Лесное чучело и усатая харя

Ободрённый Гум тут же забыл об усталости, холоде, голоде и ранах и зашагал быстрее, представляя, как бедные Михудор и Ретрублен отчаялись, разыскивая его. Не спят ведь, переживают.

Краснея догорал костер. Гумбалдун вышел на поляну. У палатки, привалившись спиной к дереву, спал и совсем не переживал Михудор, нахлобучив шляпу на лицо. Винтовка лежала рядом. Ретруба не видать. «Лесное чучело, видимо, отправилось меня искать, - подумал Гумбалдун, - а Михудор, значит, на посту дрыхнет, харя усатая. Ну сейчас он у меня подрыхнет!». И мясник завопил:

- Что такое?! Старина Гум провалился в логово чудовища, заплутал в лесу, едва не околел, а ты спишь, землянин усатый?!

Михудор дёрнулся, шляпа съехала с лица.

- Кто?! Что?!.. Гум?! Тебя где носило?! – уставился он на известного гимгилимского тартыгу.

Из палатки вылез заспанный Ретрублен. Увидев Гума в свете увядающего пламени, исцарапанного и словно в грязи вываленного, с опухшим носом и обмотанным тряпкой плечом, он встревожено спросил:

- Серьезных ран нет?

Гум, поняв, что товарищи дрыхли вместо того, чтобы, сбившись с ног, бегать по всему лесу в поисках его, скорбно проворчал:

- Не помру, не переживай. На войне и не так доставалось.

Ретрублен сложил руки на груди и расхохотался:

- Ну и рожа у тебя! Хо-хо! Ну и шнопак. Того и гляди, отвалится! Ты от кого так улепетывал, что всю харю второпях расквасил?

Гумбалдун не ответил. Переодевшись, он раскладывал промокшую и грязную одежду у огня. Ретрублен, видя это, посоветовал сперва постирать вещи.

- А грязь сама отвалится как высохнет, - ответствовал на это Гум. - Но если постираешь, спасибо скажу. Помнится, ты любишь стирать. Даже фартук постирочный у тебя имеется. Надеюсь, ты не забыл взять его с собой в поход? Фартук и красный бант на башку.

- Бант забыл, зато взял винтовку, при помощи которой я могу отстрелить тебе что-нибудь важное, - пообещал Ретрублен.

Михудор протянул Гумбалдуну казанок с ложкой и подогретыми остатками ужина.

- О! Жрать охота, верно! - Гум с благодарностью принял казан. Он присосался к его краю и с шумной жадностью выхлебал густой от жира бульон. Вернув не понадобившуюся ложку Михудору, Гум рукой выудил мясо и принялся энергично терзать его зубами. - Гьей инана, иа так шием.

- А мы думали, ты на клыкача пошел, в одиночку, - сказал Ретрублен. - Думали, он твои старые мослы обглодал и подох, отравившись пропитым мясом.

– Кьикаша иа ошафиу фебе, - промычал Гумбалдун, давясь мясом. - Иа фооафьнее доыфю потфтъеиу ф пефьее.

- Да не торопись, поешь сначала, - сказал Михудор, - а то весело получится: вечером пропал, всю ночь где-то шлялся, вернулся на заре, рваный, грязный и исцарапанный, подавился завтраком и умер.

- Чего? – Ретрублен издевательски приставил ладонь к уху. - Последние зубы порастерял, маленький уродец?

Гумбалдун торопливо прожевал, проглотил и парировал:

- От большого урода слышу! Говорю, клыкача себе оставь. Может ты и слишком воображаешь, но с клыкачом справиться должен. А в пещере той я поопаснее зверя подстрелил. Тебе скажи, кого я шлепнул, так ты от зависти себе что-нибудь отстрелишь… давненько неважное.

- И кого подстрелил? Улитку? - ухмыльнулся следопыт. - Надеюсь, с первого выстрела убил?

- А в пещере что забыл? - добавил Михудор.

Гумбалдун, в меру преувеличивая, поведал о подземных приключениях. Когда ветеран закончил описывать мофия, Ретрублен недоверчиво хмыкнул.

- Ты чего хмычешь, а?! – вскричал Гумбалдун, отставляя казан. Праведный гнев сделал лицо мясника похожим на лицо зелёного, потасканного жизнью сатаны.

- От страха мофий привиделся и оттого, что башкой как следует приложился, - невозмутимо сказал Ретрублен. - Вот и врёшь теперь.

"Гимгилимы-1" полностью здесь: https://author.today/reader/121968