Контроль - это только иллюзия?

– А мне кофе не предложите? – спросил Фостер.

– Охотно.

Доктор,  кряхтя, поднялся, подошел к маленькому столику, налил из фляги в  крышечку горячий напиток. 

– Сахар, сливки? – предложил доктор.

Фостер покачал головой.

– Портить такой напиток? Просто кощунство.

Приняв  флакончик с кофе, Фостер с удовольствием вдохнул аромат, сделал глоток.  Док тяжело сел в кресло и крепкий брезент затрещал под его необъятным  задом. Неодобрительный взгляд Фостера не укрылся от него.

– Не нравится, когда люди в плохой физической форме, лейтенант? Профдеформация или убеждения?

Фостер пожал плечами.

– Мне нет дела до тех, кто не в моем подчинении.

– Но всё же вам неприятно, я это заметил. Какова причина?

–  Эффективность. Слабые и нетренированные люди плохо выживают. Я считаю  это нерационально сознательно обрекать себя на смерть при любом  форс-мажоре. А они случаются часто, и именно в мирной жизни люди меньше  всего к ним готовы.

– Поэтому вы и пошли в армию? Чтобы быть всегда готовым?

–  Я поступил в Вест-Поинт, потому что этого мой отец хотел, – ответил  Фостер. – С детства меня к этому готовил. 

Доктор  неприятно улыбнулся. Умеют эти мозгоправы залезть в душу.

– Вы курите? – спросил доктор, доставая сигару.

– Нет. И вы при мне не будете.

–  Ну конечно, – улыбнулся док и поднес к носу сигару, вдохнул запах. –  Думаю, про алкоголь и иные вещества и спрашивать не стоит.

– Я  могу выпить пару стаканов виски по выходным или бутылку пива в жаркий  день, как все. – Отозвался Фостер. – От этого не будет вреда. А зачем  травить свое тело и разум всякой дрянью я не понимаю.

– Вот, – Док  указал на Фостера кончиком сигары. – Об этом я и говорю. Контроль во  всем. В желаниях, в чувствах, в каждом вашему выборе. Вам кажется, что  вы держите жизнь в своих руках. У вас нет вредных привычек, вы в  прекрасной физической форме, нет зависимостей и привязанностей. Вся ваша  жизнь подчинена алгоритму и рациональности, просто идеальный солдат. И  вам кажется, что это – ваш собственный выбор. Взвешенное решение,  разумное. Оно убережет вас от нежелательных проблем. Только скажите,  маленький Рей Фостер, мальчик шести лет, если бы увидел вас сейчас, что  он подумал? Пожелал бы для себя такого будущего? Остался бы доволен?

– Что за идиотский вопрос? – оскалился Фостер. – Предлагаете в жизни ориентироваться на свои глупые детские фантазии?

–  А вы считаете детей глупыми? Потому что они говорят, что думают?  Спрашивают, когда им что-то интересно. Не стесняются незнания и не  боятся исследовать мир, могут легко переменить взгляды, если получат  новые знания. Едят и пьют то, что им нравится. Общаются с теми, кто им  приятен. Не стесняются выражать чувства, в особенности любовь. Вы  считаете, это глупо?

– Взрослого, который ведет себя так, не ждет  ничего хорошего, – заключил Фостер. – Детям позволено быть беспечными.  Они не несут ответственности даже за самих себя.

– Поэтому у них  нет иллюзии контроля, – покачал головой доктор. – На взрослых  сваливается слишком много ответственности за себя и за других. И тогда  им кажется, что можно принимать правильные решения, которые помогут  избежать неприятностей и приведут исключительно к ожидаемому результату.  Но это – просто иллюзия. Мы не можем знать, что случится с нами в  следующую секунду. И если нас с вами, лейтенант Фостер, сейчас придавит  гигантским метеоритом или накроет взрывом вражеской бомбы, то шансы на  спасение будут одинаковыми, не смотря на очевидную разницу в физической  подготовке.

– А если завяжется перестрелка с противником, расклад  будет совсем другим, – фыркнул Фостер. – Кто из нас скорее уйдет от  погони и выберется из горящего здания? А эти ситуации куда вероятнее,  чем падение метеорита.

– Возможно, но вы забываете о случайности.  Случайная пуля может убить даже самого подготовленного бойца. Только я  умру после хорошего кофе со сливками и сахаром, сытного завтрака, зная,  что утром я поговорил со своей женой и сказал, что люблю ее, а она  ответила «я тоже». А вы, лейтенант? Когда в последний раз говорили  кому-то о своих чувствах? Когда слышали «я люблю тебя» в ответ?

– Что, желаете признаться мне в чувствах, док? Я не по этой части, извините.

–  Не по части чувств? Это заметно. – Доктора издевка Фостера будто совсем  не задела. – В вашем досье написано, что вы не поддерживаете связь с  сестрой. С матерью только переписываетесь, звонков почти нет. У вас  плохие отношения с родственниками, почему?

– Нормальные отношения.

–  Это смотря что считать нормой. Здесь написано, что Рональд и Лиза  Фостеры развелись, когда вам было десять. До этого ваша мать несколько  раз вызывала полицию. Отец устраивал дома стрельбу. Школьный психолог  сообщал о ваших синяках и ссадинах. Отец  бил вас, Рей?

– Лейтенант Фостер! – рявкнул Рей. – Обращайтесь ко  мне по званию, доктор Чарльстон. Нет, мой отец никогда не бил меня. И я  здесь не для того, чтобы вы копались в моем прошлом. У вас есть ещё  вопросы, связанные с моей службой в составе вооруженных сил Соединенных  Штатов Америки и Канады в Северном Блоке? Если нет, то разрешите идти.

Доктор молчал, внимательно вглядываясь в лицо Фостера. Довел, сволочь, задел за больное и теперь доволен.

– Я отпущу вас прямо сейчас, только ответьте честно на один последний вопрос. Вы сами собой довольны, лейтенант?

– Я такой чушью голову не забиваю, – ответил Фостер и, приложив ладонь к кепке, развернулся и вышел из палатки.

Чтобы  деть куда-то раздражение и гнев, Фостер вместо сна отправился на  тренировочную площадку. Яростно отжимался, колотил грушу. Конечно, он  собой не доволен. «Недостаточно», «старайся лучше!», «нашел, чем  гордиться», «может тебе ещё медаль выдать?». И так каждый раз, голос  отца повторяет въевшиеся в память фразы, будто за спиной стоит невидимый  наблюдатель, для которого Рей Фостер никогда не будет достаточно хорош.  Док наверняка посчитает, что это плохо. Но Фостер думал, что  нечего быть неженкой. Нужно всегда стремиться к большему, а почивая на  лаврах и нахваливая себя за каждый мелкий шажок ничего не достигнешь.