Сны в стихах, прозе и жизни

Давненько я не брал в руки шашек не участвовала во флешмобах. А тут у Ник О дин увидела флешмоб на тему снов. И не в прозе, а в стихах. "А что так можно было?" - подумала я и решила тоже поучаствовать. Ведь стихи про сны у меня точно есть. (Начало флешмоба у Ланы Павловой).

***

Загадки полная луна,

Зовет меня к себе она.

На мне лишь лунный пеньюар -

Волшебной ночи дивный дар.

Я поднимаюсь, я иду

Аллеями в ночном саду.

А мир вокруг меня не спит,

И небо звездное – магнит.

Глаз от него не отвожу

И от волнения дрожу.

Моя душа во власти грез,

Как лунная аллея роз,

Как этот сад в ночной тиши,

Безмолвный страж моей души.

И мне так просто и легко,

Я словно где-то высоко

И сердцем обнимаю мир,

И слышу звуки дивных лир…

Я вижу снова дивный сон.

Ах, почему так краток он?!

И тут я вспомнила, что у меня и в прозе есть про сны.

Сон героини, которую разлучили с любимым

Я медленно ступала по освещенной лунным светом лесной поляне, покрытой переливающимися серебром цветами и травами. Все вокруг казалось сказочно прекрасным. Вовне и внутри меня был разлит безмятежный покой и умиротворенность. Мирная тишина и душистая благодать окутали меня. Я несла эту хрустальную тишину и безмятежность внутри себя и улыбалась ему. Он шел мне навстречу, и на его озаренном тихим светом луны прекрасном лице сияла такая любимая и родная улыбка. Мы протягивали друг к другу руки, и когда наконец сблизились и наши пальцы сплелись, а тела соприкоснулись, я ощутила себя дома, в родной гавани, в самом прекрасном месте во всем мироздании — в объятиях любимого…

Сон героя, потерявшего во время эпидемии чумы жену и нерожденного сына

Я на Тенерифе. На этом благословенном острове вечной весны. Теплый, соленый океан на горизонте сливается с небом, таким же безмятежно голубым, как и океанская гладь. Ласкающие темный песок волны нашептывают волшебные мелодии и старые легенды. Их мерное дыхание напоминает биение древнего огромного сердца.

Окруженная ореолом солнечных лучей, Бьянка медленно идет вдоль берега, ступая босыми ногами по самой кромке прибоя. Ее стройные ноги ласково обнимает набегающая волна. Легкий ветер перебирает ее длинные белокурые волосы, треплет подол воздушного белого платья в попытке прикоснуться к телу под ним. Солнце освещает ее силуэт, делая ткань почти прозрачной и завораживающе обрисовывая тонкий стан.

Иногда она поднимает голову и, прикрыв глаза ладонью, вглядывается в морскую даль, туда, где время от времени мелькают блестящие серые спины дельфинов. Затем она снова обращает взор на берег, старательно вглядываясь во влажные отблески песка, обнажаемого отступающей морской пеной. Она ищет морские раковины. Это довольно азартное занятие. Красивую ракушку надо заметить и успеть выхватить из воды, опередив убегающую волну. Отобрав у моря очередное «сокровище», она довольно улыбается и долго рассматривает свою мокрую находку. Но порой океан оказывается проворнее, и ей остается лишь недовольно морщить свой очаровательный носик и с досадой всматриваться во вскипающую пузырьками воду.

Я с замирающим от счастья и восторга сердцем наблюдаю за ней издалека, не в силах отвести завороженный взгляд. Но вот она замечает меня и, лучезарно улыбаясь, машет мне рукой. Сердце в груди делает какой-то немыслимый кульбит, на мгновение замирает, а затем снова колотится как сумасшедшее. Ноги сами несут меня к ней, а душа поет от счастья. Пара мгновений — и она в моих объятиях. Спустя целую вечность одиночества и бесконечность страдания я снова обнимаю прекраснейшую среди жён, мою единственную, навечно возлюбленную.

Я ощущаю на своем лице ее теплое дыхание и слышу торопливый стук ее сердца. Мы стоим, обнявшись, очень долго, замерев от счастья, боясь выпустить его из рук. Наконец, я отклоняюсь, нахожу губами ее губы и целую. Я чувствую соленый привкус ветра на ее губах, пахнущих ванилью и кокосовым молоком. Я утопаю в небесной лазури глаз любимой, я растворяюсь в ней без остатка, забывая обо всем на свете… Мы снова вместе, снова одно целое — единое и неделимое, плавно качаемое на волнах океана любви. Нега. Блаженство. Бесконечное счастье обретения. Вновь обретенный рай на земле…

Мы с Бьянкой медленно бредем по берегу океана, все равно куда, лишь бы навечно вместе. Наши руки нежно сплетаются, наши сердца стучат в унисон, а глаза светятся от счастья. Как будто где-то над нами поют ангелы и благословляют нас солеными брызгами волн.

Неожиданно кто-то мягко вторгается в нашу райскую идиллию: маленькая ручка касается моей руки, обхватывая маленькой ладошкой мою громадную ладонь. Белокурый малыш в коротеньких штанишках с любопытством смотрит на меня моими же глазами и произносит робкое «папа». Вспышка понимания, словно молния, проносится у меня в голове — сын, мой сын. Безмолвный взгляд и нежная улыбка любимой подтверждают мою догадку. От этой мысли я на какое-то время теряю дар речи, а затем издаю какой-то нечленораздельный дельфиний ультразвук. И вот уже я подхватываю малыша и кружу его, смеясь как умалишенный, ощущая, как по щекам катятся слезы. Маленькие, нежные ручки переплетаются у меня на шее, до краев наполняя меня теплым животворящим светом. Вдруг меня настигает мысль о том, что я могу напугать малыша. Я останавливаюсь и, продолжая держать сына на руках, настороженно вглядываюсь в его лицо. Малыш загадочно улыбается, продолжая доверчиво обнимать меня за шею. Мой храбрый мальчик. Я целую его в светлую макушку и ловлю счастливый взгляд Бьянки. Одними губами я шепчу ей «спасибо»…

Мы бегаем по пляжу, играем, дурачимся, плаваем в прозрачной бирюзовой воде залива. День клонится к закату. Мы сидим, взявшись за руки, на медленно остывающем после жаркого дня песке и наблюдаем, как ярко-красный диск закатного солнца неспешно ныряет в золотые волны океана. Я баюкаю своего мальчика, пою ему единственную колыбельную, которую знаю, которую когда-то мне пел мой названный отец:

Баю-бай, баю-бай,

этого ребёнка кому я отдам?

Отдам ли его Бефане*,

она позаботится о нём неделю.

Отдам ли его черному человеку**,

он позаботится о нём целый год.

Отдам ли его младенцу Иисусу,

он его возьмет и больше не отдаст.

Он засыпает у меня на руках, и мы с Бьянкой с щемящей нежностью целуем его в лобик.

Последний луч солнца тонет в волнах, и на стремительно темнеющем небе уже отчетливо проступают звезды. Небо буквально усеяно миллиардами таинственно мерцающих звезд, таких ярких и больших, какие бывают только над океаном. Небо и океан — два безбрежных простора, обнимающих друг друга и сливающихся друг в друге, как мы с Бьянкой.

Это самый счастливый день моей жизни… каким он мог бы быть…

А еще мне на днях приснилось...