Как мы подожгли американское посольство

Вместо эпиграфа:

Партизаны бегали по деревне и нечаянно подожгли фашистский штаб. Утром немцы пришли в лес и спрашивают у партизан: «Кто поджигаль наш фашиски штаб?» Все партизаны сказали: «Не я!», и даже командир сказал: «Не я!» Немцы поняли, что такой народ им не сломить и заплакали. А партизаны засмеялись и убежали играть на железную дорогу.

«Рассказы о плохих детях», 1995 «Красная бурда»

Давным-давно, еще при историческом материализме, жил я и учился на Большой Молчановке. Самый центр города, с парками и садами напряженно, разгуляться пацанве негде. Единственный скверик на полгектара на углу Воровского и Ржевского (это где «пушкинский» вяз был) оккупирован мамашами с колясками и бабульками с внуками.

И куды крестьянину податься?

Только на Девятинский пустырь — пять гектаров между Девятинским переулком и высоткой на Восстания, между домом Наркомфина и Конюшковской улицей. Там — именно пустырь, а не ухоженный парк: лопухи, полынь, сарайчики, два кирпичных здания, недоснесенные Конюшки. И самый кайф — в одном из зданий сидела макетная мастерская, работавшая с плексигласом. Вот за ее свалку между мальчишками происходили нешуточные войны, потому как оргстекло попадалось самых разнообразных форм и расцветок.

А как оно горело! Такие огненные капли — вжух, вжух!

В общем, все строго по тексту «Непонятно, как мы выжили»: костерки, карбид, у кого в десять лет нет в кармане перочинного ножа и спичек — не человек. Плавили свинец, строили крепости, испытывали самострелы, да мало ли чего можно сделать в безнадзорном состоянии!

А тут лето 1972 года, жарища, воздух дрожит от зноя и все кругом пожароопасное — что пороховой сухости полынь, что штабель прокаленных до звона кривых досок, что сваленные зачем-то десяток рулонов толя, что та самая свалка с плексиглазом...

И мы, с ножиками и спичками.

Ну и кому это понравится? И местное начальство в лице Горкоммунхоза принялось нас выживать, гонять и запрещать.

Мы, естественно, ужасно обиделись. И решили: а) отомстить, б) страшно отомстить, в) внезапно отомстить. А поскольку в одиннадцатилетнем возрасте в голове лихости куда больше, чем ума, ничего лучшего не придумали, чем поджечь пустырь с нескольких точек.

Из подручных средств сделали «зажигательные пакеты», определили места, куда их надо подкинуть, рассчитали время подхода, чтобы занялось одновременно, и отхода тоже — чтоб не успели прихватить. Первое в жизни серьезное планирование акции, ага.

Исполнили и собрались на площадке высотки на Восстания, откуда открывался прекрасный обзор.

Как писал классик, «загорелось как-то необыкновенно быстро и сильно, как не бывает даже при бензине». Особенно хорошо горел толь, со столбом жирного черного дыма. Ну и попутно загорелся забор на задах американского посольства.

Такого количества пожарных машин я не видел никогда больше в своей жизни. 

Мы смотрели как зачарованные, даже забыв, что хотели потом отпраздновать акцию фруктовым мороженым — пожарные, ревя сиренами, все подлетали и подлетали, на двадцатой машине мы сбились со счета.

Потому уже старшие товарищи мне рассказали, что как раз в семидесятые сотрудники американского посольства были крайне озабочены советским шпионажем и защищались в первую голову от него, совершенно упустив вопросы пожарной безопасности. Отчего в посольстве произошло четыре или пять возгораний, нанесших ущерба больше, чем все ПГУ КГБ СССР. Самый известный случай — в августе 1977 года, когда возникшей тягой посольские документы раскидало по близлежащим улицам, о чем упоминается в цикле «Квинт Лициний» Михаила Королюка. А пустырь застроили новыми корпусами посольства.