За Мунка

Эдвард Мунк — это вам, конечно, не Густав Климт с его голыми женщинами, а сплошное страдание.

Если бы и вправду существовало какое-нибудь Провидение, и оно выбирало бы, кому из смертных доведется воплощать гениальные идеи из его, Провидения, коллекции, то с Мунком было бы всё сразу ясно-понятно. Дайте ему самое жуткое!

Только подготовить к такому нужно как следует, поэтому детство у Мунка было просто огонь. Мать умерла от туберкулеза, сестра умерла от туберкулеза, брат тоже умер от туберкулеза. Младшей сестре диагностировали шизофрению, самому художнику диагностировали шизофрению. И вообще редкому члену семьи Мунков её не диагностировали, если уж на то пошло.

Глубоко религиозный отец из добрых побуждений читал детям такие красочные проповеди, что наш маленький Мунк после них спал через раз, преследуемый по ночам видениями ада. Примерно тогда он и начал рисовать.

«Ага!» — обрадовалось Провидение тому, что его план работает. И подарило Мунку роман с ветреной, но замужней женщиной, чтобы безответная любовь смешивалась в душе художника с ужасом от нарушения религиозных табу.

А там и до выставок картин уже было недалеко.

Знаете, наверное, как бывает: вокруг все смотрят на картину и говорят — шеде-е-евр! А ты смотришь — на ней кто-то кричит и больше ничего непонятно.

Это нормально. Когда картину «Крик» первый раз показали на выставке — там тоже никто ничего не понял. Даже пришлось вызывать полицию — публика требовала закрыть выставку «из уважения к искусству и честному труду». Саму картину, как водится, почти никто не обсуждал, сразу перешли на личности: как же так, такой прекрасный юноша, а пишет всякую дрянь.

А насчёт истории создания «Крика», так это Мунк с друзьями пошел однажды гулять. Ну на гору, там ещё рядом главная скотобойня Осло и психиатрическая лечебница. «Место силы», как сейчас говорят.

Друзья заболтались о чём-то между собой, ушли вперёд и не видят, что товарища-то накрыло. Стоит Мунк, глаза бешеные и внутри у него «аааааа!», а природа в ответ «оооооо!», и они вместе «аааоооааааыыыы!» — в резонанс вошли. И ещё психи из-за холма завывают, и коровы на бойне богу душу отдают со страшным мычанием. И кроваво-красное небо над этим над всем.

Провидение, конечно, много чего может предусмотреть, но такого успеха не ожидало даже оно.

Собственно, после того случая Мунк исторг из себя не один, как планировалось, а примерно сорок штук разных «Криков». То пастелью он завоет, то заплачет масляными красками. Или там ещё взвигнет литографией.

Только один раз он ненадолго прервался — буквально на полгода, чтобы в психушке полежать. Но Провидение тут уже ни при чем, на эту женщину Матильду он сам наткнулся.

Нет, сначала всё как раз было очень хорошо. Историки предполагают, что тень сомнений насчёт их совместного благополучия закралась Мунку в тот день, когда Матильда прострелила ему руку во время своей второй попытки самоубийства.

Через некоторое время у него завязался новый роман — с виолончелисткой, выступавшей под псевдонимом Эва, простите, Мудоччи. Вот как раз на нём Мунк плавно перешёл к лечению в стационаре.

Как он с такими приключениями дотянул до 80 лет — даже удивительно. Провидение прячет глаза, будто это не оно.(с)