Пастораль и сплин

Остаться бы в этих краях на недельку-другую! 

Вытащить удобный шезлонг на идеально подстриженный газон, сорвать душистый белый налив с накренившейся от тяжести ветки, усесться, блаженно вытянув бледные ноги, и восторженно созерцать раскинувшийся под палящим солнцем цветочный карнавал, ничуть не уступающий праздничным парадам в Рио-де-Жанейро. 

Никаких соседей. Никакого шума. Никаких тревог.

Тишина и спокойствие. 

Спокойствие и тишина.

В глубине сада, за сетчатой занавеской, хлопочущая старушка-кухня настойчиво призывает к обеду запахом жареных карасей. Напротив неё мирно поскрипывает половицами грузный двухэтажный дед-дом – усталый старожил, взрастивший под своей могучей кровлей не одно поколение детишек. Его нефритовый парадный костюм уже давно поистрепался на солнце, а сам он погрузился в крепкий безмятежный сон и пробуждается лишь по холодным, промозглым вечерам, когда приходит пора с аппетитом уплетать берёзовые и сосновые дрова и с грустью вспоминать, как его впервые укутали на зиму свежим слоем краски, будто тёплым одеялом.

На заднем дворе возвышаются поликарбонатные теплицы с распахнутыми настежь дверьми и окошками, чтобы помидоры, огурцы и перцы случайно не задохнулись от неудержимого счастья. Каждый день настырный мальчишка-ветерок тянет за ветку красную девицу калину, дабы она хотя бы одним листком поглазела в открытую форточку на возмужавшего в тепличных условиях «вождя краснокожих». Однако капризная барышня не согласна срываться с места по такому ничтожному поводу, и мальчишка быстро выдыхается, обещая сосватать подружку в следующий раз.

Рядом с крохотным облупившимся крылечком, будто на лучезарных пляжах Брайтона, стройными рядами расположились и миролюбиво питаются солнцем династии белых и алых роз, крепко зацепившись колючими лапками за плетни, словно отдыхающие туристы – за бесхозные лежаки. И пока королевы цветов принимают умиротворяющие солнечные ванны, грозди мохнатых жужжащих верноподданных покорно собирают с их лепестков амброзию и нектар для своей собственной королевы, подарившей им несколько месяцев жизни в обмен на плодовитое долголетие. 

Подле высокого жёлтого забора старый дядюшка дуб убаюкивает шелестом листвы переплетённых в объятиях молодожёнов – смородину и крыжовник. Любуясь их молодостью и безмятежностью, старая сентиментальная бочка стоит в сторонке и тихо плачет от переполняющих её чувств умиления и нежности и не может остановиться, пока кто-нибудь не придёт на помощь и не перекроет кран садового шланга. Неподалёку от бочки развесистые кусты красной и жёлтой малины со всех сторон обступили калитку, словно нарочно сговорились не отпускать хозяев с пустыми руками, пока те не начнут собирать их бархатистые плоды в плетёную корзинку. Наверное, их намерения рано или поздно увенчаются успехом, вот только самих хозяев что-то совсем не видать.

https://author.today/reader/246357