Хлёсткое слово любят все - и инопланетяне, и инженеры и домовой с лешим.

Поддерживаю флешмоб "Литературные ругательства"

https://author.today/post/361310

Начну с инопланетного ругательства, придуманного для крутой цивилизации биоинжереров-телепатов. Разговаривают Рли (свежеиспечённый учитель-наставник) и Фай (его ученица, как оказалось, влюблённая в него по уши). 

Рассказ "Летающий дом".  https://author.today/work/222526

- Но это же моя жизнь, а не тётина! Я хочу изучать и делать именно то, что мне самой нравится! - Фай вскочила и топнула ногой. - Это же просто глупо, заставлять себя и мучиться, просто чтобы порадовать Кро… Да ей на меня плевать! У неё, вон, две своих дочки… И потом, ты вообще помнишь, для чего я взялась сдавать все эти тесты?

- Помню, - Рли вздохнул. - «Мать Природа, роди меня обратно! И зачем я связался со влюблённой малолеткой? Надо же было так вляпаться!» - Ну хорошо... Попробуй посмотреть на всё это моими глазами… Зачем ты вообще мне такая? Нетерпеливая, капризная, не способная преодолеть даже такую небольшую трудность, как тест для доростка, и даже не желающая учиться…

Губы Фай предательски дрогнули. В её голове опять заметались обида, злость на него, на саму себя, и, одновременно, жалость к себе, отчаяние. Всхлипнув, она снова плюхнулась на траву, прижалась к его плечу, просто потому, что больше было не к чему. Остров стрелой летел над океаном. Прохладный ветер полоскал на ветру её пёстрые волосы.

Он погладил Фай по плечу:

- Ладно, не убивайся так... Меня ты однажды разлюбишь. Но сама-то себе ты такая зачем нужна? И зачем ты такая всей нашей Биосфере? Чтобы другие всю жизнь с тобой няньчились? Неужели ты сама именно этого хочешь? Неужели тебе не хочется стать нужной, важной, уважаемой, незаменимой в каком-нибудь интересном, значительном деле?.. Ты понимаешь, что у любого интересного, важного дела есть свой порог вхождения? Сперва тяжело вникать, сперва ничего не получается, но если проявить упорство, если продолжить заниматься, то со временем всё начинает получаться, то, что прежде казалось трудным и нудным, начинает приносить настоящее удовольствие, хорошие результаты, уважение окружающих… А если упорства не проявлять...

- Ты меня не бросишь?

А вот так общаются молодые инженеры в рассказе «Крыша»:

https://author.today/work/195263

Сейчас Санёк сидел за собственным столом в общей каюте, заменявшей их отделу во время плавания рабочий кабинет, и, чуть высунув язык от азарта, гонял в РобоКаде свой виртуальный бульдозер по смоделированному, засыпанному виртуальным снегом, полю.

– А парусность этого драндулета ты учел? – спросил заглянувший ему через плечо Данила.

– Учел, – отмахнулся Санёк. Данила неприятно чавкал над ухом, разжевывая бутерброд. – Че ты в столовку-то не сходишь? Обед же бесплатный.

– Не сейчас. Сперва бутер с чаечком. Все равно после трех опять проголодаюсь. Тогда и схожу, пообедаю нормально… Не-е, парусность у твоего агрегата все-таки большая. Ты на какую скорость ветра его рассчитывал? Там бывают порывы больше пятидесяти пяти метров в секунду. Не сорвет с крыши твою каракатицу?

– Не сорвет.

– А если он, например, одной гусеницей на сугроб заедет, а его порывом ветра ударит в бок? Если перевернется, ты сам на крышу полезешь, чтобы его обратно на ножки поставить?

– Данил, ты прям достал уже своим пессимизмом!

– Как говорил товарищ Суворов, тяжело в ученьи, легко в гробу, – пробубнил удаляющийся Данила, дожевывая бутер и назидательно потрясая пальцем.

– Крошки из бороды вытряхнуть не забудь, Лев Толстой! – огрызнулся Санёк.

Но самые замысловатые ругательства и хлёсткие словечки-определения встречаются у меня, пожалуй, в рассказе «Никодимовка». Например тут — домовой(Трофим) из заброшенной деревни, гостит у лешего (Никодима) и его дочки (Праскевы), обсуждая с ними новых хозяев своего дома:

https://author.today/work/199889

Пить самоварный чай наладились "на балконе" - на верхних, раскидистых ветвях дуба. Для наставших теплых денёчков место было самое удобное. И тень от ветвей, и солнышко пригревает, и весь почти лес как на ладони.

- Хозяева твои, люди, видать, совсем городские. Да других, небось, уже и не осталося. Одни консомольцы, - философствовал леший, запивая оладьи чаем с мятой и малиновым листом. - Почти месяц живут, а огород не копан. Картошку надо садить, хлеб сеять, а они… И скотины не держат.

- Конь-то у них есть. Железный, как у нынешних людей положено, - вступился за хозяев домовой. - Сильный конь. Вороной. Джипой звать. И хозяин мой, Олег Иванович, и хозяйка, Мария Станиславна, лихо им править умеют. Четверых конь везет, не спотыкается. Да ещё тележку полную тянет. Зачем хозяину другие кони? Живых коней кормить надо, поить, чистить, навоз убирать. А этому - налил бензину в дырочку, он весь день и бегает. Добрый конь. Лучше трактора. И вездеходный. По любой грязи.

- Вездеходный - это хорошо, - усмехнулся в усы Никодим. - Чем вездеходнее машина, тем дальше в лес она проедет, прежде чем застрять окончательно.

- И вовсе они не комсомольцы. Нету теперь комсомольцев.

- Нету? Что-то скоро они повымерли.

- Не вымерли. Вера Николавна говорила, что все перекрасились сразу, как совецка власть закончилась. И теперь у них в городе не комса, а эта… дерьмократия.

- Раньше, помню, князья в городах правили. Потом царь, - леший начал загибать пальцы, - Один, другой… да много их было. Потом комиссары. А теперь, выходит, правит в городе всякое… Ну, хоть называют себя как есть, без вранья, не то, что прежние. А суть-то ихнюю я сразу почуял, когда оне школу закрыли. Раз твои хозяева не консомольцы, то и в красном углу у них, поди, не комса всякая, а какой-нить Спас, али Никола-угодник? Или, слыхал я, в дальних лесах родноверы опять завелись. Костры жгут на Купалу, идолам кланяются. Твои-то из каких?

- Ройтер у них в красном углу, - буркнул домовой. - Чёрная така коробочка. Сидит, гудит, мигает лампочкой. Интернет раздает. Я сперва-то думал, люди православные, как прежний мой хозяин, Сила Иванович. Сами - Олег да Марья. И у сыновей имена, видать, из святцев — Родион да Аникей. Но нет. Оказалось, главный бог у них — канпутер. В канпутере у них службы. В канпутере у них иконки. Перед канпутером у них и заутреня, и обедня, и вечеря, и детям сказки, и работа, и чай с конфетами.

- Перед канпухтером? Перед этой железной коробочкой, какую мой лесник, Михал Иваныч в кармане таскает?

- Не-ет. Такая коробочка - это слабый канпутер, дохленький. Он так и называется смаркфон. Ни телефон, ни канпутер. Так, зверушка карманная. У моих канпутер большой, толстый. Стоит в углу, гудит, думу думает. От него проводочки повсюду. У большого канпутера две служки - Мышка и Клава. Люди жмут на них кнопочки, и канпутер понимает, чего людям хочется. А морда-то у канпутера большая, плоская, шириной, как окно. Манитор называется. Вот и манит она всех, развлекает картинками. Это большой канпутер, хозяйский. Есть ещё хозяйкин, помельче, с большую книжку размером. Ну и эти, смаркфоны у всех, само собой. И у деток свои смаркфоны. Детки малые. В школу им ещё рано. Буквы толком не знают, а туда же. Кругом птички, цветы, букашки, травушка! А эти дома сидят и в смаркфон пальцем тыкают. Родителям не досуг детьми заняться. Хозяин всё в доме вверх дном поставил ремонтом своим. А у хозяйки дидлайн. Ей и суп-то сварить некогда. Всё сидит в своем канпутере, пишет буковки, да циферки. Как дети начнут шалить — она сунет им смаркфоны, и снова в канпутер, - Трофим сокрушенно покачал головой и даже отставил в сторону кружку с чаем.

- А ты на что? - возмущенно встопорщил бороду леший. - Ты же в доме главный! Раз хозяйка за детьми не следит, пусть хозяин её поучит плёточкой! Да и ты её напужай. Постучи под печкой, повой волком в трубе. Может хозяева и образумятся?

- Да не со зла она. Работа у ней такая в канпутере. Дидлайн значит — сдохни, но к сроку всё чтобы сделалось. Пока хозяин строит, хозяйка за двоих за канпутером отдувается. Ну да я теперь её выручаю порой. Уж больно мальчишки хорошие, смышлёные. Родиону пять лет. Аникею того меньше. Как увижу, что детки опять в свои смаркфоны утупились, так оборачиваюсь котом, да лезу к ним играть, - на лице домового расплылась блаженная улыбка. - Супротив кота любой смаркфон — дело скучное. Уж они меня и гладят, и ловят, и в веревочку, и в прятки со мной…

- Эх, Трофимушка, - вздохнул Никодим. - Когда ты о своих-то детках подумаешь? Вошел уже в возраст. Хозяевами снова обзавелся. Жениться пора.

- А что, детки-то людские тебя не обижают? - вмешалась покрасневшая вдруг Праскева. - А взрослые? Ты что же, теперь, как кот, открыто по дому ходишь, не прячешься?

- Хожу. Сперва хозяева удивлялись, откуда, мол, такой котище к ним приблудился. Но, похоже, привыкли. Даже дали мне прозвище.

- Прозвище? - переспросил Никодим, макая оладушек в мёд.

- Прозвище мне хозяин придумал, - домовой приосанился и расправил усы. - Называют меня по иностранному, Шрёдингер. А иногда и ласково, Шрёдя.

- Шрёдя? - почесал бороду леший. - Мудрёно. Да и сами хозяева мудрёные. Сколь смотрю за ними — не пойму, с чего живут? На огороде ничего не ростят. Дома не рукодельничают. Крышу починили, окна заменили, огород весь изрыли искаватором, да на том, видать, зелёные бумажки закончились? Анбар пустой, погреб пустой. Запасов не делают. Еду, небось, за бумажки покупают, в сельпо, в Леонидовке? Эдак скоро у них и цветные бумажки закончатся. Будете зимой голодать, как при колгоспе.

- Не закончатся. Работа вся у них в канпутере, и деньги в канпутере. Не пойму пока, как так получается. Но за то, что они в канпутере делают, кто-то денежки им, видать присылает. Это всё интернет. В нём они и сеют, и пашут, и доят, и капусту рубят. Интернет, он… как пруд. Только большой-пребольшой. Больше деревни. Больше леса...

- Больше леса стоячего, - усмехнулся леший, — выше облака ходячего?

Трофим задумчиво поглядел наверх, на редкие, ползущие с запада облака.

- Может и выше. Кто ж его измерит-то? Большой пруд. А в нём, стало быть, сети. И по тем сетям канпутеры тянут друг у друга то одно, то другое.

- Сети? А из чего?

- А по разному. Есть сети, как проводочки обычные. Есть пластмаски какие-то. А есть сеть незаметная, магнитная. Ни на ощупь, ни глазу не видная. А канпутерам всё едино. Они через любую сеть знай себе тянут всякую формацию. Как рыбу неводом. Тянут, потянут, а её в том пруду меньше никак не становится.

- Меньше не становится? - с сомнением переспросил Никодим. - Твой хозяин не колдун ли часом?

- Может и колдун. Да только в городе таких колдунов теперь многие тысячи. Могут они через канпутер друг другу картинки слать. Могут разговаривать. Могут даже как ты, через блюдечко с яблочком.

Леший подпер бороду кулаком. Задумался.

- Коли люди эдак колдовать навострились, может теперь среди них дураков поубавится? Может, заживем ещё хорошо да с песнями, как в старину?