Флешмоб: мерзкие сцены - казни, пытки и прочие непотребства
Автор: Халезов Виктор НиколаевичДобрый день, уважаемые дамы и господа!
Присоединяюсь к флешмобу о мерзких сценах, запущенному достопочтенным Kle{V}er (https://author.today/post/393850). Ниже представлено несколько сцен из моих произведений, которые могут вызвать у читателей отвращение, омерзение и прочие неприятные чувства.
Пытки пленного эльфа (отрывок из повести "Беглец"). Пояснения к отрывку: кринсэ - эльфийский воин, альтинг - свита конунга.
Триддик Драггемур оказался куда более искусным заплечных дел мастером, нежели Дигмар-палач. На роль своей жертвы дверг выбрал эльфа с легкими ранами на бедре и груди. Пыточный арсенал Триддика мог поразить любого своим изощренным разнообразием. Для начала карлик клещами вырвал лесному обитателю язык. После сделал пытаемому своеобразную корону, вбив в голову дюжину гвоздей. Полонянин угрюмо молчал, сжимая окровавленные губы. Триддика безмолвие альва ничуть не смущало. Дверг, работая тонко и изящно, словно ювелир, вырезал пленному глаз, оставив тот висеть на тонкой мышечной нити.
Затем гном стал вгонять под кожу истязаемого граненое шило. Делая очередной укол, карлик начинал вращать клинок в теле жертвы, что по замыслу профоса должно было причинять неописуемые страдания. Тем не менее, эльф лишь кривился и изредка фыркал. Мольбы, стонов и даже проклятий добиться от него никак не удавалось.
Проделав в теле лесного жителя множество разрезов, дверг извлек из ящика масляную лампадку и зажег ее, воспользовавшись кремнем и кресалом. После чего не торопясь нагрел на огне стальную колбу и принялся заливать в раны эльфа кипящее масло. Остроухий заскрежетал зубами, но сумел сохранить безмолвие.
Триддик растолок в небольшой ступе какие-то камушки, высыпал получившийся порошок на грудь пленника и развел на теле обитателя лесов костерок, заигравший языками зеленоватого пламени. Малиновый дым, поднимавшийся от разожженного двергом необычного огня, явно пагубно влиял на разум. Зрачок единственного оставшегося у эльфа глаза расширился, взгляд помутнел и потерял всякую осмысленность. Внезапно пленный порубежник оглушительно расхохотался, сие случилось настолько неожиданно, что толпа зрителей вздрогнула, а чуть позже подхватила заразительный смех, присовокупив к нему восторженные крики и хлопанье в ладоши.
Триддик, улыбаясь, окинул взглядом сидящих окрест и, ровно ярмарочный скоморох, отвесил низкий поклон.
Эльф продолжал безумно хохотать, разбрызгивая вокруг текшую из обрубка языка кровь, а дверг извлек из короба миниатюрные тиски. С ледяным хладнокровием истинного палача Триддик прошелся оным орудием по всем конечностям пленника, раздавив тому запястья и лодыжки. Когда очередная кость, не выдерживая напряжения, с треском лопалась, полоняник прекращал смеяться и морщился, однако спустя миг опять заливался истерическим хохотом.
Не обращая внимания на бьющегося в припадке безумия пленника, Триддик продолжал усердно работать. Дверг освежевал большую часть тела лесного пограничника, лишенную кожи плоть палач старательно поливал кипящим маслом и посыпал какими-то порошками, отчего эльф корчил брезгливые гримасы, но не прекращал хохотать. Еще какое-то время Триддик с увлеченным тщанием пилил и сверлил кости пленного кринсэ, а напоследок оскопил жертву.
Несколько раз пройдясь пыточной снастью по торсу и конечностям пытаемого, дверг снова вернулся к голове. Триддик просверлил возле макушки эльфа достаточно большое отверстие и начал вытягивать длинными тонкими клещами содержимое черепной коробки. Но и оное предприятие не дало должного результата: смех лесного строптивца не сменился криками боли.
Тогда Триддик достал стеклянный пузырек с алой фосфоресцирующей жидкостью и с помощью трубки влил содержимое склянки внутрь головы альва. И, наконец, пленник взвыл. Яростно и истошно, будто умирающий дракон. Лесной житель забился в неистовых корчах так, что даже невозмутимый Триддик отодвинулся подальше.
Зрители поддержали ошалелые вопли эльфа ликующим гвалтом, любовавшийся казнью альтинг затрепетал от наслаждения.
Описание изуродованных трупов на эшафоте (отрывок из повести "Ашдир-Кфаар"):
Впрочем, со стороны улицы Бондарей изящную статую едва ли не целиком скрывал дощатый помост, окрест коего застыл отвратительный сладковатый дух. На эшафоте густо теснились позорные столбы, косые кресты и тележные колеса. На всех их сейчас находились растянутые, распяленные и подвешенные тела: кожа содрана целыми лоскутами, кишки выпущены, из разъятых грудин торчат обломки ребер, ниже пояса – сплошная кровавая мешанина, почти у всех сняты скальпы, а единственная среди замученных девица выделялась темными пятнами на месте отрезанных грудей.
Герои попадают в таинственный храм, где тени на стенах складываются в причудливые картины - казни и оргии с чудовищами (отрывок из романа "Демонопоклонники"):
- Глянь-ка, Бо! – раскатился под высоким потолком зычный голос гнома.
Торговец обернулся. Карлик стоял, наклонившись, и с тщанием изучал мечущиеся по блестящим плитам тени.
- Смотри! Чего вытворяют! – сказал шалопай, завороженно наблюдая за разворачивающимся на его глазах зрелищем.
Купец опустил взор. Внутренности его вмиг заледенели, а дыхание сперло.
Тени жили своей собственной жизнью. Десяток черных человечков, ростом приблизительно в пядь, вооруженные мечами и факелами окружили женщину, коя выделялась среди толпы развевающейся копной волос и пышной юбкой. Один из чернильных силуэтов, видимо, жрец, властно воздел руки к небу. Остальные, повинуясь немому приказу вожака, накинулись на девицу. Черными кляксами разлетелось разорванное платье, в ход пошли клинки. Из разъятого живота жертвы вытянули длинную нить внутренностей. Изуверы опустились на колени и, судя по движениям их рук и тел, начали пожирать женщину живьем. Налетевший порыв ветра смешал и рассеял видение.
Перед взорами торговца и гнома закружилась черная воронка. Вращающееся смоляное облачко распалось на мириаду ошметков, спустя краткое время сложившихся в новую картину. Возле огромного костра застыла внушительная толпа черных человечков. Вперед выступила одна из фигур, вскинула над головой изогнутый клинок. По собравшимся прокатилась волна трепета, и двое мучителей вытолкнули к огню баюкающую у груди сверток женщину. Бо словно взаправду услушал пронзительный детский плач. Ребенка вырвали из рук матери. Жрец лихим взмахом вспорол младенца, в сторону длинным шлейфом брызнула кровь. Ловким движением изувер бросил дитя в огонь. Довольный подношением пламень выстрелил ввысь снопом искр, толпа взорвалась ликованием. Вновь налетел ветер, разрывая и смешивая видение.
Новая картина по омерзительности не уступала предыдущим. Прорва черных человечков, мужчин и женщин, с исступленной страстью совокуплялась с безобразными чудищами. Получеловек с брюхом и лапами, аки у насекомого, насладившись девицей, поднял ее над землей и разорвал пополам, оросив кровью десяток прелюбодеев. Рядом громадный студенистый слизень с полудюжиной круглых голов на тоненьких стебельках орудовал сразу пятью длинными достоинствами, выраставшими прямо из мясистого тулова. Огромный двухглавый не то пес, не то волк со скорпионьим хвостом, являя безудержную похоть, насиловал и пожирал одного человечка за другим. Не отставал от него в кровавом угаре и могучий, точно тролль, великан, чью голову венчала пара закрученных спиралью рогов, а широкие длани оканчивались жуткого вида изогнутыми когтями. Творила жестокие срамные непотребства громадная рыбина на шести паучьих лапах. Птицеголовый исполин с широкими, ровно у серафима, крыльями умудрялся с голодным остервенением пожирать ублажавших его человечков.
- Ну и мерзость! – брезгливо отшатнулся Бо, сполна насытившись отвратительным зрелищем.
Одержимый демоном убивает гоблинских детей (отрывок из романа "Демонопоклонники"). Пояснение к отрывку: дунфай - песчаный гоблин (отличается от обычного гоблина более высоким ростом и бурым оттенком кожи).
Крышка с хлопком отлетела в сторону. Недотепа нырнул в исходящую воплями бездну. Кто-то из прятавшихся – видно, старший, что мнил себя защитником остальных, - пихнул Факира клинком. Короткое и широкое, словно древесный лист, металлическое лезвие распороло рубаху Недотепы и скользнуло по ребрам, не сумев пробить кожу. Длинные заплетенные в две косы волосы и легкое платье выдавали в напавшем девчонку. Взъярившийся Факир сграбастал худощавое тело и резким движением разорвал юницу пополам. Отчаянный крик угас, едва зародившись, сгинул в мерзком хрусте раздающейся плоти.
Остальные дети – трое или четверо - с дикими визгами и плачем прянули в стороны. Вдоволь насытившийся Недотепа не желал харчиться, он явился сюда, дабы утолить жажду убийства. Раздавил голову первому беглецу, разорвал на части второго. Разум Факира отстраненно отметил, что все таившиеся в подвале принадлежат к гоблинскому племени. Видно, хозяева-дунфаи в самом начале нападения успели спрятать своих чад. Впрочем, как оказалось, не достаточно надежно.
Третий – крошечный малец, почти младенец – весьма хитро схоронился среди тюков и бочонков. Он выдал себя лишь тяжелым, с явственным надрывом дыханием. Факир осторожно подкрался, зашуршал мешковиной совсем рядом с прятавшимся. Не выдержав ужаса, ребенок взвыл и выскочил из укрытия, угодив прямо в растопыренные ладони Недотепы. Сильные пальцы легко разъяли круглый живот мальца, погрузившись в горячее трепещущее нутро.
Однако юноше пришлось с досадой отбросить содрогающуюся в корчах добычу, поскольку последний из малолетних гоблинов в отчаянном порыве спастись порскнул к ведшей наверх короткой лестнице.
Факир взревел и прыгнул следом. Лишь в последний миг ему удалось схватить за щиколотки почти выбравшегося из погреба мальчугана. Недотепа рванул настолько сильно, что с хрустом вырвал гоблиненку ноги из тазовых суставов. Паренек обмяк, сделавшись подобным тряпичной кукле, но заголосил пуще прежнего. Раскрутив маленькое, почти невесомое, тело, слуга госпожи с размаху впечатал голову юного дунфая в стену. Череп лопнул, словно орех под ударом молота. Фонтан из крови, ошметков мозга и костяной крошки обильно оросил Факира. Расплывшись в счастливой улыбке, юноша облизнул губы. По телу прокатилась волна сладострастного блаженства.
Убийство детенышей людей-ящеров (отрывок из романа "Остров дракона"). Пояснение к отрывку: вортаны - люди-ящеры. Тирампа - люди-дикари, злейшие враги вортанов.
Следующим взмахом Бо рассек стену ближайшего жилища, ворвался внутрь, срубил голову бросившемуся на него вортану – судя по длинному, травяному одеянию - женщины. Дико завизжали находившиеся в лачуге трое детенышей. Первому толстяк размозжил голову сапогом, второму с хрустом раздавил грудную клетку, а третьего, что резво бросился наутек, сразил ударом в спину. Отчего-то толстяк был убежден, что всех ящеров, от мала до велика, надлежит уничтожить. Видно, сказывался выпитый в деревне тирампа отвар.