Скульптор

Синий неон падает на куски гипса и обломки камня. Мужчина нервно и психически смотрит на своё творчество. Бьёт инструментом по каменному изваянию, отсекает, раздалбливает, крушит и корректирует. Невзрачная скульптура резкими формами выгрызает пространство в комнате. Она уродлива, неприятна. Рядом стоит другая, более удачливая. Под ногами разбросана разрушенная третья скульптура.  

Все скульптуры имеют что-то общее  и одновременно отличное. Что-то получилось лучше, что-то хуже. У одной красивее вышла форма талии, у второй  черты лица, у третьей пропорции. Они все чем-то примечательны и красивы. Но в тоже время они и уродливы. Другие части не получаются. Не получается добиться идеальной красоты. Стремишься к идеалу, но его невозможно достичь. Камень холоден, он твёрд и бездушен. Из него невозможно создать идеал, венец совершенства. В нём нет души, только твёрдая и невзрачная оболочка. 

Как же достичь венца творения? Камню нужно ещё что-то, нужна лишь небольшая деталь. Смотришь на скульптуру человека. Она является лишь мёртвым воплощением того мастерства, которое совершила природа. Но при всех стараниях, при всех попытках и неудачах камень остаётся камнем. В итоге это лишь серая масса твёрдого вещества, которая не может передать настоящие чувства и эмоции. Камень может быть красив, но он простой кусок массы.

Так как стать настоящим творцом? Цель творца заключается в создании идеала. Скульптор тоже творец, но что если идеал не получается? Бог есть творец. Но почему? Какой идеал он создал? Человек, вот его венец. Он изваял  людей из первородного камня, вдохнул жизнь. Как скульптору добиться того же самого? Бог есть Творец, поэтому творчество человека приближает его к изначальной сфере творения, приближает его к Богу.

Вот бы вдохнуть человеку в камень душу. Тогда это было бы истинное творение, был бы идеал. В новостной ленте промелькнуло сообщение о пропаже людей. Теперь у скульптора есть новый материал. 

Как прекрасен человек. Не зря  он является божественным венцом творения. Камень уже не нужен. Он мёртв и холоден. Плоть же жива и податлива. Плоть стала для скульптора новой глиной, и теперь новый долг – лепить, лепить и лепить, пока не будет идеал. 

Идеал заключается в красоте. Но что её мешает? Ей мешает видение, представление, воображение. Нужно добиться нового уровня, нужно расширить границы, перейти за моральные и нравственные ограничения воображения. 

Старые границы уже не красивы. Человек зажат в рамки. Нужно их разбить, создать что-то новое и уникальное. Как делал Пикассо, как делал Сальвадор Дали, как делали Хуан Грис и Анри Матис. Нужно отойти от человеческих пропорций. Эти художники перешли к кубизму, они перешли к абстракциям и новым формам. Их работы назвали гениальными, а самих художников – гениями. Так почему не сделать так скульптору с человеком? Как прекрасно вживую творить с материалом то, что вторили кистью художники. 

Симметрия была отброшена. Границы были нарушены. Нет того изначального материала, который был загнан в рамки плоти. Человек был венцом творения, но и его можно изменить, можно усовершенствовать. У скульптора новое творение. Он сам стал творцом. Новая скульптура не имеет ничего общего с прежними. То бы мертвый и холодный камень, а теперь же это новый человек. Человек, чей облик изменён под новое творение, новый идеал. Скульптура преобразилась своей симметрией и формами, гранями и чертами. Нет больше старого тела. Есть лишь скульптура творца.