Мой антигерой, полюбившийся читателям

Так случается, что изначально второстепенный герой, задуманный  как отрицательный персонаж и антагонист, по мере написания истории,  становится одним из любимых у читателей, не смотря на его жёсткий характер и   противоречивую личность. И я хочу вас познакомить с одним из таких героев  романа "Под южным небом Италии".

Антонио Катальдо 32 года

Место рождения: Локри, провинция Реджо-Калабрия, Италия, 1923 год.

Младший  сын капобастоне ндрины (клана) Катальдо, входящей в Ндрангету  (калабрийская мафия). Когда его старшего брата убили, он стал  единственным наследником Луиджи Катальдо. После того как тяжёлая болезнь  приковала отца к постели, Антонио почти полностью принял функции по  руководству на себя.

Будучи «мальчиком крови» по праву  рождения, Тони в 14 лет, как и все сыновья членов Ндрангеты, прошёл  обряд посвящения и уже в столь юном возрасте был втянут в её  деятельность. Криминальный мир диктует свои жёсткие правила и закаляет в  нём определённые качества: жестокость, расчётливость, решительность,  умение манипулировать людьми, беспощадность к врагам и предателям. Но  его темперамент не всегда позволяет ему принимать решения хладнокровно.  Он вспыльчив, импульсивен, эгоистичен, склонен к резкой перемене  настроения и агрессии, любит быть в центре внимания, особенно женского,  имеет слабость к восхищению своей персоной. За особые криминальные  заслуги он завоевал высокий и уважаемый статус Сантисты (Святоша). Это  положение в Ндрангете дало ему неограниченную власть на подчиняющейся  ему территории и уважение братьев по оружию, подчинённых и соперников.

Он  любит развлечения, женщин, хороший алкоголь, джаз и рок-н-ролл. Иногда  играет в казино, но не очень азартен — умеет вовремя остановиться, чтобы  не вспугнуть фортуну. Чувствуя власть и безнаказанность, привык  получать всё что захочет, не пренебрегая шантажом, подкупом и насилием,  что в криминальном мире, в принципе, является обычным делом.

Антонио  Катальдо не лишён привлекательных черт как мужчина. Он может быть  очаровательным и мягким, когда захочет, что бывает крайне редко. Крепкое  телосложение с развитой мускулатурой, высокий рост, широкие плечи,  густые смоляные волосы, полные, чувственные губы, тёмно-карие глаза и  пронзительный, пробирающий до мурашек, взгляд — всё это в купе с властью  и деньгами позволяет ему не прилагать никаких усилий, чтобы заполучить  любую женщину со свободными нравственными принципами, многие из которых с  ним изменяют своим мужьям. Именно поэтому Антонио не верит в верность и  отлично осознаёт, что и с него обманутый муж может спросить долг крови,  чтобы смыть позор со своего имени. Ведь женская измена, в отличие от  мужской, в консервативной южной Италии — страшный грех. Но недостатка в  сексе и женском внимании он совсем не испытывает, особенно владея своим  борделем.

Как и все итальянцы, Катальдо католик и суеверен, но  не особо религиозен — церковь посещает только по праздникам. Любит и  чтит все традиции Калабрии. Несмотря на любовь к свободе, осознаёт, что  рано или поздно ему придётся жениться, завести детей и наследника. Но  пока не решился, а может подсознательно желает встретить ту, которую  полюбит, ведь в детстве он зачитывался рыцарскими романами и поэзией  эпохи Возрождения. Любил свою мать и трепетно к ней относился, в  принципе, как все итальянцы, поэтому сложно пережил её потерю.

Семья  и честь — главные и неприкосновенные понятия для всех мужчин юга  Италии, и Антонио не исключение. Он имеет чёткое понятие о мужской чести  и долге перед ндриной и семьёй, о которой он умеет заботиться. Антонио  знает, что, потеряв честь, лучше умереть, что позор с имени мужчины  может смыть только кровь, поэтому никогда не бросает слов на ветер и  сполна отдаёт свои долги. Защищая своё, семью и своих близких, он  безжалостен.

В преданную и чистую любовь женщин он не верит  совсем, считая, что эти понятия давно канули в лету и остались только в  романах и библейских историях. Он боится проявить слабость и стать  уязвимым. Считает, что любовь и делает мужчину уязвимым, поэтому  избегает чувств. Пока однажды его внимание не привлекает Бьянка —  молодая, нежная, скромная и воспитанная в строгости и церковных  традициях, жена простого моряка. Будучи замужем, конечно же, она даёт  ему отказ, и Тони решает заполучить эту женщину любой ценой. Он и сам не  замечает, как влечение и желание обладать юной красавицей перерастает в  более глубокие чувства, а потребность получить её любовь в ответ — в  губительную одержимость.

Для примера несколько отрывков, которые характеризуют и раскрывают личность героя)

***

Отрывок 1:

— Бьянка, я предупреждал, чтобы ты мне не перечила?! — отчеканил он, раздувая в гневе ноздри.

Гордо вздёрнув подбородок, я ответила:

— Я не голодна, синьор.

—  Меня не интересует, голодна ты или нет! Я сказал спуститься, значит, ты  должна спуститься, — Катальдо ещё ближе подошёл ко мне, обдав своим  амбровым ароматом с нотками сандала и лёгким шлейфом ванили и апельсина.  

Он несколько секунд смотрел в мои глаза, пытаясь меня смутить и  подавить своим взглядом. Хоть ноги мои и предательски слабели от его  вида, но я не желала сдаваться.

— А меня, синьор, не интересуют ваши желания, — выдавила я сквозь зубы.

Мужчина  сжал челюсти, не сказав ни слова, схватил меня за руку и потянул за  собой. Я отчаянно пыталась вырваться, цепляясь за мебель и дверной  проём.

— Отпустите меня немедленно! Ненавижу! — я колотила его руками по плечу и спине, но хватка у него была железная.

Он  крепко схватил меня обеими руками, взвалил на плечо и, нагло просунув  руку под юбку, крепко удерживал меня за бёдра. Катальдо шёл вниз по  лестнице, на террасу, не обращая никакого внимания на мои протесты.

— Отпустите меня немедленно! Животное! — продолжала я колотить его кулаками по спине и пыталась вырваться.

— Громче, Бьянка! Меня это только ещё больше заводит, — расхохотался он и шлёпнул меня своей ручищей по ягодицам.

«Дьявол!» — как же мне хотелось его убить.

Выйдя  на террасу, он усадил меня за стол. Я негодовала от такого обращения с  собой. Возомнил себя моим хозяином, которому я должна подчиняться  беспрекословно.

Я попыталась вскочить, чтобы убежать, но он пригвоздил меня руками за плечи обратно и прорычал, низко склонившись надо мной:

—  Сиди! Всё равно далеко не убежишь, — он кивнул в сторону, где  неподалёку стоял его цепной пёс Франко и ещё один тип помоложе, кажется,  Лоренцо. — Так что, лучше успокойся и насладись завтраком, — ехидно  улыбнулся он. — Иначе, мне придётся тебя наказать, чтобы ты стала  сговорчивее.

Я замерла и, округлив глаза, смотрела на него в  изумлении. Катальдо же только скривил губы в похотливой ухмылке и,  схватив меня за лицо, поцеловал в губы жалящим поцелуем, издав громкий  чмокающий звук. Потом сел напротив меня, поправил чёлку рукой и, как ни в  чём не бывало, приступил к завтраку. Я в ужасе перебирала в голове  догадки, какими способами он бы меня мог наказать, и от этого пальцы мои  похолодели, а от отвращения желудок свело так, что я не могла заставить  себя положить в рот ни кусочка.

***

Отрывок 2:

— Ты этого не сделаешь… — еле слышно пролепетала я.

— Сделаю, Бьянка, — жёстко ответил он и сделал глубокую затяжку.

Посмотрела  в его чёрные, холодные глаза, вспомнила как они могут улыбаться, что он  способен на заботу и нежность, и решила обратиться к его человечности. Я  упала на колени перед ним, глядя в глаза молящим взглядом. По моим  щекам текли слёзы.

— Отпусти меня, прошу. Зачем я тебе с чужим  ребёнком? Много женщин будут счастливы родить тебе детей, — я вцепилась  руками в его колени. — Тони, пожалуйста… ты не можешь забрать у меня  ребёнка. Ты же не монстр. Отпусти меня. Умоляю... — я всхлипнула, не  сдержавшись.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Он смотрел в мои глаза жёстким взглядом, затянулся сигаретой и твёрдо произнёс:

— Ты моя, Бьянка, и отпускать я тебя не собираюсь. Я всё сказал.

Я ещё сильнее сжала пальцами его колено и, уткнувшись в него лбом, разрыдалась.

— Пожалуйста-а. Прошу тебя-я… не забирай хотя бы... ребёнка.

— Я принял решение, и оно не обсуждается, — стальным голосом отчеканил фразу, которая словно осколками стекла пронзала сердце.

Я  смачивала слезами его брюки, сотрясаясь от рыданий. Мужчина прикоснулся  рукой к моей голове, словно хотел погладить, но тут же отдёрнул её. Моё  отчаяние после этих слов сменилось гневом. Больше не в силах это  терпеть: «Я не рабыня! Я свободный человек! Кто дал ему право  распоряжаться моей жизнью и жизнью чужого ребёнка?!» Я подскочила на  ноги и, сжав кулаки, выпалила:

— Ты просто чудовище! Я тебя ненавижу! Как бы ты не старался, я никогда не полюблю тебя.

Катальдо спокойно встал, схватил меня жёсткой хваткой за плечи и хриплым голосом процедил мне в лицо, нависая надо мной:

—  Я не прошу твоей любви, Бьянка. Мне нужны только покорность и  послушание, — смоляная чёлка упала на его лоб, а в чёрных глазах плясали  демоны. — Будешь сопротивляться, и я тебя сломаю, как тростинку. Рано  или поздно ты станешь покорной, а боль пройдёт. Подумай, хочешь ли ты  испытать это?

Я с ужасом в глазах смотрела на него. Ноги задрожали от его слов, но я не желала сдаваться.

— Ты сумасшедший! Тебе доставляют удовольствие мои унижения и страдания.

— Нет, но ты мне не оставишь выбора, — процедил он, сжав челюсти.

***

Отрывок 3:

— Мучает совесть? Замаливаешь грех?

— Если так?

— Я не против твоих молитв, если это не будет отражаться на мне, — строго отчеканил он.

Я молчала, опустив глаза и разглядывая в расстегнутой рубашке на его груди золотое распятие. Тронула его подушечками пальцев.

—  Ты совсем не знаешь женщин, Тони. Ты привык только пользоваться ими. Но  ты должен понять, что я не бездушная кукла. Я человек, и у меня бывает  плохое самочувствие, грустное или одухотворённое настроение, когда  совсем не хочется секса. Я, как и любая женщина, не могу всегда, в любую  минуту, вот так, по щелчку, когда тебе захочется, быть готовой.

Он молча смотрел на меня. Провёл большим пальцем по скуле и нежно поцеловал в губы.

—  Ты права, Бьянка. Я грубиян и эгоист, и совсем не разбираюсь в таких  тонкостях. Мне не приходилось ещё так тесно существовать с женщинами,  каждый день сталкиваясь с разным настроением. Но с тобой я научусь, —  улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

***

Отрывок 4:

—  Ты как малый ребёнок, — прорычал Франко. — У её отца нет прямого  наследника, у неё одни дочери и братьев нет. Ты сможешь стать  капобастоне всей локале.

— Вот именно, что нет наследника... А мне нужен свой наследник! Слышишь? СВОЙ! — с гневом прокричал Тони.

—  О, Мадонна! Это что, проблема: присунуть вдовушке?! И вообще, как это  может помешать тебе иметь кого захочешь? Хоть и свою куколку.

—  Дьявол! Чтобы эта мегера Корди воткнула мне нож в сердце, когда я буду  пытаться заделать ей ребёнка?! — прогремел Тони и с явным раздражением  добавил: — Ты разве не слышал, что она своего мужа два раза пыталась  убить? Один раз, когда он был прямо на девице. И девчонке досталось.  Сумасшедшая порезала ей лицо! Да и в итоге, говорят, что он не без её  помощи отправился на тот свет. Хочешь моих мучений или смерти? Она же  ненормальная! — усмехнулся.

Образовалась молчаливая пауза. Слышно было, как Тони наливал жидкость в стакан, потом громко стукнул бутылкой по столу.

— И потом, ты мой каммориста, не забывай! Нет гарантии, что и в локале ты станешь копиатой. Они могут поставить своего.

— Я не гонюсь за должностью, Тони, — пробасил Франко. — Я думаю о будущем «семьи», а ты из-за девки совсем потерял голову!

— Я тебя предупреждал, чтобы ты держал язык за зубами в выражениях о Бьянке?! — гневно прорычал Тони.

— Ты совсем размяк с ней! — громко бросил Франко. — Она тебя делает слабым! Посмотри, в кого ты превращаешься!

— В кого же? Ну? Договаривай! — прогремел Тони.

— В влюблённого идиота!

— Предупреждаю, Франко, последний раз, — грозно прорычал Тони, — не лезь не в своё дело!

*** 

Отрывок 5:  

Делаю большой глоток, обжигающий горло, и  тушу сигарету в пепельнице. Жена склоняется, чтобы поцеловать в щёку, и  замирает. Словно ищейка, обнюхивает. «Да и сегодня, дорогая», —  подтверждаю её догадку грустной ухмылкой.

— От тебя снова разит женскими духами.

— Сколько можно? — рыкаю я, встав с кресла.

Сжимает губы в тонкую линию, сверкает чёрными глазами.

«Ну давай, выдай хоть что-то. Сколько можно терпеть?» — но она лишь грустно вздыхает, и на лице снова притворное смирение.

— Говорю же, ложись спать и не пришлось бы каждый раз убеждаться в моих похождениях по шлюхам. Спокойней бы спалось.

— Спокойней?! Ты издеваешься?! — наконец-то вспыхивает.

«Аллилуйя! Хоть, какая-то эмоция. Ну, давай, залепи мне пощёчину.»

—  Я — итальянка, Тони! И я с детства знаю, что все мужчины кобели. Только  хочется чуточку уважения. Хоть каплю внимания в ответ. Неужели трудно  хотя бы попытаться скрыть это?! Весь Локри в курсе твоих похождений.  Одно дело шлюхи в борделе, это я могла бы стерпеть. Другое — девицы, от  которых ты потом откупаешься и... — не находит больше слов, а что бы они  дали? — Ты унижаешь меня этим.

«Итальянка?  Настоящая южанка уже вцепилась бы ногтями в лицо или ещё похуже —  оторвала бы яйца», — усмехаюсь. Моя львица точно не стала бы прощать  измены. Эта же покорная, ради цели быть моей женой, готова терпеть любые  унижения и помалкивать. Даже удивляюсь, что сегодня её прорвало.

—  Я тебе даю всё, что нужно для комфортной жизни и статуса моей жены. Но  если ты о чувствах, то извини. Знала, что их нет, — приблизившись к её  лицу, цежу сквозь зубы. — Я пошёл на сделку с твоим отцом. Так что,  избавь меня от своих претензий! Не нравится — возвращайся в отчий дом!  Только сына оставишь здесь!