Судили, судим, и судить - будем!!!

И снова - флэшмоб: А судьи кто? Автор: Александр Нетылев

https://author.today/post/365860

И снова я участвую . Есть у меня в Запределье https://author.today/work/213534 и такой эпизод 

***

— А срок вышел, дядя, — спокойно ответил Смерч, взглянув на каминные часы. — Настало время отвечать за свои преступления…

Послышались уверенные шаги. Предводитель тут же сбросил с пальцев уже готовое боевое плетение. В просторную залу стремительной походкой вошел молодцеватый Вольдемар фон Шауб. Мокрые волосы его были аккуратно зачесаны назад, мундир застегнут на все пуговицы, сапоги ярко начищены. По всему было видно, что чиновник настроен решительно. Вслед за инспектором в залу вплыли пухлые папки с докладами, реестрами и донесениями. Когда инспектор остановился, рядом с ним из подпространства вынырнул секретарь-самописец — свиток пергамента, фиксирующий все действия и слова обвинителя и обвиняемого, а также свидетелей и нечаянно привлеченных к делу. 

Перед взором Вольдемара распахнулся самый толстый талмуд. Страницы одна за другой запорхали, словно яркие бабочки. Еще две папки, поднырнув под руки высокопоставленного служащего, передали ему свою информацию. Вольдемар, за секунды вникнув в суть многотомных дел, хищно улыбнулся и, презрительно оттопырив нижнюю губу, сверху вниз глянул на хозяина замка и торжественно провозгласил:

— Граф Жеглард, вы арестованы за вопиющее нарушение — извлечение сути светлого естества без лицензии Грозного Комитета и призвание светлой силы себе в услужение. Кроме того, вас ждет извечный срок за предательство интересов Мрачного Двора и покушение на достославного отпрыска великого рода Черных Смерчей. Вы вознамерились уничтожить племянника самого Вседержителя и наследника трона князя Нерца Темнейшего. Вы, презрев интересы своей сестры, княгини Владелины, решили преступным путем завладеть землями и имуществом княжеской семьи!

— Не докажете! — сузил желтые глаза Предводитель. — Ничего не найдете!

— А мне и не придется искать, — поднял руку Вольдемар. — Князь любезно представил нам все доказательства. — На запястье чиновника красовались два янтарных браслета. — На этих, так сказать, безделушках, сохранилась запись разговора, где вы грозились развеять собственного племянника в прах за похищение девы Антонины.

— А как вы объясните Вседержителю тот факт, что мой племянник уже не в первый раз похищает у меня Светлую Воительницу, на работу с которой я получил высочайшее разрешение?

— А это смотря как представить Всетемнейшему информацию… Ну, не сдержался юный князь, воспылал страстью к светлой деве, решился на похищение. А подобные, так сказать, мероприятия только приветствуются в наших землях. 

И заметьте: ваш племянник не просто так ее похищал, а с определенными намерениями — для растления и последующего обращения сути. Тем более что красавица эта по вашему, граф, недомыслию до сих пор светлая, до конца не обращенная. Вот юный князь и решил ваши недоработки, так сказать, исправить. На мой взгляд, весьма похвальное предприятие. 

<...>

И, к слову сказать, действия юного наследника никак не умаляют ваших, граф, преступлений. О чем и составлен рапорт на имя Его Вседержительной Мрачности.

— Какие преступления, инспектор? Господин Нерц перед вами, цел и невредим. На его владения никто не покушается. Ни в одной нотариальной конторе, ни в одном государственном реестре — нигде не говорится о дарственных или завещаниях, оставленных молодым князем. Ни на мое имя, ни на чье-либо другое! Я, как бы гадко это ни звучало, чист перед Величайшим. А все остальное — навет и клевета! Нет очевидцев! Без них все ваши обвинения — пустые слова! Даже страшная черная печать бессильна без доказательств. Где свидетели?!

— Свидетелей требуете, граф? — грозно надвинулся на него Вольдемар. — Извольте!

По щелчку пальцев чиновника в залу, мелко семеня, вошел нотариус, испуганно склонился.

— Не может быть! — прошептал Жеглард. 

<...>

— Черная печать ждет твоего свидетельства, — инспектор, глядя на сжавшегося нотариуса, протянул вперед руку с распознающим любую ложь амулетом.

— Клянусь, что все было именно так, как я изложил в донесении! — несколько раз кивнул господин Шмутсгервассер и, чуть помявшись, с опаской приложился лбом к печати. Страшный артефакт не испепелил служащего и, вспыхнув зеленоватым светом, подтвердил истинность слов маленького клерка.

— Свободен! — соизволил отпустить свидетеля фон Шауб. 

И, отправив грозный артефакт в подпространство, развернулся к Предводителю:

— Что теперь скажете, граф? Есть еще какие-либо возражения, свидетельства в свою защиту, пожелания? Или вы без лишних разговоров признаете свою вину и примете заслуженное наказание?

<...> Тут потасовка - граф чуть князя и инспектора не развеял... Но наши - не подкачали)))

С облегчением выдохнув, инспектор поднялся, изобразив на бледно-зеленом лице дикое возмущение (хотя и изображать-то ничего не требовалось: страх чиновника перерос в плохо скрываемую ярость). Он прошелся по зале, с гневным видом воззрился на потрясенного, в один миг растерявшего всю самоуверенность и упавшего на колени Жегларда, взглядом заставил кинжал отправиться в хранилище улик. Затем достал из подпространства черную печать, приложил мрачный артефакт к высокому лбу Предводителя и процедил сквозь зубы: 

— Обездвижить!

Тут же тело графа выгнулось дугой, и он замер в неестественной позе, словно его только что вздернули на дыбу[2].

— Что мы имеем? — продолжил фон Шауб. — Достославный Темнейший князь, рискуя собой, спас от неминуемого безвозвратного растления чиновника Мрачного Двора, самого инспектора по вопиющим нарушениям. И кто преступник? Все тот же Черный Предводитель. К слову сказать, уже бывший Предводитель… Добавим к предыдущим обвинениям еще и крамолу, а кроме всего прочего — злостное покушение на темную сущность высочайшего ранга, обладающую невероятными полномочиями, и повторное (при свидетелях) покушение на князя Нерца Темнейшего! 

Да, граф, не ожидал я от вашей изворотливой сущности таких явных ошибок и просчетов, — владелец черной печати, покачиваясь с носка на пятку и заложив руки за спину, воззрился на жертву, еще минуту назад считавшую себя охотником. — За такое возмутительное предательство интересов двора и самого Темнейшего Владыки я лишаю вас права голоса, как и всех остальных прав. Я лишаю вас и самого голоса, и возможности выражать свои мысли и чувства. 

Так… Что касается всех владений, угодий и, соответственно, накоплений… Последние отходят в государственную казну, в ведение досточтимого казначея Адольфа фон Шлюндта… 

«Это двоюродный дядя Вольдемара», — отметил про себя Смерч.

<...>

А Вольдемар невозмутимо продолжал:

— Одна пятая часть владений, включая Черный Замок и все прилегающие к нему угодья, отходит (за проявленный героизм и все остальное) доблестному князю Нерцу Темнейшему. Две пятых части владений переходят государству, в ведение ресурсного комитета под предводительством Вальтера фон дер Вогельвальда… 

«А это — дед Вольдемара по материнской линии, "неведомым образом" получивший высокий пост при дворе», — кивнул сам себе Смерч.

— …А оставшиеся две пятые части — самому Вседержителю. Дела в новых владениях Повелителя поручено вести главному камергеру Его Темнейшества маркизу Огюсту дер Шварц-Химмелю… 

«Ну куда же без кузена…» — мысленно развел руками Ветер.

— Ну ты и проныра… — шепнул он на ухо русалочьему сыну.

— Подожди, я еще не закончил, — дернул плечом тот. 

И громко провозгласил:

— Силой, данной мне Великой Тьмой, я накладываю свою печать на уста, на рассудок, на владения графа Жегларда. Я снимаю с него все дарованные Повелителем полномочия, лишаю званий и титулов и отправляю преступника отбывать наказание сроком… в общем, безвременно… в Дальний Предел на окраине Древнего Сумрака. 

Имеете что-либо сказать, осужденный? — обратился Вольдемар к графу. И тут же сам себе ответил: — Не имеете… Приказ чиновника по вопиющим нарушениям исполнять… нынешнего числа сего года… Время пошло!

Граф с запечатанными устами и лишенным всякой осознанности взглядом стал медленно растворяться в воздухе, постепенно перемещаясь к месту своего заключения.

Потирая руки, русалочий сын подписал все необходимые реестры, приложил к документам печать и с нескрываемым удовлетворением закрыл очередное дело.