Чайник безмятежности

Мнге бы проду писать, а я ленту поглядываю.

Не удержался, решил выложить сюда главу из повести «Все оттенки красного», той самой, которую зафиналить пора. Многабукаф)

«Сегодня мне снился ангел,
Похожий на Брюса Ли.
Он нес мне жидкость для прочистки мозгов,
Стакан портвейна для хозяев земли.
Но я был мудр и светел,
Я взялся за дело всерьез;
И я умер, выбирая ответ,
Хотя никто не задавал мне вопрос.»

(Б.Гребенщиков, «Комната, лишённая зеркал»)

Домой, если так можно назвать нынешнее обиталище, не хотелось совершенно. Настроение ни к чёрту, ещё нагоняй получать, совсем обломно. Очень кстати попалась реклама загородных гостиниц-коттеджей, аж под Выборгом, и ловлю «мотор» дотуда. По пути замечаю зоомагазин, почему-то открытый. Отпуская авто, заглядываю. Оказалось, им привезли товар, срочно надо принять. Хозяин-трудоголик этим и был занят. Пришлось помочь с выгрузкой товара. Чем я и воспользовалась, прикупив две самых больших клетки: одна с беличьим колесом, домиками и лазалками, другая, явно птичья. Не забыла и про корма.

Созываю стаю:

— В целях конспирации, придётся посидеть вам в клетках.

Безропотно повинуются: звери в одну, птицы в другую. Так с клетками в коттедж и являюсь. Просторно, светло, не роскошно, но и не бедно. Все удобства есть. Полный бар выпивки, холодильник тоже набит, двухспальная кровать-сексодром.

— Командир, открывай! — напоминает ворона.

— Придётся вам потерпеть, — осаживаю всех, — собираюсь ближайшее время предаться пьянству, а выбудете путаться под ногами.

— Анна Игоревна, нам же лапы-крылья размять надо, — хитро воркует голубь.

— Для вашей же безопасности! — окидываю их строгим взглядом и подмигиваю, — Принимаю заявки по рациону, а у лохматых беличье колесо есть.

Вразнобой, унылыми голосами они поведали, что им всё равно. Начинаю раздавать:

— А где мясо? — запротестовал Пушистик.

— У тебя свежее есть! — хищно говорю, отчего тушканчик и хомячок забиваются в дальний угол.

Любуюсь реакцией, Пушистик и тот на меня озадаченно сморит:

— Шучу! — добавляю и меня разбирает истерический смех.

Вот меня плющит-то!

Снабдив всех едой, водой и лотками, оглядываю «заключённых» ещё раз:

— Все довольны? — нестройное «да» в ответ, — Если что, зовите.

Первым делом вырубаю мобильник и вынимаю батарею — нету меня.

Беру халатик, в ванной сбрасываю всю одёжку и пихаю в стиралку, с наслаждением встаю под струи. Через полчаса, в халатике и полотенцем на голове, подхожу к бару, беру самый дорогой коньяк, достаю сыр, хлеб, овощи. Салаты делать не люблю, предпочитаю так. Откупориваю банку с патиссонами. Можно начинать.

Опрокидываю по-гусарски бокал (это «конину»-то) — ничего.

Сразу два наливаю с краями и один за другим. Ни в одном глазу. Бутылка пуста. Оцениваю запасы. Маловато будет.

— Мефодий Зиновьевич, — звоню по внутреннему портье, — доставьте, пожалуйста, два блока «Винстона», ящик текилы самой крепкой, и минералки «Мариинской» упаковочку, — немного подумав, — и два навесных замочка.

В ожидании тяну вискарь пятидесятиградусный. Редкостная гадость! Заметила забытый кем-то грудной эспандер, подаю одну стяжку в клетку птицам:

— Вот вам снаряд спортивный, — подмигиваю, — развлекайтесь.

Хозяин заведения явился лично. Предлагал за компанию выпить, типа, не сезон у него (летом-то?), персонал сам справится. Еле отнекалась. Спросил, не хочу ли мальчика, или девочку, травки, «кокса», иль ещё чего — вытолкала и велела не беспокоить.

Зацепляя за прутья клеток дужками замков, запираю дверцы у зверей и пернатых. Стая в недоумении. Заперлась, врубила «Скорпов», зубами открыла текилу. Налила в хрустальную пивную кружку. Выбрала копчёную куриную ножку почернее и, прихлёбывая текилу, начала завтрак. Дальше редкие моменты просветления: «белый друг», стаю покормить, помыться, прибраться, пореветь и снова пить, есть и спать.

*********************************************************************************

Снится, что опять лечу на Игочисе, только коников около сотни, и на всех мои родные и друзья: от хомячка и киноида, до мамы с папой. Сёма летит ближе всех и любовно взирает из-под очков, а я как бы не замечаю. Тем не менее, нам всем весело: шутим, поём, хохочем. Вдруг, с ясного неба холоднющий дождь, как из ведра. Срываюсь с коника, меня пытаются поймать. Но, увы! Земля быстро приближается, хочу потянуть кольцо, а его нет.

Очнулась на полу, в одних трусиках и мокрая. И знакомый голос:

— Хороша подруга! — надо мной с пустым ведром стоит Тома, — Прям, бомж подзаборный.

— То-мо-чка, — губы не слушаются, — уй-ди, по-зяль-ста!

Еле выговорила. Но, это же Тома!

— Уйдём вместе, — в её спокойных словах ни тени сочувствия.

Я взмолилась:

— Я тебя, как п-перевёртыш п-перевёртыша п-прошу!

Вместо ответа хватает меня за щиколотку и рывком поднимает в вытянутой руке:

— Именно поэтому нет, — щекочет пузо.

— Ну, дай мне ещё денёчек! — молитвенно складываю руки у груди.

Она думает, секунды три:

— Отобьёшься, — ухмыляется, — так и быть.

Роняет на пол. Мгновенно группируюсь и перекатываюсь через голову на пару метров. Оттолкнувшись от стены, лечу, подобно снаряду на противницу, обе руки мои — разящие молоты. И вылетаю в распахнутое окно. Тома, коршуном, уже падает сверху, перекатываюсь вбок, успеваю встать в стойку и получаю подсечку. Опять перекат и отпрыгиваю. Помогло мало, от удара «под ложечку» сгибаюсь и пытаюсь вдохнуть. Целую вечность. Успеваю заметить мелькнувшую тень. Затем — вспышка боли и тьма.

*****************************************************************************

Резко возвращаюсь в в реальность от толчков, когда проехали по переезду, заходящее солнце немилостиво бьет в глаза. Голова слегка побаливает.

Первые движения: опустить щиток, найти в бардачке бутылку с минералкой, глянуть в зеркало.

Отражаюсь, как слегка усталая девица, но, одетая, умытая и причесанная. Должно быть хуже. До сих пор не привыкла к способностям тела.

— Гутен таг, пьяница! — слегка ворчит Тома.

— Ловко ж ты меня, — нехотя выдаю, — за полминуты.

— Капитан спецназа, — хмуро бросает Мудрова, — Беслан.

— А Игорь?

— Там же, — роняет, — учительница математики., мать троих детей.

— Прости, что влезла! — стыдно невыносимо.

— Ничего, мы привыкли, и ты привыкнешь, — и, без паузы, — Выкладывай.

— Что? — недоумеваю.

— Всё с подробностями, — уточняет, — с момента выхода из дома.

Хочу отбрехаться, но язык, против моей воли начинает вещать. Отчёт, как ни странно, занял менее получаса. Когда пыталась что-то утаить, Тома косила глаз, приходилось уточнять.

— Ты не думай, что это цензура, — помолчав, изрекает она, — нас твоя личная жизнь касается только в той мере, насколько ты сейчас нестабильна. Ты наш друг и соратник. Мы в ответе за тебя.

Полминуты она маневрировала, чтоб избежать столкновения. Замысловато выругалась. Через пару минут продолжила:

— Сама не справишься, — подаёт из-под сиденья солнечные очки, — никто ещё сам не смог.

Мы перестраиваемся, петляем по развязке, прибавляем газу.

— Вербовать придётся!

— Крокодилова?

— Он и так на крючке! — хохотнула, — Жениха твоего.

— Он мне не жених!

— Никто тебя под него не подкладывает, — она хмыкает и подмигивает, — хотя, для здоровья не помешало бы.

— Так нельзя! — еле сдерживаюсь, — Он не годится!

— А ты сама? — насмешливый взгляд, — Забыла кем была?

Оглушённая новостью, тупо молчу, пытаюсь найти хоть какие-то аргументы, но Тома опережает:

— У него, даже лучше, чем у тебя стартовые данные, — снова взгляд, не пойми какой, — давно хотели, да без тебя не стали. Кстати, Польскую, тоже надо к делу пристроить, с её связями и навыками будет весьма полезна. Но, втёмную. Не наш она человек.

Она сжалилась и достала из сумочки пачку и зажигалку:

— Ты сделала большую и трудную работу, но не думаешь же, что мы будем делать всё одни, — выпускает губами пять колечек и пускает сквозь них струйку, — только в Питере полмиллиона наших сторонников. Само собой, они не знают, что мы не простые люди.

А как вы нашли меня так быстро? — меняю тему.

— Это у своих подчинённых спроси, — и кивает на заднее сиденье.

— Дома поговорим, — скашиваю глаз на стаю и впадаю в меланхолию.

*********************************************************************************

Игорь, радостно обнял нас обеих и позвал всех ужинать. За столом говорили на совсем отвлечённые темы, как будто, так сидели уже сотый раз. Видимо, Мудровым надоела моя кислая рожа, Тома решила меня поддеть:

— Ты менеджеру зачем руку сломала?

— Чего-о? Какую? Когда?

— Правую, — и смотрит насмешливо.

Целую минуту пытаюсь вспомнить. Но где там! Оценивающе оглядываю стаю:

— «Дембеля», докладывайте!

Дембелями хорька и ворону можно назвать весьма условно, всего через два месяца нашу группу пополнили. Но, если надо быстро и точно восстановить какие-то события, замены им нет: что один забудет, или умолчит, другой непременно дополнит. Но не так же! Они разыграли в лицах. Афина в роли меня, Пушистик — хозяина. Реплики хорька мне пришлось переводить.

А: — Ты проснулась, взбодрилась текилой, сделала все дела, и решила позагорать, — она сложила крылья на груди и многозначительно оглядела нас, — Прямо в одних трусиках поёрлась и прихватила бутылку. Видимо, ты там заснула.

П: — Затем мы слышим шаги и голос МеЗина, декламирующего «Люблю тебя, Петра творенье!»

— Чего-чего? — переспрашиваю.

— Ну, это, про чудное мгновенье.*

Перевожу Мудровым, они ржут. Киваю растерянным лицедеям:

— Продолжайте.

А: — Ты, так нехотя, «Это я уже слышала.»

П (патетично): — И каждый вечер в час назначенный..**

А: (раздражённо) — Это, вообще, с середины!

П (восторженно-романтично): — Ах, как много на свете кошек..***

А. (сонно): — И это я слышала.

П. (радостно): — Могу массаж.

А. (лениво): — Давай, но не лапай! — опять театральная пауза и злобно, — Ничего ты не умеешь!

П. (зло): — Зато, в этом я мастер! — машет лапами, громко пищит, — А-а-а! — и продолжает, — Затем, за ухо приводишь его в комнату.

А. (сердито): — Я же тебя предупреждала!

П: — Потом из его его разодранной рубашки и каких-то палок с улицы смастерила ему лубок и выпинала.

— Жаль, мы не видели эту эпическую эротомахию! — резюмировала Тома.

Мы отсмеялись, я благодарю Игоря за ужин и желаю супругам спокойной ночи. Командую стае общий сбор в спальне. Подопечные, нехотя, следуют за мной.

— Докладывать будет Чир, — командую.

Воробей нахохлился, запрыгал туда-сюда, Афина и Сизый прижали его крыльями:

— Мы сильно за тебя переживали, — он запнулся, — ящик текилы, и двадцатка самогона за неделю — многовато.

«Выслушивать придётся долго», — мелькнула мысль, — Сизый, продолжай.

Тот завертел головой, но Пушистик обхватил его за шею:

— Ты засыпать привыкла с включенным телевизором. От нечего делать, мы смотрели и однажды увидели советский фильм «Бархатный сезон», — он гордо посмотрел на меня, — дальше, дело техники.

Только теперь замечаю замытую кровь на перьях и клювах всех троих:

— Туха, — киваю, — подробности.

— Птицам пришлось разобрать все жёрдочки, качалки, лесенки, — оглянулся на пернатых, — на счастье, сделано было непрочно.

Фраза для него длинная, он передохнул:

— Зацепили жилу крючками за противоположные стенки, вставили палочки и чуть клювы не сломали, когда закручивали, — он победно глядел всех, как будто сам ломал клетку, — щели между прутьями едва хватило Чиру пролезть.

— Хома!

— Нашли мобильник, притащили по частям нам, — скороговоркой выдал, — а мы собрали и позвонили.

Понимать подопечных могу только я. Представила, какой гвалт услышали Мудровы, и заржала в голос.

*******************************************************************************************

Целый год я делала всё возможное и невозможное: училась на лингвистическом, занималась единоборствами с Томой. Выглядело это так: каждый вечер, после часового тренинга она избивала меня. Почему вечером? Чтоб синяки за ночь проходили. В начале удавалось продержаться минуту потом две, затем пять. Однажды, после минут десяти спарринга она сказала «брэк» и поклнилась.

Всё получалось пугающе легко. Семёна лично натаскивала на оперативную работу. Друг из кожи вон лез, чтоб угодить, молча терпел мою полную неприкосновенность.

Я подкалывала:

— Представь, что я твоя сестра, — невинно смотрю в глаза, — Не в тебе дело, просто, мне не нравится секс.

«— Врёшь! — вопит тело.

— Заткнись! — отвечает мозг.

— Как жаль, что не он прадедушка! — ныла душа.»

Так я мучалась, пока в томиных же архивах не нарыла упражнения холодного отвода энергии. Хотелось по-прежнему, но не так крышесносно, как в юности.

Наша организация имела собственные источники финансирования. Как раз, в Архангельской области на месте несостоявшегося мусорного полигона создавали лесопромышленный комплекс. Мне, как местной, было поручено его курировать. Пришлось мотаться туда на персональном самолёте через Мирный. Сперва трудно было осваивать всю технику: от трактора-трелёвочника до многопильного станка. Но, способности перевёртыша намного превышают обычные человеческие, через пару месяцев разобралась. Труднее оказалось подбирать и мотивировать людей. Фактически, построили целый городок со своим соцкультбытом, животноводческим комплексом. Вырубки сразу же подвергались мелиорации и засевались. После, пришлось оживлять брошенную угольную шахту под Воркутой, возрождать почти угасший посёлок при ней.

Детям тётя Аня и её зверинец очень понравились, особенно, после того, как пушисто-пернатая труппа перед ними выступила. Упросили не переезжать от них. Тем более, таскать с собой весь зверинец за тридевять земель было не то что хлопотно, но слишком уж они приметны. Брала с собой одного по-очереди.

Моё появление, видимо дало толчок: Марина перестала «водить жалом», и они с Сёмой через полгода расписались. Сёма на свадьбев мою сторону жалобно поглядывал, но не на ту напал. Первый раз был и последним.

Тома предлагала сосватать перевёртыша, мол, таким легче ощутить и понять друг друга. Но среди наших нет и не может быть разнополых близнецов, так что все предложения я отвергла. Шерстила данные по близнецам, и в зарубежье тоже, но, среди них не нашла ни одной пары, хотя бы отдалённо похожей на ангелочков. Видимо, они ещё не родились. Я могла ждать хоть двести лет, в таком возрасте у перевёртышей появляются первые признаки старения.

Казалось бы, живи, да радуйся. Но, никак!

******************************************************************************

Шифровка:

Мамочка Филину

Начальный психо-гормональный срыв Пулемётчицы вовремя купирован и успешно преодолён. Она очень помогла нам в оперативной работе, действуя по собственной инициативе и не имея инструкций. Ею завербованы ценные сотрудники. Быстро освоены новые навыки. Её помощников считаю нецелесообразным держать в запасе, так как у почти всех ожидаемый срок жизни не более пяти лет. Считаю полезным перебросить всю группу на полевую работу.

Примечания:

* Стихотворение Пушкина «К*», посвящённое Анне Петровне Керн. Шутка с путаницей нагло стырена из КВН (пародия на «Что? Где? Когда?»).

** А.Блок «Незнакомка».

***С.Есенин.