Несостоявшийся император Российской империи

Император Евгений Вюртембергский - не знаете такого? А в 1800 году придворным казалось, что император Евгений может взойти на трон.  

Принц Фридрих Евгений Карл Пауль Людвиг Вюртембергский был обычным немецким принцем, с блестящей генеалогией, но маленьким наследством.  Раннее детство он провел в замке в Силезии, и должен был в будущем стать офицером прусской армии.  

Но император Павел решил вдруг облагодетельствовать племянника своей жены. Как вспоминал принц в 1796 году императором Павлом был прислан фельдегерь «к моему отцу тем, что произвел меня в Pyccкиe полковники. У нас ожидали сильнаго впечатления на мое детское чувство от этого внезапно приключившагося мне счастия. Действительно, впечатление было сильно, только вовсе не в том смысле, как предполагалось. .. я ничего не подозревал о своем внезапном повышении. На ступенях лестницы Карлсруйскаго замка встретило меня юношество хвалебными песнями; девушки, одетыя в белое, усыпали путь мой цветами, а одна из наших сценических принцесс произнесла мне торжественную речь. Но когда я узнал о причине всего этого торжества, то разразился потоком слез, за что чуть не высекли новаго полковника. Меня обозвали неблагодарным; но я настаивал, что мне хочется быть Прусским гусарским корнетом, а вовсе не Русским полковником и что я чувствую себя слишком незрелым для такого высокаго чина…Последовавшее в 1798 году производство меня в генерал-маиоры и шефы драгунскаго полка окончательно возложило на главу мою венец мученика. Подобная причуда императора Павла по отношению к десятилетнему ребенку покажется невероятною; но мы знаем из истории достаточно примеров таких же чудачеств с его стороны. Будучи слепым  почитателем Фридриха II-го, он преобразовал  и обмундировал все свои войска на cтаропрусский манер, а потому и Русские полки, именовавшиеся прежде по городам и провинциям, обозначил именами командиров. Затем легко могло случиться, что воспоминание о Вюртембергском драгунском полку (прусской армии), которым командовал мой дед в Семилетнюю войну, внушило императору Павлу мысль окрестить этим именем бывший Псковский драгунский полк.»

Принца Евгения (несмотря на слезы), отправили с генералом Дибичем в Петербург.  В Петербурге оказалось, что свежеиспеченный десятилетний генерал, едва ли не единственный офицер русской армии, которому Павел доверяет.  Как полагали придворные (точных данных об этом нет) император задумал женить Евгения на своей дочери Екатерине, и сделать Евгения наследником в обход собсьвенных детей. В воспоминаниях принца эти события описаны так:

«Причина та, что генерал Дибич был поспешно потребован к Императору и долго там оставался. Когда он, наконец, воротился…он стал на колени, прижал лицо свое к моим рукам и, орошая их слезами, заговорил, как пьяный: «Возлюбленный, добрейший господин! Что я сделал! Возможно-ли, постижимо-ли, вероятно-ли это…вас ожидает велико-княжеский титул, штатгальтерство, вицекоролевство!»… к тому времени, как мы приехали домой и были встречены слугами, у него успело вырваться заключительное, полное тяжелаго значения и тревожившее меня даже и во сне восклицание: «Он хочет вас усыновить!»

Безумного императора Павла вскоре убили, а принц Евгений вернулся в Пруссию. Однако в 1806 (после разгрома Пруссии Наполеоном) восемнадцатилетний принц пожелав сражаться с Бонапартом, вспомнил, что является русским генералом. Принц «вернулся» на службу в русскую армию, и отличился в боях с французами (под коммандованием Бенингсена) и в боях с турками (под командованием Кутузова).

Накануне вторжения 1812 года французская разведка дала ему такую характеристику

"Принц Евгений Вюртембергский. Генерал-майор, 24 лет, командир гренадерской бригады, шеф Таврического гренадерского полка. Хороший генерал, имеющий большие военные дарования, очень храбрый в огне; много изучающий военное искусство; состояние скромное".

В сражении за Смоленск дивизия Евгения спасла ситуацию: «Войска, в страшном беспорядке, теснимые уже вблизи французами, врывались под глазами Дохтурова в Малаховские ворота, когда принц Евгений Виртембергский с полками своей дивизии, присланный по счастливому вдохновению вовремя Барклаем, предложил сделать вылазку, чтобы осадить французов от ворот. Принц с бесстрашием, сиявшим в глазах и на молодом, кротком его лице, сам стал в главе войск и повел их. Он отразил натиск колонн французских, и полки его заняли покрытый путь перед воротами и стеною.»

При отступлении от Смоленска в результате неразберихи растянувшиеся колонны русской армии могли попасть род удар французов и быть разгромлены. Чтобы избежать этого, дивизия Евгения  несколько часов отражала натиск корпуса маршала Нея. Принц и здесь оказался на высоте: «лично ходил в рубку наравне с простыми гусарами» и в итоге отбросил французов. При Бородино он вновь отличился -, под принцем были убиты три лошади, «однако ж и тут не могли поколебать присутствие духа сего храброго и неустрашимого генерала». 

Будущий декабрист Федор Глинка так писал про принца Евгения

«В разных периодах, при разных обстоятельствах XII года, в сражениях, на трудных переходах, на биваках солдатских, привыкли видеть одного человека всегда первым в сражении, последним в занятии тёплой квартиры, которую он часто и охотно менял на приют солдатский. Его искренняя привязанность к бивакам ясно отражалась на его шинели, всегда осмоленной, всегда запудренной почтенною золою походного огня. Он был молод, высок, худощав, белокур, с голубыми глазами, с носом коротким, слегка округлённым, с лицом небольшим, очень приятным; в обхождении и одежде прост, стройный стан его небрежно опоясан истёртым шарфом с пожелтелыми кистями. Чудесно свыклись солдаты с этим человеком в серой шинели, в форменной фуражке! Он любил с ними артелиться: хлебать их кашу и лакомиться их сухарем. Никто не смел пожаловаться на холод и голод, видя, как терпеливо переносил он то и другое. Трудно было с первого раза, с первого взгляда угадать, что это за человек? Видя его под дождём, на грязи, лежащего рядком с солдатами, подумаешь: «Это славный фрунтовой офицер!» Блеснёт крест-другой из-под шинели, и скажешь: «Да он и кавалер! Молод, а заслужил!» И вдруг бьют подъём, встают полки, и этот офицер (уж не простой офицер!) несётся на коне, а адъютанты роятся около него, и дивизия (4-я пехотная) его слушает, и более чем слушает: она готова за ним в огонь и в воду! Так это уж не офицер, это генерал, да и какой! Он подъезжает к главнокомандующему, к первым сановникам армии, и все изъявляют ему знаки особенного уважения... Видно, это кто-то больше генерала? Это принц Евгений Виртембергский.»

После сражения при Тарутино принцу поручили командование 2-м пехотным корпусом. Кутузов (которого Евгений Вюртембергский все время упрекал в нерешительности) имел высокое мнение о принце «Я-то старик, а этот вот поднимется как метеор над моим прахом». Фельдмаршал собирался поручить Евгению командовать авангардом русской армии в кампании 1813 года, и всячески рекомендовал принца императору. Но принц на встрече с императорм был в изодранном сюртуке, так что авангард армии поручили другим командирам.

Евгений Вюртембергский со своим корпусом сыграл ключевую роль в сражениях под Кульмом и Лейпцигом, и первым из офицеров союзных армий вступил в Париж. Его войска были в таком состоянии, что был введен запрет на ношение солдатами  «блуз, женских юбок и монашеских балахонов, и решительнее всего, запрет французских униформ». Собственные мундиры к тому времени превратились в лохмотья, так что «весь корпус после сражений при Арсис-сюр-Об и Фер-Шампенуазе оделся в стянутое с вольтижеров гвардии, а после Бар-сюр-Об с линейных войск, и от французов нас отличали лишь здоровенные еловые ветки на киверах да белые нарукавные повязки…»

После войны принц уехал к себе в замок. В 1825 случайно оказался в Петербурге, был рядом с Николаем во время восстания декабристов.  Принц рассчитывал, что ему поручать командование в войне с Турцией, но предпочтение отдали другим полководцам, и Евгений Вюртембергский снова уехал в свой замок. Оттуда он пытался договориться о переселении силезских овцеводов в Россию (неудачно), хлопотал о мятежных поляках и писал мемуары (а также театральные пьесы и даже оперы).

Мог ли он стать императором?  В реальности такое было возможно только при гибели всех сыновей Павла.  Такое могло произойти только при совсем экстремальных обстоятельствах – в случае какой то особо страшной эпидемии, или в результате обрушения потолка Зимнего дворца.  И сложно представить каким императором был бы Евгений.  Он был хорошим человеком (на войне спасал жизни пленных рискуя своей) и превосходным офицером.  Но каким бы он был правителем - неизвестно