Где-то между... Отрывки из глав 17, 19 Соло
Автор: Аврора АнсерКарман... Странное место есть в мире Соло. Параллельная реальность.
××××××××
Макс съезжает с дороги налево, и мы едем по узкой грунтовой дороге, вьющейся меж полей. Через несколько километров к дороге вплотную подступает смешанный лес, тонкие малооблиственные ветви торчат на дорогу, склоняются сверху и скребут по машине. Я поглядываю на Макса с беспокойством, ожидая возмущения и недовольства по поводу царапин на его красавце-автомобиле, но он молчит. Молчит до тех пор, пока дорога не заканчивается тёмным и, на вид, непролазным ельником.
Макс останавливает машину и смотрит на меня с вопросительным ожиданием, а я не знаю, как правильно объяснить.
– Ба называет это место «Карман», – говорю ему. – Понимаешь, это вопрос веры, надо просто ехать вперёд, но… Я боюсь за твою машину. Я здесь всегда пешком ходила.
Макс кивает, он немного отъезжает назад и уверенно направляет внедорожник на необъятную ель прямо перед нами. По-моему, он едет слишком быстро, и я, в предвкушении удара, зажмуриваю глаза. Небольшой толчок, словно переезжаем через «лежачего полицейского», и мы продолжаем мягко катиться.
– Обалдеть, – бормочет Макс, и я открываю глаза.
Тёмный лес стеной стоит позади, а мы въезжаем в тёплый ласковый июль. Вокруг ещё много зелени, листья на деревьях даже не начали желтеть. И никакого дождя – солнце светит на ярко-синем небосводе, и летний вечер ещё не вступил в свои права.
Макс с изумлением смотрит по сторонам, а я восхищённо гляжу на него. Я так рада, что всё получилось, и мы добрались, наконец, без крушений и бедствий. Есть одно «но», конечно, но это уже не столь важно – наши мобильники издают сигналы потери сети, карта на навигаторе гаснет.
– Чего это он? – спрашивает Макс, стуча по экрану навигатора пальцем.
– Здесь нет связи, Макс, – меня смешит его недогадливость. – А ещё интернета, электричества и телевидения. Ба, чтобы поговорить со мной по телефону, в определённые дни ходит по нескольку километров, чтобы выйти из Кармана наружу, где есть сигнал.
Мы проезжаем мимо пшеничного поля, потом мимо льняного. Через пару километров доезжаем до деревушки на три дома, окружённой садами и лоскутами огородов. Два дома из трёх – крепкие, добротные дома на семью из нескольких человек, а третий – очень маленький. Наш.
Останавливаемся у нашего крошечного на вид домика, недалеко от любимой клумбы Ба. Сейчас на ней вовсю цветут флоксы и лилии, оттеняемые жёлто-зелёными облаками манжеток. Заборов в деревне нет, да они и не нужны – чужих здесь не бывает, а животные присмотрены и заперты по загонам. Неподалёку слышен птичий гвалт и шум разношёрстного птичьего двора. На ближайшем лугу мычат коровы, откуда-то из-за домов доносится бекающее блеянье то ли коз, то ли овец.
Макс выходит из машины, достаёт из багажника сумку, и мы идём по тропинке друг за другом к дому. Домик у нас тоже с секретом, как и всё в этом необыкновенном месте.
***
– Исть хотите? – грозно вопросила она на свой деревенский манер, роясь в недрах полок. Выудила что-то светлое, сложенное аккуратными квадратиками, развернулась к нам и ну просто очень недобро оглядела меня у Макса на коленях.
Мы дружно переглянулись – да, завтрак был давно, так что вполне можно было бы уже и поесть, но сказать ничего не успели.
– Ещё не готово! – рявкнула «добрая» старушка и метнула на диван рядом со мной то, что достала из шкафа. Полотенца! – Вот, можно в байню пока сходить, с дороги-то. Уж стоплено с утра, как тебя ждала.
И она снова скрылась в кухне, а я и Макс, как послушные дети, отправились в баню. Снова по узкой тропинке, друг за другом, через луг.
Старенькая низенькая банька, вросшая в землю, досталась нам от прежних хозяев. Она стоит на берегу небольшого пруда с тёмной водой, но Ба воду из пруда для бани никогда не берёт – возит на тачке из колодца, и купаться в пруду запрещает.
Мылись целомудренно, по очереди, сначала Макс, потом я, справедливо опасаясь всевидящего и осуждающего ока Ба. Да, окно кухни как раз выходит на баню, так что она точно смотрит.
В бане приятно пахло какой-то пряной травой… мелиссой, мятой? Точно не крапивой. Значит, Ба опять что-то заварила в чане с горячей водой, для меня старалась. Но наслаждаться было некогда, хотелось скорее к Максу. Когда я, со своим вечным полотенцем на голове, вышла из баньки, обнаружила его на низкой скамеечке под стеной. Макс, в одних джинсах, застыл в своей излюбленной позе – вытянув перед собой скрещённые длинные ноги и откинувшись спиной на серую бревенчатую стену. Я плюхнулась рядом, снимая полотенце и вытирая волосы. Здесь фена нет, придётся сушить естественным образом, так что пусть солнышко и ветерок поработают.
Макс приобнял меня одной рукой, и я положила свою мокрую голову на его тёплое, гладкое плечо. Он пахнет летом, нагретой на солнце чистой кожей молодого и здорового мужчины. Такой немного терпкий, немного карамельный аромат, с оттенком мелиссы, конечно.
– Где твоя майка? – спрашиваю.
– Не свежая, не хочется надевать, – говорит он, и показывает на футболку, брошенную на скамейку с другой стороны от него. Да, надо выдать ему что-то, например, одну из моих необъятных маек.
– Как здесь необъяснимо хорошо, – замечает Макс. – Что это за место?
– Ба говорила, здесь словно кусочек её родины, или, как она предполагает, «пространство между», – я задумываюсь, собирая в памяти всё, что могу знать о Кармане.
– Некоторые местные знают об этом месте, но жить здесь мало кто согласен. Согласись, в век технологий существовать без электричества, телевидения, электроприборов и прочих радостей цивилизации кажется нелёгким. А в войну, – я имею в виду Великую отечественную, и Макс понимающе кивает. – Сюда целыми деревнями приходили, прятали детей и скот.
– Как же немцы не узнали об этом? – задаёт Макс вопрос, которым я сама задавалась не раз. Ведь достаточно качественно кого-то допросить, например, под пытками, чтобы узнать всё, что нужно.
– Не узнали. Или узнали, но попасть не смогли. Ба считает, чтобы сюда войти, надо уже побывать здесь, или чтобы кто-то провёл. А деревенские рассказать-то под пытками могли, но вести отказывались. Боялись очень. Они и сами опасались далеко заходить, вон там, на окраине и ютились, – я махнула рукой в сторону пограничного леса, на фоне которого ещё виднелись частично обрушившиеся остатки временных бараков.
– А времена года? – в Максе проснулся исследователь. – В Кармане всегда лето?
– Нет, времена года сменяются, как и везде. Но с небольшим смещением, да и, в целом, климат, вроде, немного получше. Пойдём, поищем тебе майку, – зову его, и он поднимается со скамейки. Приставив руку козырьком ко лбу, осматривается вокруг. Прикидывает, сколько здесь места.
– Сколько тут по площади будет? – прямо по курсу у нас пограничный лес, слева за полем – тоже лес, местный, с озером между сосен, с двух других сторон – бескрайние просторы степи.
– А никто не знает, – улыбаясь, говорю ему, и беру его за руку. – Мы и сами тут, по сути, с самого краю поселились. На всякий случай.
***
Мы посовещались и ехать решили после обеда. Встали поздно, так что времени совсем немного осталось. Походили, погуляли по деревне. Посмотрели на сады и на загоны, где пасутся коровы и овцы.
– Здесь так здорово, я б остался, – улыбаясь, говорит Макс.
– И жил бы с Ба, под её неусыпным контролем? – удивлённо спрашиваю его. Нет, я, блин, не согласна!
Макс смеётся и к себе меня прижимает. Под его рукой всегда так спокойно.
– Тут ещё вечерами эти поют… кузнечики, вроде. Стрекочут так уютно, в городе такого никогда не бывает, – рассказываю ему. – А весной, в мае, птахи разные, соловьи ночами заливаются.
– Смотри-ка, у них есть трактор, – удивляется Макс, когда мы проходим мимо соседской фермы. – И комбайн!
– А что в этом такого? Механические приборы тут работают отлично, – замечаю я. – Будь здесь электричество, здесь бы любые приборы работали, ну, кроме тех, кому нужен сетевой сигнал. Телефоны, телевизоры и всякое такое. Я однажды привозила ноут, так он работал, пока батарея не села.
– Так надо здесь ветряк поставить, – задумывается Макс. – Сейчас можно любой купить. Или сделать самому, для этого немного и надо – раздобыть генератор, лопасти, инвертор…
– Э-э, нет, я не по физике, точно, – смеясь, прерываю его. – Я исключительно гуманитарий.
Макс хмурит тёмные брови, наверное, считает, сколько механизмов надо.
– А ты не думала, что это, возможно, самостоятельный, отдельный мир, и в нём может быть совсем другая физика? – вдруг спрашивает он. Я давно знаю, что Макс очень умный. Была уверена в этом, ещё когда даже мы не были с ним знакомы.
– Не проверишь – не узнаешь, – смеюсь я, и мы, обнявшись, идём дальше.
Может и не вовремя, но решаю попробовать поговорить о важном. То есть, о том, что меня волнует. А ещё волнует Ба, как вчера стало понятно. И очень интересно, волнует ли это Макса.
– Макс, скажи, а вот когда мы… занимаемся любовью, – начинаю я осторожно. – Ты не считаешь, что нам…
Я судорожно ищу верные слова, а Макс мне не помогает. Он остановился и смотрит на меня напряжённо.
–… стоило бы предохраняться? – вот, вроде, говорю разумно.
– Я думал об этом, – вижу на его лице облегчение. Он снова обнимает меня и увлекает дальше по дороге. – Я даже пытался. Но ты знаешь… Не могу я. Не могу вовремя остановиться.
Я молчу, мне надо всё обдумать. Есть и другие способы, надо просто посетить аптеку. Размышляя, не сразу замечаю, что мой мужчина снова напрягся.
– Ты не хочешь детей вообще или от меня? – спрашивает вдруг каким-то чужим голосом.
Это неизвестная науке заразная болезнь, я так понимаю. Ба ему в компот, видимо, не только самогону подлила. Но он спрашивает вполне серьёзно, и нужно ответить. Я вообще себя без него уже не представляю, так что если и будут у меня дети, то только от него. Так и скажу, вот этими самыми словами. Пусть знает правду.
– Если у меня и будут дети, то только от тебя, – говорю мягко. Встаю на цыпочки, тянусь и целую его в губы. – Просто у нас универ, учёба, какие-то планы на жизнь были… Ты что, готов все бросить?
– Да похуй! – выругался Макс и осёкся. Глазами в мою сторону опасливо стрельнул. А, понятно, в обществе у него немного другой имидж, он у нас не ругается при дамах. – Не всё ли равно, когда они появятся, дети, если мы вместе? Ведь мы же вместе?
– Вместе, вместе, – шепчу ему и обнимаю за шею, прижимаюсь к нему всем телом. Я на что-то больное наступила, сама не знаю, на что. – Ладно, ладно, раз хочешь, пусть будут…
Мы возвращаемся к дому в молчании, размышляя каждый о своём. И я чувствую, как растёт внутри, где-то глубоко в душе очень тёплое и большое, просто переполняющее чувство. Я смотрю на Макса и вижу на его лице отражение такого же светящегося тепла. На самом деле, я очень рада. Макс хочет, чтобы у нас с ним были дети, это ли не счастье?
××××××××