Ты не устал?

— И чего здесь страшного? — почесав  в затылке, спросил Варэк. — Красивые мысли, интересные. 

Во взгляде Лилле появилась укоризна. 

— Ты, конечно, никогда не считал себя праведным круштаном, но подобное кощунство, я думал, шокирует и тебя. Ты точно не понимаешь, почему я не хотел бы, чтобы о нашем разговоре кто-то знал? Или это такая шутка?

— У меня похожий вопрос. Ты и правда не находишь себе места или надумал меня разыграть? 

— Я сравнивал нижний мир с круштом! Это самые грешные фантазии, какие только можно себе представить.

— Лилле, Лилле!.. Дай-ка я тебе расскажу о том, что такое в моём понимании «грешные фантазии».

И, раздосадованный опять не к месту вылезшей «круштанской праведностью» друга, Варэк вывалил ему всё, что знал о плотских удовольствиях, включая самые странные и необычные. 

— И не надо краснеть. Мы с тобой уже большие мальчики.

Придя в себя после вала щекотливой информации, Лилле поинтересовался, успел ли друг что-то попробовать из того, что в таких ярких красках описал.

«Как же, попробуешь, когда ты рядом!». Варэк с досадой вспомнил все случаи, когда молчаливый красавчик отбивал у него всякую надежду побыть наедине с милой девушкой одним своим появлением.

Лилле истолковал его гримасу иначе.

— Тебе ничего не понравилось? Странно. И всё равно я тебе завидую. Я-то, сам знаешь, даже заговорить с понравившейся девчонкой не могу. Лишь одно утешало меня. Знание, что это дорога праведного круштана — ни с кемне встречаться до Миртару. 

— Да успокойся ты, праведный круштан! — взорвался Варэк. — Я только обнимался и целовался, и то всего раз пять или шесть! 

— Везёт, а я только один! — раздался звонкий девчачий голос.

Лилле опустил пылающее лицо, когда догадался по лукавой улыбке Келли, что она уже давно вернулась от знахарки и незаметно подсела к ним, и теперь, получается, в курсе не только его нового духовного преступления, но и абсолютной плотской невинности.

— Не переживай, святоша. Только в мальчишеских анекдотах девчонки не умеют держать язык за зубами. Сколько натворил и наболтал мой брат! Его бы давно отдали на съедение скальным жукам, если бы я не умела хранить тайны. 

Лилле больше не произнёс ни слова в этот вечер, но зато было ещё чего сказать его лучшему другу.

— Ну, и кто он был — тот, кто подарил тебе твой первый поцелуй?

Он понимал всю бестактность подобного вопроса, но почему-то чувствовал себя вправе его задать. И, видимо, то же самое чувствовала и Келли.

— Это был мальчик чуть старше меня.

— Красивый?

— Как сказать. Скорее, привлекательный.

— Как это произошло?

— Спонтанно.

— Давно?

— Недавно.

У Варэка перехватило дыхание — получается, это был кто-то из деревенских. Изменившимся голосом он спросил, как его имя. И молился сразу и о том, чтобы это оказался Джосси (наконец-то, повод набить ему морду!), и чтобы это был кто-то другой. 

Келли не спешила с ответом. Удивительно хорошенькая при свете костра, посвежевшая после угощения знахарки, с белоснежными перевязками на ладонях, придававшими им сходство с крыльями, она мучила Варэка каждой секундой своего молчания.

— Я тебе покажу этого парня, если обещаешь его не бить, — наконец, сказала она. 

— Не обещаю! — громко крикнул Варэк. 

Его рука непроизвольно сжалась в кулак.

Будь это хоть первый силач на деревне, Варэк готов был биться с ним насмерть. Его даже не заботило, что на подмогу своему, как пить дать, сбежится вся местная молодёжь. Он боялся лишь одного. Что Келли поинтересуется, какое ему дело до того, с кем она целовалась. 

Честно говоря, он и сам не понимал. Точнее, опасался понять. 

Но Келли не оспаривала  роли дознавателя, которую взял на себя Варэк. Вместо этого она стала расписывать все достоинства неведомого парня: как он силён, отважен, находчив, сметлив, хотя и не сказать, чтобы умён.

— Довольно! — оборвал её Варэк. — Веди меня к нему.

— Зачем?

— Хочу… лично познакомиться с этим прекрасным человеком!

— Хорошо, пошли.

Лилле, поняв, что Варэк идёт драться, встал, чтобы выступить группой поддержки, но Варэк жестом попросил его остаться — это только его дело.

Келли провела Непоседу мимо каждой группки отдыхающих землепашцев, и, к величайшей радости и одновременно глубочайшему отчаянию парня, девушка даже не посмотрела в сторону костра Джосси.

Она повела его дальше, но не к деревне, а к пруду у мельницы. Видимо, где-то в камышах удачливый поклонник дожидался юную пилигримку для продолжения утех.

— Келли, я соврал, — признался Варэк у самых камышей. — Я иду не познакомиться с этим парнем, а подраться.

Келли вместо ответа протолкнула Варэка в камыши, а потом оставила его наедине с соперником. Прежде похлопав по плечу и сказав:

— Удачного боя, малыш! Расскажешь, кто победил.

Давно Варэк не чувствовал себя таким идиотом. И он хорошо знал теперь, как выглядит в подобные моменты.

Пнув собственное отражение в водной глади, Варэк запустил пятерню в волосы.

Ну конечно! Первая ночь Миртару! Три пьяных подростка не могут сдержать нахлынувших чувств.

Но Непоседа недолго пребывал в досаде — с таким-то поводом радоваться и плясать от счастья.

— Ну, ты и мастер разыгрывать, Келли! — сказал он, догнав девушку.

Келли на секунду гордо повернулась к Варэку профилем, а потом не выдержала и показала ему язык. 

Варэк не обиделся. Пусть издевается, главное, что его худшие предположения не подтвердились. Даже не хотелось спорить, что тот поцелуй дружеский и ничего не значит. Главное, что с парнем, и в губы, а значит, для Келли он, пусть формально, но первый.

И всё равно он должен был догадаться раньше, у костра. 

— Только один вопрос: почему сметлив, но не умён?

— Умный бы сразу исключил деревенских. Они же принимают меня за мальчика!

Келли засмеялась, и столько очарования было в её непосредственном веселье, что Варэк не сдержался и положил ей руки на талию. Келли прекратила смеяться и положила ему руки на плечи, но отстранилась до того, как хоть что-то произошло. 

Вовремя — к ним приближался Джосси. То-то бы он удивился, увидев, как мальчики-пилигримы обнимаются, словно парочка.

— Эй, Варэк! Не устал?