кровожадный флешмоб

...Он вытащил первого копа с переднего сиденья и сломал ему шею. Маленькое замкнутое пространство, движение смарткара и немедленно заоравший напарник — все это мешало развернуться. Инстинкты сработали быстрее фантазии — Экс успел разве что улыбнуться, а позвонки уже хрустнули под его пальцами, и шея обмякла. Второй коп резко затормозил, едва не вписавшись в фургон доставки у тротуара, и выстрелил, обернувшись, — торопясь, не целясь и не надеясь попасть, только испугать и остановить. Он даже не понял, что его напарник уже мертв. Вылезать было глупо — коп сориентируется и выстрелит уже точно — так что Экс повторил штуку с сеткой. Его пластиковые ногти снова впились в болты, удерживающие сетку на рамке под крышей. Идеальная имитация не выдержала второго такого варварства, полупрозрачные розовато-белые пластинки посыпались на пол, кожа на кончиках пальцев лопнула, но сетка поддалась. Процесс занял не больше трех секунд, но Экс всегда запоминал подобные вещи — мелочи, фрагменты, микроэлементы стремительного разрушения.

Жаль, что сетка состояла из двух рядом стоящих полотен — то ли ее ставили по частям, то ли и впрямь рассчитывали, что преступники могут повредить конструкцию. С одним полотном, уже открепленным от края, Экс бы управился и за секунду... Он бы вместил в один миг всю их смерть. Не слишком приятно, но очень эффективно.

Коп успел распахнуть дверь и вылезти из машины наполовину — одна нога уже на асфальте, руки вцепились в дверь и раму, распахнутый рот глотает воздух улицы. Экс успел схватить его шею. Сгорбленный, с просунутой через неподатливую сетку рукой,  Экс на секунду застыл. Прутья впились в его плечо, борясь с металлом под рукавом его джинсовки. Коп замер, мелко подрагивая и отчетливо понимая, что одно неловкое движение — и пальцы пройдут сквозь горло.

Экс подумал о лезвиях из запястий.

Его собственный вдох смешался с электронным шелестом где-то в лобных долях мозга. Мак смотрела через него. Мак чувствовала его.

Не хотелось оставлять ее без зрелища.

Сдавив шею сильнее, так, что коп начал дергаться в панике, но уже не смог ничего крикнуть, Экс втащил его назад. Как чудище из глубин, из моря, вставшего перпендикулярно полу и заблестевшего частой металлической сеткой, Экс медленно потянул на себя тело. Голова протиснулась в зазор между барьером и рамкой на потолке. Прутья сначала цеплялись за джинсовую ткань его куртки, а потом царапали его синтезированную кожу. С настоящей человеческой кожей дело обстояло не так хорошо — прутья содрали верхний слой, волосы на макушке и затылке копа мигом стали влажными и липкими. Он, идиот, совсем обезумев, вцепился в рамку на потолке зубами. Экс отпустил его, осторожно освободив собственную руку. Коп задергался так, что на мгновение Экс подумал, что вот сейчас станет свидетелем тех странных моментов, когда на панике и адреналине человек превосходит возможности собственного тела. Но сетка была сильнее, рассчитанная даже на буйных психов, и надежно прижимала череп копа к потолку.

А вот кусать рамку было глупо. Экс стукнул его снизу, по затылку, и суставы челюсти выбились с влажным щелчком, нос хрустнул. Экс совсем не видел его лица, но заметил, как по вискам вниз прокатились слезы. Руки, пытавшиеся наощупь прогнуть сетку, застыли, скрючившись, тупо цепляясь за металл. Коп глухо выл в потолок. Экс взялся за его голову и протащил дальше рывком. Сам свалился обратно на сиденье, но зубы копа поддались, выломавшись с хрустом и кровавыми комками. В деснах остались осколки дешевых пластиковых штифтов. Экс откинулся на спинку — он смотрел прямо на запрокинутую голову, лицо, перекошенное в ужасе. Со сломанным носом, с выбитыми нижними зубами, с безвольно распахнутым ртом, с неспособными теперь соединиться губами. С глазами, из которых текли слезы. Экс вспомнил, как мечтал выдавить эти глаза, но теперь этого делать не хотелось. Вой в ушах давно превратился в белый шум.