О курении в камере

Орла нашего, полковника Галкина после первичного допроса отвезли прямо в федеральную тюрьму штата Нью-Йорк. Теже самые два вежливых молодых человека в одинаковых костюмах, галстуках и темных очках на машине с тонированными стеклами.

Все преступления, связанные с насилием, разбои, грабежи, убийства и ты ды входят в юрисдикцию штата. А вот в федеральной юрисдикции — своего рода «белые воротнички» преступного мира, публика чистая и благородная. Уклонение от налогов, фальшивомонетничество, кражи из музеев, шпионаж и многое другое. Оттого в федеральной тюрьме все тихо и культурно — камеры на день держат открытыми, в распоряжении сидельцев три зала: с бытовой техникой (стиралки, микроволновки етс), библиотека с компьютерами-принтерами (жалобу накатать, например) и здоровенный зал типа спортивного, но там и просто гулять можно. Но лучше во дворе — днем тоже невозбранно, в камерах запирают лишь на ночь.

Хуже всего, что Галкина привезли в тюрьму в том же виде, как с самолета сняли, т.е. без багажа — что на нем было, в том и сдали. Деньги, ессно, изъяты, и зачислены на счет сидельца —в тюрьме есть лавочка, где можно свободно купить и зубную щетку с пастой, и сигареты и много чего еще, но работает она лишь два раза в неделю и откроется как раз через два дня.

Полковника сдали в камеру, где уже обитали уважаемые люди — бухгалтер с уклонением от налогов на пару миллионов, агент Моссада (ага, американцы их тоже сажают) и мелкий драг-дилер, причем, похоже, за чужие грехи. Он был самый бедный в камере и потому его вклад в общий котел заключался в основном в уборке, походах в ту самую лавочку и ты ды.

Соседи быстро выспросили Галкина кто-откуда-за что, коллега из Моссада поприветствовал, камера скинулась и обеспечила новенького гигиеническими средствами и объяснила правила и порядок.

Хуже всего — поездки в суд. Не к ночи будь помянутый Солж писал, что в столыпинских вагонах кормили соленой селедкой и ржаным хлебом и оттого зеки мучались от жажды. Придумано это было не по злобе, а просто других продуктов, чтоб не портились в долгой дороге, тогда в доступе не имелось. И вот такое же столкновение «бездушной государcтвенной машины» с человеком порождало страдания и в США.

В суд возит служба маршалов (судебных приставов), их автобус-воронок объезжает тюрьмы рано-рано утром, затем развозит и сдает под охрану в зданиях судов, вечером собирает и везет обратно. Только беда в том, что забирают до завтрака, а возвращают после ужина, а деньги на питание заключенного зачислены в тюремный бюджет, в суде же никто кормить не должен. Более того, привозят утром, невзирая на время, когда назначено слушание — таков порядок. И вот часов с семи утра до пяти вечера можно куковать в голых стенах, где кроме лавок ничего нет. Опытные сидельцы тырят из сортира рулон туалетной бумаги, кладут под голову вместо подушки и дрыхнут. Товарищи, оставшиеся в тюрьме, стараются заныкать еды, чтобы подкормить после возвращения.

Вот после недели такой жизни, когда все боле-менее наладилось и устаканилось, полковника перевели в другую федеральную тюрьму в штате Массачусетс.

Частную. Со своими порядками.

Гулять — два раза в день по двадцать минут, все остальное время в камере. Курить — только на прогулках. Курящие понимают, насколько тяжело терпеть и что за двадцать минут на полсуток вперед не накуришься. Но смекалка присуща не только нашим и даже в таких условиях сидельцы курят (кстати, что больше всего поразило полковника — это солидарность и взаимопомощь заключенных).

Итак, курение в камере осуществляется расчетом из четырех человек:

Номер первый — сидящий. Запах табачного дыма ни с чем не спутать, поэтому вентиляция прежде всего. Она есть и так, но недостаточная. Достаточная же включается при походе на дальняк — рядом с унитазом имеются три или четыре решетки отточной вентиляции, одна из них вделана в пол, все включается, стоит только сесть на унитаз первому номеру.

Номер второй — поджигатель. Собственно зажигалки в камере настрого запрещены, поэтому из плеера изымаются батарейки, к ним прикладывают два проводника, добытых, к примеру, из одноразовых бритв (да, меня тоже крайне удивило, что такой предмет входит в число разрешенных), замыкают — в месте контакта возникает точка разогрева, через секунду от нее можно прикуривать.

Номер третий — смотрящий. Его дело — стоять у двери и следить, чтобы не запалила охрана. Но контингент тихий, охране лишний раз мотаться по коридорам тоже в лом, сидят у себя, смотрят в мониторы (но полной видеофикации в 90х еще не было).

Ну и номер четвертый — собственно курящий. После прикуривания он ложится на пол, держит сигарету у напольной решетки вентилятора, туда же и выдыхает дым.

В случае шухера бычок немедля топят в бачке, воду сливают.