Детство героя

И снова тема детства, в первом случае это был Казик из фантастического романа "Валюта смерти": https://author.today/work/163230, потом Пейре Видаль из исторического романа "Рыцарь Грааля": https://author.today/work/192203

а сегодня наш герой будущий писатель Эдгар Аллан По из биографической книги: "Эдгар Аллан По. Ворон-отец американской готики": https://author.today/work/266683  кстати, эту книгу у меня можно заказать и в бумажном варианте.

Призрачная и ненастоящая семьи

Судьбы спорят, выбирая нас.

О’Санчес

Когда детей спрашивают об их семье и родных, те обычно называют папу и маму, братиков и сестричек, других родственников. Дети рассказывают о своем доме и своих игрушках. У маленького Эдгара, или Эдди, как называли его Алланы, было две семьи: одна заколдованная и другая ненастоящая. В ненастоящей он жил. Ненастоящая семья состояла из двух взрослых: миссис Фрэнсис Аллан и мистера Джона Аллана. Пара взяла сироту Эдгара, когда тому исполнилось всего три годика, но так и не усыновила его. «Я тебе не отец, а миссис Аллан не мать. Так и запомни, — не забывал строго выговаривать мальчику Джон Аллан. — Мы с Фрэнсис взяли тебя в дом из милости, когда твои настоящие родители умерли». Таким образом, мальчик сделал вывод, что люди, с которыми он живет и которых окружающие считали его семьей, по сути, родителями не являлись, поэтому про себя он их называл «ненастоящие родители», отсюда и семья, в которой он жил, — ненастоящая. Что же до семьи, в которой он родился — тут тоже все не так просто. Во-первых, папа: настоящий отец Эдгара, Дэвид По (в доме Алланов не было даже его портрета) был сыном знаменитого генерала По из Балтимора, помощника квартирмейстера повстанческой армии во время войны за независимость. Когда многими годами позже генерал Лафайет посетит Балтимор, он пожелает почтить могилу героя революции, и когда его отведут туда, Лафайет горестно воскликнет: «Здесь покоится благородное сердце!»

Дэвид По — отец Эдгара сначала учился на юридическом, но потом ушел в театр, где женился на актрисе Элизабет Арнольд Хопкинс. Вспоминая его, обычно взрослые могли только сетовать: «Во что этот парень превратил свою жену, до чего довел собственное семейство, прежде чем исчезнуть навсегда!» 

Ключевыми словами были «превратил» и «исчез». Миссис Аллан несколько раз водила Эдгара в цирк, и он видел там исчезающий шкаф — так что о том, как человек может вдруг исчезнуть, он имел некоторое представление. Скорее всего, слова взрослых следовало понимать так: отец Эдгара Дэвид был учеником и помощником волшебника, который практиковал фокусы и чудеса, но однажды неофит не справился с магией и исчез. 

Что же до матушки... в комнате Эдгара на комоде стояла ее карточка. Мама была большеглазой и круглолицей и походила на фарфоровую куклу. Те, кто видел госпожу Элизабет Арнольд Хопкинс По на сцене, вспоминали, что она  была хрупкой и маленькой, точно фея. Как большинство чахоточных больных, миссис По обладала прозрачной сияющей кожей, огромными печальными глазами, и сама она производила впечатление чего-то хрупкого и недолговечного. Миссис Аллен однажды отвезла Эдгара к тому месту, где когда-то стоял тот самый Ричмондский театр, в котором в прежние годы служила его мама, и мальчик все понял. 

Когда театр сгорел,  на его месте воздвигли церковь Поминовения усопших. Деньги на строительство сдавали все соседи, но больше всех вложили Джон Аллан и его партнер Чарльз Эллис. Так что у них была своя скамья у самого алтарю. 

Напротив церкви располагался крохотный магазинчик, его витрину в память о театре, украшали несколько спасенных из огня марионеток. Среди них  мальчик тут же нашел куклу с большими печальными глазами, которая смотрела на него, казалось, с затаенной нежностью, словно хотела заключить мальчика в свои объятия, но не могла этого сделать, скованная магией.

Эдгар припал лбом к стеклу, в ужасе осознавая, что означали слова «во что он превратил свою жену» — ответ находился за стеклом. Итак, его мама стала куклой с фарфоровой головой и стеклянными глазами. 

Мальчик потянул за рукав миссис Аллан, и та была вынуждена признать, что марионетка действительно немного напоминает покойную Элизу; впрочем, скорее всего, когда-то куклу и сделали для какого-нибудь спектакля, скопировав внешность и костюм актрисы. Эдгар не желал этого понимать, требуя, чтобы миссис Аллан немедленно забрала маму домой. Пришлось обращаться к директору магазина: продавец не решал такие вопросы и не мог по первому требованию скандального мальчишки и по просьбе его уважаемой спутницы вызволить куклу из стеклянного плена. Но когда марионетку наконец достали из витрины и кто-то из посетителей начал показывать мальчику, как следует управлять его новой игрушкой, ребенок издал вопль ужаса и еще немного — и, наверное, забился бы в падучей. Куклу тут же уложили на заднее сидение их коляски, и всю дорогу Эдгар обнимал ее, шепча нежные слова. Ему казалось, что дома в спокойной обстановке мама перестанет притворяться куклой и расскажет ему, что делать, чтобы снять заклятие.

Когда-то Элизабет Арнольд Хопкинс появилась в Ричмонде, подписав контракт на выступление с местным театром. Служа на сцене с десяти лет, к тому времени Элиза уже успела сыграть более трехсот ролей, среди которых были Джульетта и Офелия. В Ричмонд миссис По приехала с мужем и двумя детьми, старшим Уильямом Генри Леонардом (дома его называли Генри) и младшим Эдгаром, здесь она родила дочь Розали. Миссис По была два раза замужем, сначала за комиком Хопкинсом, потом за юным По — отцом Генри, Эдгара и Розали. 

В Ричмонде семья снимала квартиру недалеко от театра. Несмотря на прогрессирующую  чахотку и послеродовую депрессию, Элиза продолжала выступать, посвящая все свободное время заботе о малолетних детях. Никто точно не знал, куда делся ее муж — этот бездельник По. Говорили, будто бы он вскоре после переезда семьи в Ричмонд отправился по каким-то своим делам в Норфолк, а потом… да кто его знает? Был убит в пьяной драке? Получил по голове и навсегда потерял память, так что теперь бродит по свету, не зная, кто он и откуда? Утонул пьяный?  Одно слово — исчез. 

Элиза не щадила себя, стараясь заработать хоть сколько-нибудь на себя и детей. Добавьте к этому слабое здоровье и постоянные волнения за мужа. В результате она уже не могла подняться с постели, и дошло до того, что у несчастной женщины не осталось денег не только на лекарства, их она уже давно не покупала, а и чтобы содержать своих детей. На счастье, о бедственном положении семьи узнали дамы из благотворительного комитета, и миссис Фрэнсис Аллан, жена коммерсанта Джона Аллана, и ее соседка миссис Филлипс начали наведываться к бедняжке Элизе и помогать ей с детьми.

Миссис Аллан уже восемь лет как была замужем, но в семье до сих пор так и не появилось ребенка. И вот теперь она могла реализовать свою нерастраченную материнскую нежность. Видя, что супруга занялась благотворительностью, мистер Аллан мог только радоваться. Дело достойное, богоугодное, а что возится с чужими детишками, покупает им еду и игрушки, так их семья от такой мелочи не обеднеет. 

Когда бедняжка миссис По умерла, детей раздавали, как котят в добрые руки. Так, Генри отправили в семью деда и бабки По в Балтимор, Фрэнсис Аллан взяла к себе Эдгара, а маленькую Розали она щедро подарила своей подруге миссис Макензи, супруге лучшего друга Джона Аллана, у которой тоже не было детей. Так все заинтересованные получили по ребенку, а благотворительный комитет провел собрание, отметив своих активисток в торжественном слове, которое обратила к ним раскрасневшаяся от восторга дородная председательша. На самом деле в то время усыновляли и удочеряли множество детей, и это не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Если умирал бедняк, у которого не было родственников и оставались дети, соседи просто разбирали сироток, и те воспитывались в их семьях. При этом обычно старались не разлучать братьев и сестер, полагая, что тем будет проще прижиться в чужом доме, держась друг за друга. Красивые точно куколки малыши По обещали стать самым настоящим счастьем для приютивших их семей. При этом никто не подумал, каково это для самих малышей — сначала утратить родителей, а потом лишиться еще и друг друга. Но с другой стороны, Алланы и Макензи жили по соседству и часто виделись, стало быть, Эдди и Розали тоже будут общаться. Красивый и развитый Эдгар был, что называется, закулисным ребенком, в свои три года он знал множество стихов и любил их декламировать. С черными густыми волосами и темно-серыми выразительными глазами, Эдгар был самым красивым мальчиком Ричмонда. Его сестра Розали, которая на момент ее удочерения еще даже не научилась ходить, тоже выглядела как дорогая, искусно сделанная кукла. Сестры Макензи и Фрэнсис со своей сестрой Нэнси все время возились с воспитанниками, придумывая им наряды и развлечения. 

Миссис Аллан надеялась, что рано или поздно ее строгий муж, так же как и она, привяжется к Эдгару и согласится усыновить его. Джон Аллан не протестовал, когда жена час за часом проводила в благотворительном комитете или ухаживала за больной миссис По, или гуляла с ее детьми; он выдержал, когда супруга вдруг явилась зареванной, прижимая к груди бледного, перепуганного мальчугана. Для начала этому самому сиротке выделили комнату и привезли с плантации черную няньку, потом стали накупать различные вещи, а то и  дома организовывалось что-то типа кружка кройки и шитья, и пришедшие к супруге женщины часами сосредоточенно что-то шили, вязали, вышивали — но все это еще были цветочки. А вот когда Фрэнсис начала намекать, что не худо было бы оформить официальное усыновление с передачей приемышу всех наследственных и прочих прав… Нет, мистер Аллан был решительно не готов к подобному повороту судьбы. Хорошенький мальчик действительно выгодно смотрелся в своих дорогих костюмчиках, в которые рядили карапуза приемная мать и горничные-негритянки. Мистер Аллан не мог не признать, что мальчик удивительно хорош собой и весьма умен, но назвать чужого ребенка сыном и единственным наследником он не собирался, оттого и старался не привыкать к приемышу. Дело в том, что еще до свадьбы у мистера Аллана была другая женщина и дети — двое его собственных сыновей, которым он и собирался со временем как-нибудь незаметно отписать состояние или, по крайней мере, сделать все возможное для того, чтобы те могли устроиться в жизни.

Его законная жена, разумеется, ничего не знала о той — другой семье и, конечно же, ей было невдомёк, отчего муж до сих пор не влюбился в пригожего Эдгара. Но она не оставляла надежды.

 «Мистер Аллан был по-своему хорошим человеком, однако Эдгар его не любил. Аллан был резок, придирчив и со своим длинным крючковатым носом и маленькими пронзительными глазками, смотревшими из-под кустистых бровей, всегда напоминал мне ястреба. Мне известно, что, гневаясь на Эдгара, он часто угрожал выгнать его из дому и никогда не позволял ему забывать о том, что он всецело зависит от милости своего благодетеля», — сообщает Джек Макензи.

Семья Алланов постоянно жила в Бостоне, их двухэтажный каменный дом стоял на углу Четырнадцатой улицы и Табачного переулка. Несмотря на то, что Джон Аллан много работал и часто был вынужден выезжать по своим торговым делам, свободное время он старался проводить с семьей. Вечерами Алланы выходили прогуляться по городскому саду, где дети весело носились по лужайкам, а взрослые бродили по тенистым аллейкам или отдыхали, разложив одеяло прямо на траве и расставив на специально принесенном с собой крошечном раскладном столике или полотенце угощения. Чернокожая служанка, сопровождающая своих господ, тихо сервировала импровизированный стол и затем стояла в сторонке, ожидая, когда хозяева поедят, чтобы прибраться после пикника. 

По вечерам в уютной гостиной Алланов, впрочем, как, наверное, и во всех остальных домах, не чуждых просвещению, читали романы. Журналы печатали крупные произведения по главам, так что, если журнал выходил раз в месяц, продолжения приходилось ждать довольно долго. Для того, чтобы иметь понравившееся произведение под рукой, журналы ни в коем случае не выбрасывали. Когда же после журнальной публикации произведение выходило в виде книжки, ее обязательно приобретали.

Маленькая Розали обожала своего братика, а тот всегда нежно заботился о сестренке, По вообще больше нравилось общество девочек, нежели проказливых мальчишек. 

— Ты только посмотри, Джон, твой Эдди уже с этих пор окружает себя самыми красивыми барышнями Ричмонда, — смеялись приятели мистера Аллана, в то время как маленький По нежился в компании хорошеньких девочек, мог часами разговаривать с ними о куклах, рассказывал волшебные сказки, многие из которых придумывал тут же на радость маленьким слушательницам. 

Не меньше любил он и общение с подругами миссис Аллан. Взрослые женщины манили юного джентльмена, и, в отличие от других мальчиков, он старался проникнуть в салон, где пили чай и беседовали о своем дамы. Красивого мальчика тут же угощали чем-нибудь вкусненьким, расспрашивали о его жизни, просили прочитать стихи, которых Эдди знал множество. Все это он проделывал с грацией и артистизмом, вызывая всеобщий восторг.

Когда Эдгару исполнилось пять лет, Джон Аллан добился, что его питомца проэкзаменовали и сочли возможным записать в первый класс школы. Несмотря на то, что ученик По был самым младшим в классе, Эдгар по своим знаниям уже мог претендовать на второй, а то и на третий класс, но учителя решили, что там над малышом будут издеваться. По пришлось заниматься вместе с первоклассниками, которые хоть и были старше его, но по уровню знаний сильно отставали от нашего героя. 

Мужская школа — огромное разочарование в жизни любителя женского общества красавчика Эдди, в компании шумных мальчишек он чувствовал себя непонятым, одиноким и несчастным. 

Мир маленького Эдгара представлялся ему странной сказкой. С одной стороны, дом Алланов, в котором у мальчика была своя комната, в шкафу висели его вещи, на полках стояли любимые книги с картинками и в сундуках лежали его игрушки. Дом у Алланов был уютным и просторным, Эдгар знал каждую комнатку, каждую кладовку или чуланчик, домашние рабы кланялись ему как маленькому господину, выполняя любые капризы. Фрэнсис была необыкновенно нежна с ним, а Джон Аллан время от времени снисходил до разговоров с мальчиком — задавал ему задачки на сообразительность; или же приказывал кучеру готовить экипаж, и тогда они все вместе выезжали в театр, в гости, на их плантацию, где можно было целый день бегать без куртки, играя с местной детворой. Или еще лучше, сидя в большой кухне господского дома, то замирая от страха, то  руками зажимая себе рот, чтобы не закричать, слушать полные колдовства и оживших мертвецов мрачные истории черных рабынь. Если бы миссис Аллан или ее муж узнали, какими небылицами почуют их воспитанника невольники, они бы, наверное, пришли в ужас. Но откуда им было это знать, если сами они не имели  склонности спускаться в кухню или пробираться в конюшню, где так славно пахнет сеном и свежим навозом и где старый, покрытый морщинами и серыми, похожими на лишайник, волосами конюх рассказывает притихшей детворе о спрятанном в подвале трупе молодого браконьера, которого влюбленная дуреха приворожила на веки вечные, так что теперь он не может отправиться в страну мертвых, а вынужден каждый день посещать свою возлюбленную, пока та не умрет от страха и отвращения. Но даже потом он не сможет освободиться от заклятия и будет искать себе иных любовниц, ориентируясь в пространстве по запаху горячей крови. Белых хозяев вообще мало занимало, что рассказывают своим детям рабы, но даже если бы они решились записывать эти истории, дабы сохранить фольклор на бумаге, вряд ли кто-то из негров согласился бы пересказывать их. Скорее всего, невольники корчили бы из себя тупых дурней, которые только и могут что подобострастно улыбаться да кланяться, повторяя: «Да, масса; все сделаю, масса; ничего не знаю, масса». Но Эдди — милый, отзывчивый мальчик, которого привыкли видеть то на речке, то чинно сидящим в хижине кого-то из рабов и играющим с их детьми в камешки, — Эдди не вызывал подозрений.  Поэтому его не прогоняли, и, замирая от  ужаса и восторга, он с самого нежного возраста впитывал в себя сладкое очарование нагоняющих страх негритянских историй. 

«Больше всего он пугался, когда ему чудилось, будто в кромешной ночной тьме на лицо его ложится чья-то ледяная рука; или виделось страшное и отвратительное лицо, надвигавшееся на него из предрассветного полумрака. Жуткие фантазии преследовали его столь неотступно, что иногда он, спрятав голову под одеяло, лежал так до тех пор, пока не начинал задыхаться», — рассказывал о нашем герое Джон Макензи.

 Любому, кто видел Джона, Фрэнсис и Эдгара вместе, они представлялись крепкой и достаточно дружной семьей. Но такой вывод мог сделать только посторонний, то есть человек, не знакомый что на самом деле происходит в семействе Алланов.

На самом деле Джон Аллан не собирался когда-либо стать отцом для маленького Эдгара. А миссис Аллан, при всей своей заботливости и ласке, без согласия супруга не смела просить мальчика называть ее мамой. Даже наоборот, чтобы не сердить своего строгого мужа, она при каждом удобном случае напоминала Эдгару, что он приемный, и в доказательство сказанного показывала сохранившуюся карточку его настоящей мамы.

Итак, у маленького По были две семьи: ненастоящая, в которой он жил, и настоящая — семья его исчезнувшего отца и превращенной в заколдованную куклу мамы. От всех этих разговоров и объяснений Эдди порой и сам себе казался не настоящим, а выдуманным, словно он не обычный мальчик из плоти и крови, а герой какой-то странной книги, начало которой похоже на печальную сказку, середина провисает, а финал пока еще непонятен даже его создателю.

Это был фрагмент из книги "Эдгар Аллан По. Ворон-отец американской готики", которую можно прочитать на АвторТудей: https://author.today/work/266683