Тридцатый виток Сатурна 3

         После окончания колледжа я стал свободным художником. В прямом смысле этого слова. Да, это мой выбор, и выбор, по правде сказать, не самый сладкий. Жизнь предстоит энергичная, не заскучаешь. Дикая конкуренция; везде, даже если ты уличный художник, нужны связи, а про диплом со специальностью можно забыть: пока у власти обожравшийся афродизиаков пингвин, вряд ли кто-то озаботится  ростом безработицы. Надо выкарабкиваться самому. 

     С собой у меня только несколько карандашей и большой Moleskine в потертой кожаной сумке – досталась от родственников по тёткиной линии, сейчас таких уже не делают. 

     Точно и не знаю: моя это фишка, или нет - рисовать на кладбище. Монументы и памятники, простые могилы, семейные склепы и даже ограды; если в поле зрения попадётся кот (а их на  северном кладбище пруд пруди), ещё и лучше, оживляет и придает пикантности. Даже если это придумал не я, что с того? Новое – это хорошо забытое старое. Во всяком случае я сам создаю свой стиль. В нём нет места тоске, безысходности, тщетности бытия или бесполезности человеческой жизни, но есть ощущение недосказанности и незаконченности, а значит – движения вперёд. Что это значит? Думайте сами. Я же пытаюсь и со временем надеюсь на выставку в Бобуре1, в Страсбурге, ну, а потом, всемирное признание и Гугенхайм, конечно, чего мелочиться?  Это лучше, чем осквернять Базилику Сакре-Кёр портретами разжиревших американских туристов на её фоне. Ну а пока приходится подрабатывать. Урывками, не чураясь никакого дела; что ж, я – гражданин Монмартра, и таких, как я, тут было предостаточно во все времена. 

     К тому же Стефани, моя подруга - дочь богатых родителей, и мне для поддержания хотя бы иллюзии неуязвленной гордости надо соответствовать. В наше время с этим, правда, полегче, нежели в девятнадцатом веке: благодаря глобализации, хипстеризации и взаимным половым интересам мы пока ещё вместе. 

1 Другое название Национального центра искусства и культуры имени Жоржа Помпиду.