто бывал в дороге, прекрасно знаю о том, какие самые невероятные совпадения и встречи там происходят и особенно это все касаемо МПС.

 
  Один мой приятель, выйдя покурить в тамбур, познакомился там с попутчиком, они пошли потом в вагон ресторан, где под пиво пошли анекдоты и мужские истории из жизни. И когда мой друг в красках рассказал о том, как он еле разминулся с внезапно приехавшим мужем своей пассии, и спасло его только то, что в подъезде был ремонт, и он притворился рабочим, и в творческом процессе попал себе по пальцу молотком... Его визави изволил ржать буквально до слез, а потом доложил, что он и есть тот самый муж. И что он очень долго помнил, как его удивил странный рабочий, в приличном костюме, но в засаленной кепке, матерясь забивающий в кирпичную стену гвоздь кувалдой (с женой он к тому времени развелся, так что обошлось без дуэли).
  Или о том, как мой батюшка, будучи в разгар социализма в Нью-Йоркском аэропорту встретил однокашника, которого не видел лет 15. Они очень обрадовались встрече, зашли в одно из местных кафе, но его друг, будучи советским человеком, вспомнил о бдительности. Узрев, что мон па-па одет в буржуазные шмотки, плюс выразил желание угостить приятеля за свой счет, и продемонстрировал в бумажнике гораздо больше 1,5 $ суточных, его друг совсем приуныл и стал ждать неизбежной вербовки. И как же он был рад, когда выяснилось, что мой папа тут в длительной командировке от министерства, и им обоим оказалось нужно на один и тот же рейс... в Квебек.

 
Кстати, на счет вербовки...

 
   Как-то едучи в Москву на поезде из одной местной командировки, мы встретили в вагоне-ресторане старого знакомого, который должен был по идее, находиться сейчас у себя на родине в районе солнечной Замбези, а никак не рассекать по стальным трассам МПС СССР. Майор Энок Маркеш пересекался с нами в одной непростой истории, и был безмерно рад встрече. Он резко выделялся из дорожной публики белым спортивным костюмом Адидас, оттеняющим его черную кожу.  

 Майор активно потреблял знаменитую железнодорожную солянку, под водочку. Ох железнодорожная солянка, кто её пробовал, тот никогда не забудет и водится она только в вагонах-ресторанах или хороших кулинарных книгах, вернее водилась, ибо нет больше Микояновских колбас и сосисок и старых добрых вагонов-ресторанов с крахмальными скатертями.
 Энок тут же поделился с нами радостью, что женится на нашей соотечественнице (тогда мы были одной страной), и, погостив у её родителей под Львовом, едет сейчас в Москву оформлять в посольстве документы. Но сообщил он это несколько более грустным тоном, чем принято докладывать о таких радостных событиях. Мы, естественно, применили сыворотку правды под названием коньяк, и майор поплыл. Оказывается, он решил просить руки, сердца и всего остального, в процессе грандиозного пиршества в колхозе, рядом полигоном предприятия, где наш шоколадный друг получал технику. Он проснулся на сеновале в обнимку с невестой а на лестнице стоял будущий тесть с радостной улыбкой и подносом где присутствовало сало и самогонка. 

У его невесты с редким именем Лена, папа был Председателем колхоза и Эноку эго должность перевели, как вождь, так что он согласился жениться, опасаясь дипломатического скандала. А еще у его невесты было много родственников, и все они судя по всему вознамерились поехать в Африку с молодыми, дабы погулять на тамошней свадьбе, познакомится с новыми шабрами и свояками и так далее и, судя по всему, счастливого жениха это несколько напрягало, два дяди невесты, кстати, ехали с ним, дабы по официальной версии прикупить в Москве костюмы для свадьбы, а на самом дели присмотреть за женихом, дабы не дал реверс и должны были вот-вот подтянуться в вагон-ресторан.
Мы с Акимом и Тараканом быстро объяснили, что вождь колхоза не является высшим вельможей где-то кроме своего колгоспу, так что МИД вмешиваться не будет, ну и сразу же стали разрабатывать информационную отсекающую бомбу,  по локализации и отсечки нежелательного сопровождения и вроде она нам удалась...
Выяснив у Энока, что дяди разные, то есть один со стороны тестя, а другой соответственно со стороны тёщи, мы предложили следующий коварный план. Когда дяди подойдут, мы пересядем за соседний столик, и будем громкими голосами обсуждать географическое положение деревни Маркеша и милые обычаи которые там творятся. Маркеш должен будет при этом делать фальшиво изумленное лицо, но потом по секрету и, естественно, по пьянке, должен будет рассказать дядям в купе, что он и в правду живет в джунглях и в его племени считается особым уважением, когда на свадьбу невеста привозит много своих родственников, ибо они и считаются главным блюдом на празднике. А те, кто имеют усы, дополнительно являются предметом сексуальных утех, для наиболее здоровенных охотников. И перед свадебным праздником будет торжественно кинут жребий, какая ветвь родственников невесты пойдет на сексуальные утехи, а какая на кухню. Маркеш сначала чуть не обиделся, но, учитывая то, что после общения с нами и учебы в СССР, он уже достаточно проникся нашим юмором, то в конце - концов пришел в восторг, ибо как выяснилось женится он больше не хотел, тем более, что у невесты уже было в подоле, после несчастной любви случившейся пару лет назад.
  Далее подошли дяди (оба, кстати, усатые и в вышиванках) и мы уже ерничали по полной, причем в вагоне-ресторане стояла мертвая тишина, настолько остальным пассажирам были интересны сексуальные привычки и кулинарные обычаи племени Маракеша. Через часик все в прекрасном (кроме дядей) настроении разошлись по купе. А в купе нас ждал сюрприз...
 Проводница стала умолять сдружившегося за прошлую ночь с ней Акима уговорить нас приютить на несколько часов попутчика, и Аким нас уговорил. Наш гость был мужичок субтильно-похмельного вида, впрочем, державшийся достаточно вежливо. Нам он представился как Петрович. Этому субъекту, моя знакомая врач - психиатор Татьяна Абрамовна Сухоног, поставила бы следующий диагноз: потатор на грани дипсомании, с легкой склонностью к параноидальным психозам и сексуальным патологиям. Короче Фрейд и Ломброзо, стоя аплодируют в углу.
 Когда мы продолжили коньячком, то не выдержали умоляющего взгляда, и пожертвовали жертве позднего похмелья пару рюмок оного коньячку. И тут началось общение, причем несколько одностороннее. То есть мужичка развезло на старые дрожжи и он ударился в бесконечные истории о своей жизни. Начиная с того, что он в детстве мечтал быть пограничной собакой, и заканчивая тем, что год назад его пытались завербовать то ли американские, то ли фашистские шпионы, и именно тогда он первый раз в жизни попробовал коньяк, и хорошо, что он тогда выпил только одну рюмку, а выпей пять, то были бы кранты. Эта история нас профессионально заинтересовала (и вербовка, и количество рюмок коньяку) и мы, как говорится, обратились в слух...
 Жертва спецслужб во время данного инцидента несла домой аванс, но зашла в пивную, и там и состоялось роковое знакомство. Через час - другой несчастного заманили на конспиративную квартиру, где начали беспрестанно поить, и совращать полуголыми шпионками. Наш герой исправно пил поднесенную врагами водовку, но исправно же отвечал проставой со своей стороны. А что касается домогательств шпионки, он был полностью "облико морале" и даже "бона моралито", хотя шпионка была невероятной красоты. С точки зрения нашего гостя, невероятная красота складывалась из образа небольшого роста пейзанки с рубенсовскими формами, кружевного прозрачного халата и красных подвязок украшенными красными же розочками. Короче описание почти по Райкину: "Машка у меня красивая, морда красная, глазки маленькие и все время поет".
Причем дальше Петрович стал изображать заезженную пластинку, то есть он на минутку задремывал, а потом начинал рассказ с самого начала. Короче, история пошла по кругу и рассказчик, если честно, несколько нас задолбал.
Тем временем наш гость вдруг всхрапнул и снова на пару минут задремал, бормоча во сне нечто вроде "Нет шнардфюрер Шмит, не надо шнардфюрер Шмидт" (курсив мой). Мы переглянулись и пошептавшись, решили приколоться по полной. Таракан помчался в вагон к Маракешу, а пробудившийся гость, стал хвастаться, как он не попался на вербовку именно потому, что не поддался чарам красавицы и в ответ на шпионскую водку, угощал фашистов своей. Аким невинно спросил,
- Но ведь коньяком ты их не угощал? А сам ведь их коньяк пил?
- Но ведь я только одну рюмку... - взвизгнула жертва ЦРУ и Гестапо
- А про четыре рюмки выпитых тут, ты что забыл, ферфлюхтер швайн? - рявкнул Барон.
Тут в дверь постучали условным стуком. Барон крикнул: "Херайн майне херен". Дверь открылась, и в проеме предстал херр Маракеш в полной парадной форме полковника своей армии. А форма смотрелась. Черный мундир с алыми петлицами и золотыми пуговицами, аксельбантами и витыми погонами и белые брюки, с алыми же лампасами. Поинтересовавшись у Акима о том, сколько рюмок выпил агент Петровитч, Маркеш величественно повернулся к Петровичу и произнес историческую фразу:
- Тебе привет от шнардфюрера Шмита, Петровитч.
От впадания в кому нашего гостя спасла проводница, заглянувшая в купе, и сообщившая, что пассажиру Петровичу пора выходить. Петрович затравленно обвел нас глазами, но тут лицо его просветлело. Известно, что чувство опасности обостряет даже небольшие умственные способности.
- Я сейчас быстро за коньяком и сразу вернусь, - крикнул наш гость, и рыбкой ринулся к выходу из вагона.
Когда поезд тронулся дальше, на перроне Петровича уже не было, зато стояли два усатых мужика в вышиванках с багажом и бутылками первача в руках, к которым они периодически прикладывались, радостно им же чокаясь.

Полковник Маркеш до самой Москвы, вез нас исключительно в вагоне ресторане.