Рандеву с вампиршей. Сказки про биомассу

«…Мои мысли прервал стук в дверь. Шел десятый час вечера, что для средневекового патриархального городка считалось очень поздним временем. Я подкрался двери, по пути глянув в окно и отметив, как мало огней видно в лежащем подо мной городе. Рука машинально задернула плотные, светонепроницаемые шторы.

– Кто там? – поинтересовался я, старательно прячась за кирпичной кладкой. Дверь, хоть и достаточно прочная, не  могла защитить от пули.

– Это я, – раздался знакомый голос вампирши.

– Не поздно ли для визитов? – поинтересовался я.

– Я твоя невеста, имею право.

– После свадьбы, подруга, – оборвал ее я.

– Да не нужен ты мне, петушок, – фыркнула девушка. – Поговорить надо.

– А ты одна? – спросил я. – А то ведь мы с товарищем Стечкиным не любим лишних посетителей.

– Да одна я, одна, открывай.

Действительно, вампирша пришла без сопровождающих. Я вновь отметил, как хороша «дочь» князя. Черный комбинезон «дикой кошки» выгодно подчеркивал ее сильное и женственное тело.

Фальшивая амазонка вооружилось до зубов. Из-за спины выглядывали рукояти мечей, на поясе болтался кинжал и метательные ножи. За спиной на ремне висел «Кедр».

Вампирша быстро огляделась и, мягко отстранив меня, захлопнула дверь, затем повернула задвижку. Кроме автомата, на спине располагался маленький рюкзачок с чем-то тяжелым. Я не стал спрашивать, что там и зачем ей столько оружия.

– Договорился с моим отцом, Данилка? – улыбаясь, спросила она.

– Ты ведь все слышала, – в тон ей ответил я.

– Невысоко ты ценишь меня, сын архивариуса, – горько вздохнула девушка.

– Был бы сыном архивариуса, больше ценил бы. Говорят, тот без ума от княжеской дочки. Аж в Суздаль за ней помчался.

– Романтические сказки, – с усмешкой сказала вампирша. – Она стала лишь предметом торга. Слышала я, милей ему  уголовнички, ради которых он и решился на невозможное дело.

За этим разговором мы прошли в центральную часть моего жилища.

– Вот почему князь за них так хлопотал, – ответил я, стараясь не поддаваться ее чарам. – Раз пришла, садись. Угостить только нечем. Еды не держу, напитки давно протухли. Простой воды и то нет.

На лице девушки появилась легкая усмешка, точно ее развеселила моя попытка изобразить радушного хозяина. Ей явно не это было нужно.

Вампирша сделала попытку закинуть мне руки на шею, но я ненавязчиво уклонился.

– Даня, а чего ты так со мной? – спросила девушка, оставаясь стоять. – Я неизвестно кто в чужом теле, ты тоже. Мы оба старики, жили долго, все видели. Что нам делить? У нас одна задача, как у разведчиков: внедриться и выжить. Вместе это проще.

Вампирша сделала попытку сесть на кровать, но я решительно остановил ее, придержав за плечо и указав на стул. Сделав это, я почувствовал что-то вроде сожаления, гостья была теплой и упругой, исходящей сладкими сексуальными токами.

– Немного не так, – возразил я. – Это ты не пойми кто. А я этого государства первый правитель. Скажи я слово, меня и простолюдины, и бояре нутром своим почуют и за мной пойдут.

Девушка фыркнула, но опустилась на указанное место, собранная и сосредоточенная, точно кошка перед прыжком. Ее глаза не отрываясь смотрели на меня, словно просвечивая рентгеном.

– А через год распнут из-за когнитивного диссонанса, в смысле несоответствия ожидаемого и реального. Тогда тебе никакое продвинутое НЛП не поможет. Не они, так тамбовцы постараются. Ты ведь с отцом только что про это говорил.

– Да не отец он тебе, – заметил я.

– Но я очень благодарна этому человеку. Он отец моего теперешнего красивого и сильного тела. Князь приказал заткнуться ведьмам Великой Матери. Тоже мне, доморощенные Бене Джессерит.

– Ты читала Херберта? – удивился я.

– Конечно, – ответила девушка. – Почти все фильмы просмотрела и прочла множество книг вашей эпохи. В подземельях порой много свободного времени.

– Вот уж не думал, что там, под землей, будет курорт, где избранные начнут вести рассеянный образ жизни.

– Свою первую жизнь я провела в койке, наживая пролежни. Книги и кино -  моя единственная отдушина тогда, – призналась вампирша. – Потом у меня были и другие тела. Отец старался.

– На тушенку выменивал или на квадратные метры? – не преминул поинтересоваться я.

– Запасов провизии в бункерах Раменок, подземном Теплостанском городе, хранилищах метро и метро-2 хватило на годы, – девушка сделала вид, что не заметила иронии. – Пока с поверхности не стало проникать излучение, мы жили весьма вольготно.

– Ну и как оно?

– Я не очень помню, – призналась девушка. – Помню палату, белую кафельную плитку на стене. Я выучила как положена каждая, все неровности раствора во швах. Под Теплым Станом построили настоящий город: улицы, дома трехэтажные, автобусы ездили. Благодаря твоим генераторам под землей имелись горячая вода и электричество.

– Идиллия, – иронически вставил я. – Что случилось потом?

– Ничто не вечно. Сначала перестал ходить транспорт, потом понемногу погасло освещение на улицах.

– А генераторы? Ты говорила, что они у вас есть.

– Да энергии хватало. С лампами стало напряженно.

– Над вами целый город, накрытый стазисным полем, – заметил я. – Всего немерено.

– Но и там запасы не вечны. А нам под землей суждено оставаться до конца времен, – грустно произнесла вампирша.

– А есть и пить чего? Тушенки тоже надолго не хватит.

– Мы питались запасами много лет, пока не перешли на самообеспечение.

– А каким образом?

– Неприятно об этом говорить. Может, не стоит? – спросила она.

– Мне интересно, как сложилась жизнь под землей.

– Лучше бы ты нас подорвал, – кривясь, призналась девушка. – Ты глядишь на меня и думаешь, что и внизу все такие. Но я признаюсь, что сочетание излучения генератора и энергии, проникающей с поверхности, породило жутких монстров. Самый мерзкий калека из сожженной тобой Ленинки по сравнению с рядовым жителем подземки – просто красавец.

И я была такой же уродиной, пока не перестроила свое тело по образу и подобию какой-то безвестной пейзанки из окрестностей Суздаля, заев насмерть не один десяток человек. Ну а как я получила внешность твоей подруги, ты знаешь.

– Печально, печально, – произнес я. – Князь говорил, что перенос сознания не требует массовых убийств доноров.

– Ты, наверное, не помнишь, но однажды Дима чуть не увел тебя под землю, и только вовремя проснувшаяся прежняя сущность не дала одолеть тебя.

– Не помню, – честно признался я.

– Мы умеем такое, что простым людям покажется чудом. Мы умеем парализовать волю одним своим желанием…

– Так, – встрепенулся я, останавливая вампиршу. – Так это ты пыталась меня обработать тогда? Признаться, не сильно получилось.

– Да, – с грустной улыбкой сказала она. – Видишь ли, только через много лет подселенная сущность в полной мере восстанавливает утраченные навыки в новом теле. Ей нужно победить прежнего хозяина тела, пустить корни, перестроить тонкие оболочки и нервную систему под себя. Поэтому мы предпочитаем быть всесильными уродами, а не красивыми пустышками.

– Князь сказал о сотне, которая собирается перебраться наверх самым экономичным способом. Что, совсем внизу плохо стало?

– Ты помнишь, как надвигалась граница смерти в моровый год «Х»-синдрома?

– Да, – несколько напрягшись, ответил я.

– Так же и у нас. Обезлюдели сначала дальние подступы, излучение просочилось в подземные города, заставив нас отступать в тоннели метрополитена.

– В центре под землей полно места, – заметил я. – Военные и правительственные обьекты, где можно жить лучше, чем в Раменках.

– Верно… В некотором смысле потеря подземного города за МКАД пошла нам на пользу.

– Это как?

– Ты ведь видел, как распадается плоть подземного жителя от солнечного света?

– Не свет, а активная положительная энергетика вызывает разрушение целостности организма.

– Да, верно. Ее проникновение было молниеносным. Многие люди попали под удар. Но, увеличив мощность генераторов поля, мы оттеснили зону смерти. Через несколько суток спасатели вошли в вымершие штреки подземного города и обнаружили нечто, что привело их в ужас.

– Ну и что могло так напугать привычную ко всему нежить? – поинтересовался я.

– Плоть людей распалась, но не умерла, – с гримасой отвращения призналась вампирша. – Она жила, поглощала и перерабатывала органику, размножалась, захватывая пространства.

– Вот ведь, черт возьми, – вырвалось у меня. – Кошмар, но закономерно. Биомасса двуногая стала просто биомассой. И что было дальше? Она вошла в тоннели и заполнила их?

– До этого тогда не дошло, – как-то невесело ответила девушка. – Мы сумели усмирить вал протоплазмы. Оказалось, что биомасса питается сразу двумя видами энергий: старой, от генератора, и новой, проникающей с поверхности. Разбалансировка ведет к вымиранию клеток. Переносные излучатели справились с очагами неконтролируемого роста. То, что осталось, после некоторой доработки, стало перерабатывать отходы и давать пищу.

– Вот уж не думал, что вы питаетесь человечиной, – с отвращением сказал я.

– Нет, – возразила моя гостья. – Когда граница зоны жизни отступила ближе к центру, мы смогли заселить подземелья трогами. Плантации массы были расширены, чтобы кормить их. Испорченная пища со складов, испражнения, трупы с поверхности, все пошло в дело.

– А троги – это кто? – поинтересовался я.

– Троглодиты – это наши… – вампирша замялась. – Они живут с нами.

– В смысле рабы?

– В каком-то смысле, да.

– А откуда троги взялись?

– Ты ведь предсказывал, что часть людей переживет катастрофу, питаясь мертвыми телами.

– Занятно… – усмехнулся я. – А мы этих упырей стреляли...

Мне вдруг вспомнилось, сколько лет дикие, кровожадные мутанты оставались ужасом выживших на поверхности.

– Мы их ловили и делали неагрессивными. Они становились спокойными и даже способными к несложной работе.

– И как, если не секрет?

– Им разрушали центры агрессии и воли сфокусированным ультразвуком. Легкое, неинвазивное воздействие. Многие умирали, но те, кто выжили, стали способны существовать в социуме.

Им хорошо. Трогов кормят, дают одежду и работу. По вечерам позволяют расслабиться специальными видеопрограммами и генераторами. Они плодятся и даже заводят что-то типа семей. По-своему они счастливы.

Я слышала, что со временем мы отказались от порчи мозга трогам. Они стали слушаться и без этого. Им стало возможно доверять даже несложную работу: уборку, ремонт и прочую пахоту.

– Вот ведь, – сказал я, качая головой. – Рабовладельцы хреновы. А зачем вам столько рабов? Людей, что ли, не хватало?

– Мы быстро потеряли способность питаться твердой пищей, – произнесла странную фразу девушка.

Я чуть не подскочил на кровати.

– Как это понимать?

– Это только звучит страшно, – словно извиняясь, сказала вампирша. – Кровь нужна только детям, ну еще больным и раненым. Остальным достаточно просто зарядиться от трога. Это хоть и болезненно для трога, однако не убивает его. Некоторые крепкие экземпляры десятками лет служат донорами биоэнергии. Мы стараемся использовать трогов разумно и не доводить до смерти сразу.

– Это отвратительно.

– Всякий выживает как может, – ответила вампирша.

– Ты об этом хотела со мной поговорить? – недружелюбно поинтересовался я. – Экскурс в жизнь упырей, безусловно, интересен. Но ведь не на ночь же слушать такие рассказы!

– Есть вещи, которые ждать не станут, – заметила девушка.

– Например?

– Твоя безопасность. Согласясь с предложением князя, ты нарисовал на себе большую мишень. Муслики будут пытаться тебя убить всеми возможными способами.

– Догадываюсь, – иронически ответил я. – Ты полагаешь, что я об этом не подумал?

– Ты, конечно, способен за себя постоять. Но с этим будет лучше.

Девушка ловко скинула со спины рюкзак и протянула его мне.

– Что это? – спросил я, не прикасаясь.

– Не бойся. Это всего лишь одна твоя вещь, которую ты, Данилка, отдал мне на хранение.

Я аккуратно взял рюкзак и, пошарив, извлек из него сверток с железками. Что это было, я понял сразу. Это был мой массомет. Оружие оказалось разобранным, многие части сильно заржавели.

– Кто его так? – спросил я, чувствуя, как при виде распластанного верного друга во мне закипает гнев. – Кто это сделал?

– Успокойся, – сказала вампирша. – Ты сам. Если бы не разобрали и не высушили, то оружие вообще бы сгнило.

– А зачем я его купал?

– Ты не помнишь? – удивилась она. – А впрочем, обьяснимо.

– Не тяни, – с угрозой в голосе оборвал ее я.

– Даниил с Рогнедой провели восхитительные каникулы на болоте.

Я постелил на стол тряпицу и разложил детали, прикидывая, удастся ли мне собрать мое оружие. Если основные части были сделаны из нержавейки и пластика, а схема залита акрилом и вода им не повредила, то весь крепеж и пружины из черного металла пришли в негодность.

– А почему нельзя было потом все по-человечески высушить? – с раздражением спросил я.

– Ты в тюрьме сидел. А князю не до этого.

– Блядь, – выругался я. – Теперь это мусор.

– Не расстраивайся, – утешила меня девушка. – Скоро тебе Иван Васильевич джаггернаут передаст.

– И что, мне теперь в городе из джаггера стрелять? – ворчливо заметил я. – Кстати, что я тебе за это буду должен?

– Я так скучаю без мужчины, – намекнула вампирша, протягивая ко мне руку.

– Иди ты к черту, нежить! – в сердцах вскричал я. – Гнилье потом с елдака не отмоешь.

Вампирша обиделась.

– Думаешь, я склизкий труп внутри? – удивленно сказала она. – Все равно ведь придется. Нравится – не нравится…

Ничего… Коросту пробьешь, гной вытечет, а дальше как по маслу. Потом кончил, червяков с конца счистил, поплакал, подмылся и свободен… Великий человек, а предрассудки как у колхозника из забитой деревни.

– Но не сейчас.

– Ладно, успокойся, – сказала она, рассудив, что ссориться со мной сейчас не стоит. – Потом, после свадьбы. Брезгуешь – принуждать не буду. Руками поработаешь, в емкость отольешь, дальше мои проблемы.

– И все же зачем? – спросил я.

– Как ты не понимаешь, что оттого, кто разродится быстрей – я или эта сучка Гюзель, зависит будущее Владимира. Нынче мы с тобой – больше чем друзья или любовники. Случись что с тобой, мне не жить. Случись что со мной, и ты долго не протянешь.

– Может быть, – нехотя согласился я. – Но сегодня, будь добра, оставь меня в покое.

– Хорошо, милый, – сказала девушка. – Закрой за мной.

Она чмокнула меня в щеку и выскочила из комнаты.

Я едва не дал ей пинка. Потом нашел тряпку и поплевав на нее, стал брезгливо тереть место, куда ткнулись ее губы.