Герои расслабляются
Автор: Салма КалькПоймала тематический флешмоб, а раз сегодня пятница, и все обязательства уже выполнены - то можно и порыться в текстах ))))
Герои мои расслабляться умеют и любят. И пойдём мы от магической современности вглубь ))))
Саваж взяла у кого-то гитару, пробежалась пальцами по струнам, взяла аккорд, а потом запела — кажется, это неофициальный гимн Легиона, Рик вроде бы слышал однажды. Ей очень шло — отбросить за спину не стянутые сегодня в хвост волосы и петь о том, что кровь для мира как воздух, и даже немного он не может прожить без войны — и значит, им никогда не придётся остаться без дела. Конечно, песню подхватили в кучу глоток, и это было очень красиво и очень вдохновляюще.
Потом Рик говорил с Адриано о дежурствах на ночь и на завтрашнее утро, с Грегом о том, что дальше, с госпожой Матти о том, что он сыт, и всё в порядке, и гости сыты, и за это ей большое спасибо… а потом подумал и тоже пошёл к костру.
Саваж уже не пела, она сидела совершенно одна — то есть вокруг неё было много свободного места, и крутила в руках фляжку. Очевидно, не с водой.
— О, командир, — кивнула она и приглашающе подвинулась.
Ему не нужно было повторять дважды, он сел рядом.
— Ты пьёшь с подчинёнными? Впрочем, я тебе уже не подчинённая. Кажется.
— Не подчинённая, — подтвердил он. — Спасибо тебе. Без тебя не вышло бы так хорошо.
— Не со мной — так с кем другим, — пожала она плечами.
— Не скажи. Ты помогла с поиском информации, и ты как-то лихо научилась договариваться с хозяевами наших древностей.
— А, повезло, — отмахнулась она.
Рик дотянулся до стоящей неподалёку бутылки и стаканов.
— Пьёшь? Или только нюхаешь?
— Пью. Сегодня можно. И даже нужно. Удачу нужно запить, заесть, и ещё хорошо бы плеснуть куда-нибудь, чтоб досталось нашим древним друзьям.
— В костёр? — предположил Рик.
— Может быть, — кивнула она.
Поднялась, сделала шаг к костру и плеснула туда.
— Радуйтесь, древние! И спасибо вам за всё!
Пламя с рёвом взметнулось вверх, а она не шелохнулась — ну да, тоже переоделась из белого пафоса в зелёные штаны. Мне не страшен огонь, и всё такое. Вернулась, села рядом — близко-близко, нога к ноге.
Рик снова дотянулся до импровизированного стола, взял нарезанный сыр и вяленое мясо. Протянул ей.
— Да я сама могу, — она глянула на него с непониманием.
— Что ты за женщина, Саваж, — усмехнулся он. — Я тут, можно сказать, поухаживать пытаюсь, а ты — сама.
— Торможу, — вздохнула она, не глядя на него. — Правда, что ли? Ну, ладно…
Взяла у него кусочки, мигом проглотила, положила ладонь поверх его пальцев. Переплела свои пальцы с его.
Рик глянул… и просто утонул в бездонных зелёных глазах. Сейчас они казались совсем тёмными, но он-то знал — зелёные. Невероятные. Ни у кого больше таких нет. И такой белой кожи, обветренной и вечно облупляющейся где-то на носу. И ладони у неё совсем не мягкие, и губы сухие… совсем не как у Айши. Айша мягкая и нежная… со всех сторон, а эта — сгусток живого огня. Горячая и прекрасная.
Он опомнился, когда они уже напропалую целовались.
— Пошли отсюда? — тихо сказала она.
Он поднялся сам, поднял её, взял за руку и повёл… да к себе и повёл. Если не зажигать света и сделать звукоизоляцию, никто не вломится.
Только она, только он и они вместе. И всё.
Новой доставленной порции еды Жийона очень удивилась.
- Куда есть-то опять?
- Вообще люди едят три раза в день, не слышала? – усмехнулся Грифон, и принялся вытаскивать на кухонный стол добычу.
Стейки, недавно со сковороды – всё, как надо. Хлеб – свежая выпечка. Соусы к мясу – три разных, как он и просил.
- Ты откуда это добыл? Они же ещё горячие! – Снежная Королева стояла, привалившись к стене, и смотрела, как он накрывает на стол.
- От «Кардинала». У них портальная доставка.
Трактир «Жаркое для кардинала» существовал в Льене с незапамятных времён, и по легенде, сам кардинал Вьевилль, основатель магической академии, любил в нём обедать, когда был здешним архиепископом, что ли. В общем, он совершенно точно возглавлял местную церковь, довольно долго, и должен же он был где-то обедать, почему бы и не в том трактире? Вроде бы, им много лет владеет одна и та же семья, и они не бедствуют – цены там о-го-го какие, правда, и готовят отменно. И всякие фишечки вроде фирменных соусов и доставки порталом.
- Ты… заказал еду у «Кардинала»? На хрена? – она смотрела так, будто он на её глазах преступление совершил, не меньше.
- А что не так? Еда хорошая, годная. Сейчас сыр нарежу, вино открою – и вообще отлично будет.
- Но это же… да на эти деньги можно неделю питаться!
- Да, - кивнул он. – Можно. А можно один раз хорошо поесть. Это же не просто еда, это вкус и эмоции!
Нет, Грифон не сам был такой умный, это его шеф, господин Норбер, отвечающий за показы и съёмки коллекций в модном доме «Поль Сен-Пре». Господин Норбер взял зелёного Грифона в оборот и попытался отучить от плебейских замашек, как он говорил. Но Грифон сразу же поставил дело так, что дело господина Норбера – это как он работает, и как ведёт себя на показах и прочих мероприятиях. А остальное – вне его компетенции.
Господин Норбер в целом согласился, но всё равно долго прикапывался – как следует себя вести перспективной модели. Грифон бурчал, но на ус мотал, понимал, что у лощеного и умеющего себя вести шансов в целом больше. Выполнял, что было нужно, следил за собой и не нарушал правил.
Кроме одного. В контракте был пункт о том, что сотрудник компании не должен запятнать себя никакими сомнительными историями. Никакого криминала, в общем. Но не пойман – не вор, так ведь? И крайне неразумно класть все яйца в одну корзинку. Выпрут от господина Норбера – можно будет больше работать на Бубона. Кончится Бубон – значит, спасёт модельный бизнес.
В общем, Грифон знал, и сознательно ходил по лезвию. Нравилось это ему.
- Какие эмоции, это же просто еда, - похоже, Снежной ни разу не приходилось просадить на эту самую еду кучу денег.
Или она считала это нецелесообразным.
- Это очень вкусная еда, - сказал Грифон. – И я приглашаю разделить её со мной.
Она замолчала, потом кивнула.
- Хорошо. Хоть попробую, какова на вкус еда от «Кардинала».
Она попробовала мясо со всеми тремя соусами, сказала, что ей больше всего понравился горчичный. Вина выпила ровно глоток, потом налила себе газировки. Грифон считал, что такое мясо с газировкой – это убить весь вкус, ну да он тоже не родился таким, это уже привычка. Может быть, и она привыкнет?
К пятнице её внутреннее напряжение достигло апогея. Катрин блестяще справилась со сложным заказом, запоротым сотрудниками, потом ещё отсмотрела два проекта. День клонился к вечеру, раздражение нужно было куда-то девать. Кроме прочего, невероятно давила погода — жара сухая сменилась жарой удушливой и влажной, но никак не могла пролиться спасительным дождём. Грозу обещали на вечер, но пока по небу только тучи ходили.
Спасение явилось в лице пресс-секретаря Вэл, которая пришла под самый конец дня спросить Катрин, какую информацию о ней можно дать на сайт и в соцсети, и какое фото она предпочитает. Фото нашли, данные обсудили, а потом Вэл спросила:
— Ты вообще давно в столице?
— Вообще родилась здесь, но сейчас — набегами. В последний раз долго жила, когда училась в академии. Всё очень сильно изменилось, и даже старые дома как будто выглядят совсем иначе. Когда-то чуть дальше по улице Сен-Тревиз была чудесная кофейня в подвальчике, а теперь её нет, там что-то непонятное.
— Если это тот дом, о котором я подумала, то это отличная магическая тренажёрка.
— Правда? И… что там есть?
— Да что хочешь. Залы для отработки любых заклинаний и силовых воздействий.
— И бассейны?
— Три, большой и два маленьких.
— Чудесно, надо познакомиться поближе, — кивнула Катрин. — Спасибо, это ценная информация.
А не пойти ли ей в ту тренажёрку?
В Массилии тренажёрные залы для магов не были распространены, их было мало. Катрин иногда заглядывала в корпоративный — был там такой, да и всё. В общем, нужно узнать, что за место и какие там условия, и ходить сбрасывать излишки… всего. Работа — это хорошо, но работа не спасает совсем, а нужно как-то найти равновесие в изменившемся мире.
У Катрин давно уже не случалось такого ощущения — будто она стоит на одной ноге и никак не может опереться на вторую, а эта вторая где-то, она сама не понимает где. А нужно бы найти.
В тренажёрном зале её встретила девушка-администратор, принялась радостно рассказывать — что у них тут вообще есть. Правда, Катрин сейчас не очень интересовало «вообще».
— У вас можно занять бассейн на час? — спросила она.
— Конечно, я сейчас гляну — да, самый маленький бассейн свободен, его сегодня никто не бронировал. Вода пресная или морская? Температура? Или вы сами?
— Пресная, максимально без примесей, температуру я отрегулирую сама.
— Отлично. Вот ваш браслет, он запрёт дверь изнутри. Там есть отдельные душ и раздевалка. Прошу, — девушка отперла дверь за спиной и пригласила Катрин.
Строгий синий костюм отправился на плечики и в шкаф, блузка — туда же, чулки — хорошо, что есть запасные, запасного белья нет, ну да и ладно, до дому доберётся как-нибудь в том, что есть. Катрин потрогала пальцем ноги налитую почти вровень с бортиком воду, осталась довольна температурой и нырнула.
Отлично, то, что надо. Она опустилась на дно, легла, раскинула руки… и вытолкнула весь объём воды из чаши к потолку. Подержала там пять ударов сердца, потом начала понемногу отпускать — тоненькими струйками во все стороны. Когда держать стало совсем невмочь, она просто отпустила руки и подалась навстречу падающей с потолка воде.
А потом он пришёл за свой стол, где было так чудно сидеть с Фиалочкой и всё ей рассказывать… и не обнаружил её на месте. Вот просто не было — и всё.
Сначала он не понял. Ну мало ли, за угол нужно отойти, всем бывает нужно, все люди. Но когда прошло минут двадцать, он изловил кого-то из знакомых девчонок и велел проверить — там или нет.
Оказалось — нет.
На вызов по телефону она не ответила, магическая связь не помогла никак. Тогда Рыжий позвонил Анриетте — вдруг в курсе — но у той телефон вообще был выключен, одно слово — раздолбайка.
Тьфу ты, и что теперь? Где опять её искать? Куда она потащилась в ночь, спрашивается?
Впрочем, охрана на входе была трезвая, и парень оттуда пояснил — да, приезжало такси, увезло девушку-блондинку. Минут сорок назад. Номер — конечно, запомнили, и службу, откуда — тоже, извините, это профессиональное.
Таксист нашёлся путём несложных телефонных переговоров — да, всё верно, отвёз девушку на улицу Хрустального Камня.
Значит, сбежала. Значит, к Анриетте. И не хочет отзываться. Ладно, хоть с ней всё в порядке, а то он уже напридумывал себе всякого. Тьфу, да что ж такое-то? Он же ей сказал — с ней пришёл, с ней и уйдёт, а всё остальное — так, мимо ходит, и не стоит её внимания нисколько. В конце концов, у неё тоже куча воспоминаний из прежней эпохи, и это просто им пока не свезло эти воспоминания повстречать. А наверное, захотела бы хоть словом перекинуться и узнать, как все они сейчас живут.
Рыжий совсем не хотел сегодня думать о том, что это вообще такое и как теперь жить дальше. Очевидно, как-то, очевидно — снова брать штурмом, потому что жизни без этой заразы он себе уже не представлял.
Дальше всё неразборчиво смазалось — потому что он столько не пил уже давно, очень давно. Всё подряд без разбору, и всех девок, которые пытались подкатить — слать нахрен, их уже хватило тут, всяких и разных. Кажется, он вылез на сцену и что-то пел, и куда-то свалился, и где-то лежал, а потом его доставали и грузили в машину, вроде Ральф, и кто-то ещё, и куда-то везли, кажется домой.
Дома встретил Серый — таким воплем, что хоть уши зажимай и беги. Иди нафиг, кот, не до тебя сейчас…
- Хотите танцевать? - Сокол кивнул на ближайших музыкантов, они играли что-то забористое и очень весёлое.
Мальчишки и Тилечка уже припустили в ту сторону со всех ног.
- Да, пойдёмте, - что уж там, Лизавете хотелось и танцевать, и петь, и что там ещё сегодня надо делать.
Танцевали что-то в цепочке - три шага в одну сторону, шаг в другую. Цепочка извивалась вокруг музыкантов, закручивалась сама в себя, раскручивалась обратно, свивалась в кольца, главное было - не сбиться с ноги и не разорвать рук. Мелодия постепенно ускорялась. В конце уже просто бежали, не разбирая, куда именно. Но весело.
Следующая мелодия сразу начиналась многообещающе. Сокол взял за одну руку Лизавету, за другую - Тилечку, кивнул мальчишкам, они подхватили свободные руки обеих дам, позвали кого-то со стороны, и дальше получилась ещё более хитрая цепочка. Она проходила сама через себя петлями, меняла направление движения, выворачивалась наизнанку. Уже было совершенно не важно, куда бежать, главное - твои руки крепко держат, над тобой - звёздное небо, вокруг тебя - люди, а музыка не только вокруг, ещё и у тебя внутри, и ты летишь. Тебе тепло и светло, ты не один, ты бессмертен.
Последняя нота растаяла в воздухе. Все хлопали, орали и обнимались. Тилечка обнималась, но отшучивалась и хлопала кого по носу, кого по голове. Мелькнули Лис с Крыской - стоят, держатся за руки, и чему-то смеются, надо же - умеют! Саму Лизавету крепко обхватил Сокол, обеими руками, показывая всем - моё, близко не подходить.
Альдо, Джованни и Антонио где-то добыли много кружек с горячим вином и раздали всем. Надо было отдышаться и выпить, всё верно.
А потом снова заиграли музыканты, и кто-то закричал:
- Кот и мышь! Играем в кота и мышь!
- Что за игра? - спросила Лизавета.
Ей тут же бросились объяснять.
- Нужно опять построиться в цепочку, - начала Тилечка.
- Тот, кто в цепочке первый - он кот, он будет охотиться, - сообщил Джованни.
- А последний - мышь, - добавил Антонио.
- И кот должен ловить мышь, не отпуская своей руки от второго в цепочке, - говорила Тилечка.
- А мышь будет убегать, - дополнил кто-то незнакомый.
- А когда кот поймает мышь, то сам становится мышью для следующего кота, - смеясь, закончил Сокол. - Хотите поучаствовать в этом веселье, госпожа моя?
- А вы тоже пойдёте? - спросила она.
- Конечно, я сегодня делаю всё, что положено в такую ночь, - подмигнул он.
Мгновенно собралось несколько цепочек - человек по двадцать в каждой. И после бодрого вступления голова принялась ловить хвост. Их хвостом оказался Галеотто, и он, судя по всему, был большим мастером такой игры. Он бегал, запутывал цепочку, но в конце концов был пойман. Новым котом оказался Серафино, это был очень гибкий и изящный кот, но и настоящий хищник - поймал мышь за одну музыкальную фразу. Потом его самого ловила Тилечка, а её - неизвестный красивый парень в малиновом берете с пером.
Лизавета не ожидала, что до неё тоже дойдёт очередь, но она тоже стала котом! Ей пришлось ловить Альдо, и ей показалось, что он поддался, ну да и ладно. А её саму довольно быстро поймал Сокол, и поцеловал, чем вызвал всеобщее одобрение. А потом и музыка закончилась.
Все снова принялись кричать и хлопать, и стучать друг другу по спине, и просить ещё. Музыканты отдышались, и сказали, что ещё будет про улитку. Надо про улитку? Все закричали, что надо. Лизавету подхватили под обе руки и повлекли становиться в очередную цепочку.
В этот раз становились парами, кавалер-дама. Её левую руку крепко сжал Сокол, справа оказались Альдо и Тилечка. Цепочка закрутилась в улитку вокруг какой-то центральной пары.
Музыканты снова начали с бодренького вступления, и пара, которая стояла в самом центре, взялась за руки и поскакала наружу между завитками цепочки. Очень живо поскакала. За ними - следующая пара. Допрыгали до конца, встали в хвост, а тем временем уже подлетала следующая пара. И так можно было бегать до бесконечности.
Когда очередь дошла до них с Соколом, Лизавета по привычке подала руки, как для закрытой пары.
- Нет, госпожа моя, держитесь-ка крепче, не до куртуазности, - он сверкнул улыбкой и обхватил её обеими руками.
И завертелся. Шаг - полоборота, шаг - полборота. Хорошо, что она такое видела, и пробовала, и немного понимала, как удержаться на ногах и не улететь в небеса.
Им хлопали и кричали что-то одобрительное. Но пока они доскакали таким образом до хвоста улитки, ноги отваливались, а дыхание сбилось к чёрту. Поэтому Сокол не повёл её обратно в цепочку, а обхватил за плечи и вывел наружу, к зрителям.
- Ух, здорово, - сообщила Лизавета. - Спасибо вам, одна я бы ни за что не решилась попробовать, только стояла бы и завидовала тем, кто танцует.
- А зачем стоять в такую ночь? Да и двигаетесь вы отлично. С кем другим я бы не стал так делать, придумал бы что-нибудь попроще. А с вами – вышло.
- Круто вышло.
- Вина?
- Да.
Ему удалось найти только одну кружку, и пили по очереди, не выпуская её из рук. Потом Сокол отдал её кому-то, а сам снова обхватил Лизавету за плечи.
- Это по службе или по дружбе? - глянула она на него из-под ресниц.
- Хотите услышать, что вас хочется держать у сердца и не отпускать никогда? Так и есть. И уж конечно я не дам никому повода думать, что вы здесь одна и беззащитны.
А Пират тем временем настроил гитару, и для Лики это были необычайно сладкие звуки. Принц разлил вино, и они с Орельеном раздали всем по бокалу, и сели – кто где. Пират так вообще расположился на ковре у камина. Но так и вправду удобнее, с гитарой-то.
Он заиграл – круто заиграл, что уж, Лика могла отличить три аккорда от мастерства. Пират оказался мастером – кто бы мог подумать? И сменить три баса на один аккорд, и выиграть часть мелодии – всё это было ему подвластно, на всё хватало пальцев. Когда Антуанетта невежливо ущипнула её за запястье, Лика поняла, что таращится на Пирата едва ли не с открытым ртом. Блин, правда, так не годится, не дело это – на Пирата таращиться! Лика выдохнула и благодарно улыбнулась Туанетте.
Пират же ещё и запел, и у него оказался классный баритон. Вот кто бы мог подумать-то! Отворотясь не насмотришься, а какой музыкант!
Пел он про какого-то мужика, который, по ходу, собирался на войну. Ему был нужен клинок, конь, непобедимый дух и в итоге – великая честь и дама. Ну ясен хрен, куда без дамы-то победителю. Этому. Спать холодно и жёстко, не иначе.
Но хорошо пел, холера. Лика же только вздыхала.
Дальше гитара пошла по рукам, как то гитаре в приличной компании и положено. Принц спел тоже про поход и про верного коня, и про куда-то там прорвались и победили. Если бы перед тем Лика не слышала Пирата – то сказала бы, что очень хорошо. А так – ну, просто хорошо.
Лионель спел опять про поход, только про недругов господа, на которых надо рати двинуть, и чего-то там такое же ещё. Он преосвященство, ему положено. Лика только отметила, что в сравнении с Пиратом проигрывал и он. Хотя звук инструмента у него был хороший, лёгкий и чёткий.
Орельен же грязновато играл на трёх аккордах и не стеснялся этого нисколько. Пел он о розе, чей благоуханный цвет был отправлен по ручью в руки любимой девушке. Ну хоть один не про поход, в самом-то деле! Хоть Лике не очень-то нравилось петь о любви, но в этом засилье походников такая песня была прямо прорывом.
Орельен уже было хотел отдать гитару снова Пирату, но Лика так жалобно вздохнула – прямо сама от себя не ожидала.
- Верно, Анжелика, ты же говорила, что умеешь, - подмигнул Орельен. – Удивишь нас?
У неё аж дыхание перехватило.
- А можно? – спросила она, да так жалобно это прозвучало, что даже Пират вздохнул – что ж с тобой теперь делать-то, раз завелась – не сотрешь.
- Можно, госпожа Анжелика. Только не сожгите инструмент, он дорог мне, как память о хорошем человеке, - и наморщил нос, как он всегда делал, когда речь шла о ней.
Ну да, дурная девка, а туда же – петь и играть.
Лика осторожно взяла инструмент, примерилась. Неа, в кресле не выйдет. Она сдвинула на бок поясную сумку – чтобы не мешала, а потом ещё раз примерилась и сказала:
- Зажмурьтесь на минуту, что ли. Пожалуйста.
Ну, то есть, ей-то пофигу, а они в обморок упадут. А не они, так Туанетта – непременно. Лика тоже сползла на пол, разложила юбку красиво по ногам, села удобно и вытащила из корсета деревянный бюск, потому что он совсем не давал нагнуться к гитаре и как следует её взять. И сунула его вытаращившейся Жакетке. И потом уже, наконец, взялась за инструмент.
Ей нехренически повезло – гитара была почти такая же, как те, к которым она привыкла дома. Чуть меньше. Шесть струн, строят так же. Пробежалась, проверила, взяла пару аккордов. Работает, божечки мои, работает!
Так, с чего же начать? Что бы такое придумать, чтобы, ну, не подставляться? Многие крутые песни здесь будут ни в борщ, ни в Красную армию, как говорила бабушка. Эх, ладно, была – не была. Ещё и не пела сто лет, сейчас вообще выйдет ли?
Но чтобы спеть о том, как среди связок в горле комом теснится крик, много голоса не надо. И вроде тоже про понятные материи. Руки тряслись только первые пару строк, а потом – всё, норм, а на парней можно не смотреть, пошли они лесом.
Лика выиграла всё – финальный проигрыш тоже – и выдохнула. Тишина была ей ответом, глаза она зажмурила давно, и теперь опасалась открыть их обратно.
- Анжелика, вы невероятны, - голос Лионеля прозвучал сладкой музыкой. – Откуда вы знаете эту песню?
- Слышала, научилась, - уф, можно расслабиться.
Кажется.
А вечер получился очень весёлый. Господин Лионель позвал их в большую гостиную, и они там ели вкусный пирог, который прислали аж из Пале-Вьевилля, и варенье из персиков, и играли в разные игры – например, кто сможет удержать в воздухе больше книжек и всяких других вещей магической силой, и кто засветит шарики нужных цветов в определённом порядке, и кто победит жабу, которую создала госпожа Жийона. Победила, по мнению всех, Шарлотта – она испугалась, завизжала громко-громко и зашвырнула бедную жабу под потолок, где та и рассыпалась, никто не понял, как ей это удалось, но всем понравилось.
Когда у Аделин и Шарлотты закончился запас магических сил, её величество приказала тащить из её комнаты сундук, и убрать всё со стола, и сказала, что сейчас все будем играть в сокровища великого мага. Оказалось, что эту игру знает его преосвященство – он припомнил, что они в детстве играли с братьями и сестрой, и младшие сёстры тоже играли потом. А госпожа Жийона удивилась – наверное, потому, что у неё нет ни сестёр, ни братьев, и ей играть было не с кем.
Стол расчистили от следов магических упражнений, и её величество встряхнула хорошенько скатерть, а потом вернула её на место. И стала доставать из сундука сокровища – самые настоящие! Жемчужные бусы, кольца, броши – ну ничего себе! Господин Лионель усмехнулся и сказал – по их правилам, у каждого должны быть свои сокровища, кто больше запас – тот и молодец. И сходил наверх за шкатулкой, и у него в той шкатулке были и кольца, и камни в оправе, и ещё какие-то непонятные штуки. Госпожа Жийона тоже что-то принесла. А Аделин и младшим королева позволила выбрать в своём сундуке. Правда, Мари сказала, что у неё тоже есть свои сокровища, и принесла плетёные из ниток цепочки и браслетики, и свою куклу с зелёными волосами. Куклой заинтересовалась госпожа Жийона, спросила разрешения и внимательно её осмотрела. Спросила – это же, наверное, грозная волшебница? Мари согласилась – конечно, как же иначе! И тогда госпожа Жийона предложила посадить куклу в центр стола – как будто это её сокровища.
Господин Лионель и её величество заспорили о правилах – королева утверждала, что кто выложит больше всех, тот и победил, а господин Лионель говорил, что он за общую красоту композиции, ещё бы только понять, что это такое. Сошлись на том, что играем просто для удовольствия, пока не надоест.
А дальше нужно было по очереди выкладывать какую-нибудь одну штуку и тут же придумывать и рассказывать – что эта штука умеет делать. И так до тех пор, пока у всех не закончатся сокровища. Ух, сколько они всего придумали! У них был и волшебный камень, который выдаёт мысли врагов, и кольцо, которое моет посуду, и булавки, которые сами закалывают то, что нужно, и игла, которая сама шьёт то, что ей скажешь, и даже вышивает самый сложный узор. И всякие весёлые штуки тоже – чтоб выросли свиные уши и пятачок, или усы, как у кота, или хвост. А когда у её величества нашлась маленькая фигурка жабы – о-о-о, тут просто все в голос завопили, что это специальный такой артефакт для превращения понятно в кого.
Первой сдалась Шарлотта – она просто уснула тут же, на лавке, и господин Лионель унёс её наверх, к Луизе. Мари держалась дольше, но и она стала тереть глаза, чтобы не закрывались, и если честно, сама Аделин тоже очень хотела спать. Задумались – это сколько же времени? Оказалось, почти полночь! Ничего ж себе, ни разу ещё так долго не сидели, здорово-то как! И потом её величество сама отвела их с Мари спать, Николь чуть в обморок не упала, как увидела.
По краям площади стояли столы, там кормили и поили всех желающих. Наливали что-то вроде лёгкого цитрусового алкоголя, и яблочного, и ещё какого-то, и просто фруктовую воду. Вот мы на эту воду все и налегли, оказалось – просто невероятно. Вода с ломтиком лимона и ложечкой мёда – самое то, что нужно, а ещё были и всякие другие разновидности, не только с лимоном.
Напились, пошли обратно к кострам. Там снова бегали, но Лео предложил пойти дальше – на главную площадь, до неё тоже недалеко. И нам буквально велено ходить и смотреть – где и что. Вот и пойдём.
Дошли – с песнями и всяческими подколками. Там всё было устроено похожим образом – еда, костры, музыканты. Место для танцев оставили между кострами в самой середине, и прямо сейчас невероятно тонкая и гибкая дева арабской внешности танцевала под затейливую мелодию флейты и бубна, впрочем, зрители хлопали и тоже очень недурственно держали ритм. Мы протиснулись – интересно же! – и застали самый конец. Дева явно училась если не у матушки Рании из дома Вороны, то у кого-то, очень похожего. Те же невероятно плавные движения, те же сильные ноги, те же руки, ведущие свою отдельную партию в этом рассказе. И бубенчики на ногах и на руках, и тяжелый пояс с монетками – всё звенело в такт и в долю. Волосы летали чёрным облаком, а лицо было закрыто, одни глаза и светились.
Акцент, акцент, вздох… финал. Зрители разразились воплями и аплодисментами, дева глянула задорно – ну, кто меня перепляшет? Обвела круг насмешливым взглядом, в нём так и читалось – что же вы, и чопорные выходцы из Бизантиума, и северные варвары, только смотрите, а сами не выходите? Кишка тонка?
Я развязала завязки плаща и сбросила его Лео в руки.
- Эй, ты куда? – дёрнулся было принц, но Лео с усмешкой остановил его.
- Пусть идёт. Покажи этим кошкам драным, на что способны северные варвары, о прекраснейшая!
Дальше я не слушала – кажется, его спрашивали, а он говорил – смотрите, мол, сами всё увидите.
Я вышла в круг, оглядела зрителей, размяла пальцы… И начала отхлопывать ритм, простой – раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Мои ожидания оправдались – ритм подхватили, сначала бубны, три штуки, потом сильную долю поймал бас – это было диво-дивное, что-то вроде конского волоса, натянутого поперёк большой бочки. Звук выходил гулкий и низкий.
А потом вступила флейта – и я вместе с ней. На носочки, к небу, повернуться, оглядеть зрителей, завертеться… и вперёд, летим. Па-де-баск, приземлиться, подбить ногу, подпрыгнуть, повернуться в полёте, и дальше, дальше. И зажечь огонь.
Огненное кольцо вокруг меня вызвало вздох из сотни глоток… а потом они как принялись отстукивать ритм, что только держись! Ух, какая благодарная мне выпала аудитория, кто бы мог подумать! Варвара Лискина, единственная и неповторимая. Делает то, чего бы никогда не сделала Барбара Ливарио, графская дочь – танцует меж костров на площади под восторженный рёв толпы. Кружится, кружится… мелодия ускорилась, я тоже. Быстрее, быстрее… махнуть ногой… финал. Точка. Уйти на своих ногах.
Ох, что тут началось! Да в доме Вороны мне такое и не снилось! Правда, я поклонилась зрителям и убежала к своим, и тут же замешалась в толпу – ну а связываться со стражами не дурак никто. Глянули с уважением – должно быть, у стражей и женщины необыкновенные – да и отвлеклись на следующего танцора, а был это молодой мужчина, сильный и гибкий.
- Ну ничего ж себе, и правда феникс, - принц восхищённо качал головой. – Скажи, сестрица, ты где так наловчилась?
- Расскажу – не поверите, - отмахнулась я с усмешкой, потом опомнилась и добавила с чертовщинкой во взгляде: - Мой принц.
- Да что там, сегодня я, скажем, брат Павлин. Красивый и бесполезный.
- Почему же бесполезный? – усмехнулся Лео. – Плясать вокруг костров могут все.
- Но не так, как наша дева Феникс.
- А это уже – искусство, - припечатал Лео.
И совсем свеженькое :)
А потом мы поняли, что умаялись. Пол был отчищен, пролит кипятком и высушен, равно как и стены, и окна изнутри. Печь возвышалась под потолок во всей своей белизне. Мальчишки принесли и поставили три стола, и лавки к ним.
- Так, еды бы всем. Сейчас слетаю домой, принесу, - Ульянка деловито вытирала руки о передник.
- И я тоже, - кивнула Пелагея. – Моим там есть, чем поужинать, если явятся, не пропадут.
- Пелагея, там у тебя картошка была, неси, - вспомнила я.
- Да ну её, не еда это, - отмахнулась только.
- Это ты её готовить не умеешь, - сказала я. – Неси, сварим.
В итоге Ульяна, Меланья и Пелагея ушли, мы с Евдокией домывали сени и крыльцо, а мальчишки аккуратно сложили деревяшки из сарая возле печи и пошли к Пелагее – помочь принести. И не зря – принесли и каши, и огурцов солёных, и ещё пирог, и чайного листа заварить с травками, и картошки. Я тут же взялась ту картошку чистить, и потом ставить в котелке на печку варить. Пока варилась – накрыли на стол, а там и Ульянка прибежала.
- Во, сагудай! Мимо Янека шла, у него попросила! И ещё он коптил сегодня рыбу, вот смотрите, свеженькая.
На стол плюхнулась миска со свежепосоленной рыбой – с лучком и маслицем, а рядом – плоская тарелка с десятком копчёных хвостов. К картошечке самое то!
Картошка сварилась, я бросила в миску кусок масла да зелёного лука, и поставила посреди стола.
- Так, а выпить-то с устаточку? – вопросила Ульяна.
А вот не подумали, и зря. Жаль.
Тьфу, не жаль, всё хорошо.
- Так, творцы света. Идём за мной. У меня тут кусок дома оттяпали без моего ведома, так я аренду буду брать продуктом, - я поднялась из-за стола и двинулась в темноту.
За мной пошли Ульянка и Пелагея, Евдокия бросила нам вслед пару светящихся шариков. Привела я их, ясное дело, к самогонщикам.
- Знатное дело, - закивала Ульяна. – Всё верно, господь велел делиться. Пускай делятся.
В общем, мы попробовали продукт, остались довольны и отлили себе в крынку. Вернулись за стол, разлили.
- Ну, за новый дом и его хозяйку? – сверкнула глазами Ульянка.
- За неё, - степенно кивнула Пелагея.
- Чтоб жила сыто и богато, - добавила Евдокия.
А молодёжь – Меланья и мальчишки – только кивали.
Кстати, картошку смели мигом – с огурчиками да с рыбой самое то. Да под беленькую, кстати, самогон-то был весьма неплох. Вода тут хорошая, и наверное, к делу своему люди серьёзно относятся.
- Ульянка, запевай! – махнула рукой Евдокия.
Та только глазами сверкнула – а чего ж не запеть? И запела – о том, как ехал казак, куда-то там далеко в поход, а дома его ждала любимая, а впереди у него бой, и опять дорога дальняя. Подхватили – Пелаея низким глубоким голосом, Меланья звонким. Дуня молчала.
Казак ехал долго и доехал домой в конце концов,а мне так грустно стало, что я слов не знаю, прямо вот очень и очень. Поэтому – петь, так петь.
- Напилася я пьяна, не дойду я до дома, - как мне кажется – подойдёт. – Завела меня тропка дальняя до вишнёвого сада.
Повтор подхватила Ульянка, молодец. Так и допели.
- Наш человек, - радовалась купцова сестра.
- Тихо вы, там по двору кто-то ходит, - шикнула на нас знахарка. – Гасим огонь, слушаем и смотрим.
Понравилось? Приходите ко мне, у меня такого добра ещё много :))))
Всех люблю, ваша СК.