Головин и «Борей»

Впервые я услышала эту историю из уст самого Ан­дрея Головина. Помню, в тот день мы: я, Андрей и Вов­ка Кочемазов куда­-то спешили, может на ЛИТО к Тане Семеновой в ДК «Красный Октябрь». Сейчас оно на­зывается «Петровский остров». В общем оказались втроем на Литейном, и я предложила зайти в «Борей», все равно мимо идем. А там уютное кафе, можно поси­деть и спокойно обсудить новости. 

— В «Борей» мне после одного случая путь заказан, — ответил Андрей, а Владимир подтвердил, что это дей­ствительно так. — Персона нон грата. Такие дела, а если не веришь, спроси у Саши Смира. Он тому свидетель, поскольку присутствовал во время инцидента и, воп­реки обыкновению, еще не был настолько пьян, чтобы ничего не помнить. 

А потом Андрей рассказал, отчего «Борей» для него запретен. Сначала он, а через годик-­другой и Саша по­делился воспоминаниями. 

История произошла в 1996 году в «Борее». После пре­зентации книги Андрея Курсанова «Русский авангард» народ продолжил общение в крошечном борейском кафе, под кирпичными сводами которого уже давно не было сидячих мест. Люди стояли, но это никого не смущало. Обсуждали книгу, общались, кивали вновь прибывшим — словом, творилась нормальная тусовочная жизнь. 

Чуть в стороне от остальных переминался с ноги на ногу поэт Андрей Головин, который успел уже немного «принять на грудь» и, ощутив в себе кураж, пытался найти какой-­то предлог, с помощью которого он смо­жет обратить на себя внимание присутствующих и тем самым как бы представиться. Вполне нормальное же­лание для того, кто впервые попал на праздник, на ко­тором все всех знают, а он не знает почти никого, разве что Сашу Смира. Да только где он? Болтает с незнако­мыми Головину людьми, смеется, подписывает какие­-то книжки, получает что-­то в ответ… Вскоре повод вы­делиться отыскался сам собой. Зазвенел в кармане мо­бильник. В то время мало у кого были такие штуки, и народ невольно обернулся на новичка. Звонила жена Андрея, но, поймав заинтересованные взгляды, Голо­вин уже не желал терять их. Поэтому он, снизив гром­кость голоса до громкого шепота, затараторил: 

— Да, дорогая, торчу с этими чертовыми поэтами, — он прикрыл трубку ладонью, отчего вдруг сделался еще таинственнее. — И это я! Я, полковник КГБ с выслугой лет, должен выслушивать всю эту хрень, вместо того что­бы уже быть с тобой, дорогая, в постели. Ну, не обижай­ся. Ты же понимаешь — служба. Ты ведь у меня умнень­кая. Ну потерпи еще немножко. Скоро я закончу и — домой. Целую, дорогая. 

Закончив разговор, Андрей поднял глаза на зал. Мерт­вая тишина. Все присутствующие молча смотрели на Го­ловина. И было на что посмотреть: достаточно высокий поэт Головин носил короткую стрижку «под бобрик» и был одет в черный длинный плащ. Добавьте к портрету мобильный телефон, тогда еще редкость. Плюс — и это главное — все то, что он сам о себе только что наплел. 

— В зале было полно людей в возрасте, — вспоминает Смир, — тех, кто знал не понаслышке, что такое рука КГБ; перестройка перестройкой, а куда страх-­то девать?.. 

Андрей стремительно трезвел, с ужасом понимая, что в его дурацкую шутку поверили. 

— Да нет, ребята, — он попытался отмахнуться от чего-­то невидимого. — Да вы что, поверили? Это же шутка… — Головин вымученно улыбнулся. — Я такое же говно, как и вы. Я такой же поэт…. 

В «Борее» Андрей Головин больше не появлялся. Да и приведший «агента КГБ» Александр Смир несколь­ко лет обходил арт­-галерею стороной. 

Никто не поверил, что это была просто дурацкая шутка. 

Это был фрагмент из книги "Ближнее море". Полностью книгу можно скачать на сайте АвторТудей: https://author.today/work/169183