Вернуться в реальность

Флэшмоб Грохиной Марины Валерьевны о героях, получивших тяжелые ранения. В "Касании пустоты" главный герой, пилот межзвездной экспедиции, такое ранение получает в процессе экспериментов с переходами через разрывы пространства. И поправляется тяжело и долго. Поэтому пройти мимо такого флэшмоба я конечно не смог.

Итак:

И было утро.

Откуда я знал? Ниоткуда. Просто хотел, чтобы это было утро. Глаза открылись с трудом. 

Комната, в которой стояла моя койка, была незнакома. Дизайнеры явно пытались придать ей позитивный вид: фотообои были переключены на приятный салатовый оттенок, а на стене напротив кровати приютился кусочек саванны со львами, лениво валяющимися на солнце.

Я весь был облеплен проводами и датчиками. Левая рука, упакованная и в гипс, и в какие-то металлические конструкции выглядела страшно. Лежала бревном, даже пальцами шевельнуть не получалось. Боль была где-то на периферии сознания, растекаясь кругами от плеча. Однако, выносить ее было возможно. В комнате никого не было, но пока я пытался оглядеться - в коридоре послышались шаги и дверь открылась.

- О, ну здравствуй, великий и ужасный, - Виктор улыбался. – Мы уже заждались. Повалялся ты. Живой?

Я хотел кивнуть, но мышцы не слушались. Голосовые связки тоже пока отказывали в сотрудничестве. Я попытался хотя бы улыбнуться, надеясь, что на лице не зловещий оскал. Виктор подошел ко мне и крепко сжал здоровую руку.

- Ты даже не представляешь, как заставил нас поволноваться. Не разговаривай пока. Сейчас принесу пойло горло промочить. Будем приходить в себя постепенно.

Стоя у шкафчиков, он мешал какие-то порошки в стакан. Я прикрыл глаза, они болели от света. Хотелось много чего спросить. 

- Давай, не вырубайся. Глотни. – Виктор нажал на какую-то кнопку, и изголовье кровати поднялось, переведя меня почти в сидячее положение. – Вот эта рука здорова, ты можешь ее поднять и взять лекарство. – Он потыкал мне в здоровую руку.

Но я не мог. Все тело будто налилось свинцом и прилипло к кровати.

- Ох, хлюпик-то какой, - Виктор откуда-то достал трубочку, сунул ее в стакан и поднес мне ко рту. – Пей. Станет лучше.

Я глотнул. Жидкость была мерзкая на вкус.

- Пей, - Виктор был настойчив. – Пей! Хватит валяться, и так уже пролежни на боках. Почти полтора месяца лежишь как бревно.

Полтора месяца. Много. 

Жидкость в стакане закончилась, и я снова закрыл глаза.

- Еще один день, Лёх, так уж и быть. Но завтра мы с тобой встаем, усёк?

Я усёк. Почему мне хотелось, чтобы сейчас было утро? За окном, наверное, совсем зима…

- Где мы? – я не узнал свой голос, Виктор тоже вздрогнул. 

- В Москве. Нас выпустили из заточения. Ребята разъехались по домам. А мы с тобой в больничке, руку лечить будем. Вместе, пока не поправишься. Держись.

Разъехались. По домам.

Внутри все сжалось. Ну какого черта? Это же отлично, мы свободны. Я смогу повидать родителей. Надо только закончить со всем этим.

Как же меня накачали, что глаза на мокром месте. Позор, если кто войдет. Я попробовал пошевелить правой рукой, она немного посопротивлялась, но в итоге послушалась, и мне удалось вытереть лицо рукавом больничной одежды. 

Прав Виктор, из меня вышел зачетный хлюпик.