Бойтесь данайцев, дары приносящих

Не было ж еще такого флешмоба? Если был - киньте в меня тапком, да я спать пойду. 

Что ваши герои дарят друг другу или получают в дар? Может, от высших существ - богов, например. Цветы? Книги? Драгоценности? Магические артефакты? Банку тушенки? Зверушек? Города? Галактики? Был ли подарок принят или отвергнут? И какие это повлекло за собой последствия? 

Оружие - лучший подарок в ЗА. "Берег мёртвых", подарок для Блу. Фоточка "того самого", со времен ФРПГ, канула в лету. Но и этот симпатяга. 

— Любишь револьверы? — вдруг спросил он и, не дожидаясь ответа, потянулся и положил перед девушкой маленький курносый «бульдог» с перламутровой рукоятью, украшенный изумительной гравировкой с голубой эмалью. Такой изящной вещички для убийства себе подобных она еще не видела.
— Это тебе.
— Красиво, — сдержанно ответила она, взяв его в руки. Сеньор Монтеро удивлял ее все больше. Для чего это все? Ужин? Подарок? Он что, хочет ей понравиться? Зачем?

Тьяго в принципе человек щедрый. Некоторые его подарки, скажем... немного экстравагантны. 

Официант вскоре приносит большой поднос, накрытый высокой крышкой — чистейшее серебро, надраенное до зеркального блеска, насколько я могу судить, и говорит негромко:
— Госпожа Блу, ваше барбекю будет готово через пару минут. А это попросили передать вам в подарок.
Изящным движением поклонник маркиза де Сада приподнимает тяжелую крышку… и знакомый душок разложения ударяет в нос раньше, чем та взлетает вверх окончательно. Подернутые бельмами глаза Черного Джека упираются в меня слепым взглядом, рот с почерневшими губами раскрывается в беззвучной попытке укусить такую вожделенную, но недосягаемую плоть. Пятна тлена уже тронули голову — питаться и поддерживать форму он не может, но бывший владыка Мексиканского залива пока вполне узнаваем.
— Твою мать… — цедит Йен, а на заднем фоне играет тихий, ненавязчивый лаунж — что-то из саундтрека к сериалу «Твин Пикс»**, кажется? Взгляд моего спутника мечется по залу, замирает, выцепив из толпы дарителя сего «ароматного» подношения, и я вижу, как ноздри круглого носишки свирепо раздуваются. Он привстает, но я успеваю перехватить его за руку.
— Сядь, пожалуйста, — прошу я, — все нормально.
Йен нехотя слушается. Взяв нож из своего прибора, я одной рукой придерживаю голову за затылок, а второй с силой всаживаю его в глазницу — до хруста, до упора, и, убедившись, что мышцы обмякли, накрываю блюдо крышкой и велю официанту:
— Верните это сеньору Монтеро вместе с моей глубокой признательностью.

Йен в подарках более консервативен. Кольцо, цветы... Свобода. 

Тяжелое дыхание… чавканье грязи под ногами. Это мое дыхание, мое… и его. Звуки погони все ближе, усталость наваливается… Оскальзываюсь, теряю равновесие. Йен крепко сжимает мою руку, помогая подняться. Все пошло не совсем так, как рассчитывали… Че-е-ерт! Я слышу рык Погонщика рабов — сам кинулся ловить. От его нежного голоска всех аллигаторов на милю вокруг контузит — всплывут брюхом кверху. Паника искажает симпатичную мордашку моего странного ангела-хранителя. А потом его взгляд натыкается на одиноко торчащее прямо из воды дерево, толстенное, в два обхвата. Оно все заросло мхом. Дерево как дерево… я и внимания бы не обратила, но Йен кидается к нему, разгребая лохматые плети, свисающие с ветвей, и через несколько секунд меня уже заталкивают в большое дупло, в котором испуганно мечется какая-то мелкая скользкая живность.
— Нет! — шиплю я, цепляясь за его руки. — А ты?!
Перемазанная грязью рожица с блестящими от адреналина глазами — всего в паре сантиметров от меня.
— Так надо, принцесса! Или оба пропадем! Все помнишь? Как ориентироваться? Куда идти? Иди домой, Блу, к любимым… Живи.
Его губы на миг прижимаются к моим, пальцы скользят по щеке в торопливом ласковом касании, и густой покров мха падает, укрывая меня от преследователей. А Йен с нарочитым шумом уводит погоню в другую сторону…
Я сижу, зажав ладонями рот, и слезы катятся по щекам сами собой. Долго сижу, пока не стихают перекрикивания надсмотрщиков. Они его поймали… поймали… Они забьют его насмерть… или что похуже.

А вот еще один беспроигрышный вариант от шулера:

— А небольшое подношение не склонит чашу весов в пользу несчастного преступника? — поинтересовался луизианец, умильно взирая на строгую возлюбленную. Та хитренько покосилась в ответ:
— Смотря, что за подношение.
Йен протянул ей маленький сверток. Блу зашуршала бумагой и почти прорычала, уткнувшись в него носом и крепко зажмурившись:
— Сы-ы-ыр!
— Я помилован?
Йен пододвинулся поближе и потерся щекой о ее предплечье.
— О, да… маленький негодяй. Знаешь, чем меня подкупить, — рассмеялась она.
— Выйдешь за меня? — без всякого перехода и точно таким же тоном поинтересовался он.
— Иди к черту! — фыркнула Блу, улыбаясь, одновременно легонько отпихивая Каро, с другой стороны тянущего свой длинный черный нос к лакомству. Отщипнув кусочек, она попробовала сыр сама и только потом угостила волка.

Ответный подарок для Тьяго за оказанную услугу. 

— Я принесла тебе подарок. Спасибо за все, что ты для меня сделал, я очень это ценю, и надеюсь, что он будет в радость, — ничуть не смутившись, произнесла Блу, подвигая к парню небольшую пластиковую коробочку.
— Боюсь, б**ть, представить, что там! Кулон из говна твоего кобеля? — не сдавался Тьяго. — Гипсовый слепок твой киски?
— Просто открой! — сквозь смех посоветовала русская. Пират с недовольным выражением лица подцепил крышку кончиками пальцев, вскрыл контейнер и заглянул внутрь. И через пару секунд его нахмуренное чело озарила самая счастливая улыбка, которую Блу только видела. Он даже на Лотти так, кажется, не смотрел.
— Какая милаха! Б*я! Это прям мне? — недоверчиво покосился он на русскую. Та с улыбкой кивнула.
— Иди ко мне, девочка… — промурчал Монтеро, подставляя ладонь. Голубой паучок тут же вскарабкался на смуглый палец и пополз по руке, ощупывая пространство мохнатыми лапками.
— Малышка… красавица… — приговаривал испанец, крайне осторожно и с невыразимой нежностью поглаживая полосатое брюшко. — Это ведь девочка? — уточнил он.
— Кажется, да, пока не совсем ясно. Это антильский розовый птицеед, у них мальчики тоже красивые, только размером поменьше дам. Он будет линять и менять окраску, пока не станет красно-розово-зеленым.
— А пол менять он не будет? — скептично уточнил Ти. — Ты его не у гомосеков часом прикупила?
— Нет, — заверила Блу, — можешь не опасаться, что зашкваришься. У местного арахновода приобрела.

В "Кицунэ" Китти получает (и дарит) разные приятные штучки - игры, игрушки, украшения, спортинвентарь, билеты на самолет и тп., но самый дорогой подарок ей преподносят вовсе не ее Сайксы. 

— Кит, тебе посылка! — Том занес в студию большую коробку с отверстиями по бокам, перевязанную яркой лентой, и поставил ее на пол.
— От кого? — она бросила наушники на стол и с удивлением посмотрела на коробку. Домашнего адреса ее поклонники не знали, и если что-то дарили — то после концертов, как правило, на автограф-сессии. Том пожал плечами:
— Карточки нет, посыльный ничего не сказал. Хочешь, я сам открою?
После «подарочков» гребаного Гарри у него лично нехилая фобия развилась, ладони потели, даже если он разворачивал подарок от мамы на Рождество.
— Я не думаю, что там бомба, — улыбнулась она. Остин взволнованно обнюхал отверстие в коробке, царапнул ее лапой. Кит опустилась перед посылкой на колени, потянула за концы лент, развязывая, приподняла картонную крышку и закрыла рот ладонью — из коробки на нее глянули два круглых, внимательных, мутно-синих глаза. Выудив толстого, мохнатого, ужасно серьезного щенка из коробки, она прижала его к груди. Слезы сами поползли по щекам. Карточка была прикреплена к ошейнику:

Росво он тебе не заменит, но, надеюсь, станет утешением.

P.S. В приюте сказали, что это метис бобтейла и какого-то терьера или волкодава. В общем, вырастет большим, злым и кусачим — все как ты любишь :)

HD

А так выглядят подарочки от высшей расы - адорианцев для землян, которые сберегли им кое-какую крайне важную фигулину. "На рыдване по галактикам". 

— С пробуждением, экипаж, рад приветствовать вас, — раздается ровный голос Бо. Точно «Дерзающий». Ничего не понимаю. Последнее, что помню — как Бас страпельку отыскал… а потом сияние… и каюта адорианской красотки.
— Мать гирганейского роя мне на борт! — рявкает где-то рядом знакомый, но непривычно испуганный голос. — И здесь нет! Неужели и правда инфаркт… И эти… эти кошкомордые шовинисты его просто утилизировали?!
Из соседнего саркофага торчит только симпатичная корма на длинных стройных ножках, и когда ее носитель выпрямляется, я вижу лишь тщательно прилизанные пряди волос на затылке. Впрочем, разворот на сто восемьдесят градусов обнаруживает точно такой же затылок и с другой стороны. Это еще кто?! Что за новая форма жизни на борту? Яростно тряхнув головой, новая форма откидывает с физиономии полностью занавесившие ее волосы и неожиданно оказывается Соколовой.
— Упс, — произношу я ошарашенно. — Ты когда это прическу сменить успела? И подрасти?
— Тогда же, когда и ты! — с отчаянием отзывается она. — Алголь с ней, с прической! Эти паразиты Баса, похоже, ликвидировали! И вместо него подсунули нам какого-то левого рыжего колониста! Для количества, видать! Я уже все капсулы проверила!
Что?! Мацнув себя за голову, с удивлением обнаруживаю, что тщательно и регулярно выбриваемые Тасей на виске узоры улетучились — вместо них отросшие пряди. Равномерно по всей голове. Ладно, странный прикол, но не смертельно. Интересно, куда ж пилот делся? Неужто правда звездным ветром стал?
Пока выбираюсь наружу, просыпаются остальные, и, увидев капитана, я откровенно офигеваю: жуткие шрамы, пересекавшие пол-лица и глазницу, испарились вместе с возрастными морщинами. Да и благородная седина с висков исчезла. Как и горбина на перебитом носу. Годков так -цать Вегус точно скинул.
— Это типа подарка такого за сбереженную страпельку, что ли? — предполагаю я, обходя кэпа кругом, как рождественскую елку. — Курс косметической хирургии и омолодительного спа во сне?
— Стратитайлер, чего ты на меня пялишься, как молодой разведчик на коборуков зад?! — рявкает тот, не понимая.
— Да вы на себя в зеркало посмотрите!
Тут из капсулы вылупляется Цилли… и моя челюсть окончательно отправляется в гости к гравиботинкам. Могучая фигура бортмеха с широкой раскаченной грудью и мощными ручищами, по габаритам лишь немного уступавшая Варговой, приобрела осиную талию и роскошные перси. Готов поклясться на чем угодно — не гречишные. Она с полнейшим непониманием обозревает возникшие под термаком выпуклости, делает шаг и едва не теряет сползающий с резко осубтилившейся фигуры термак.
— Самолично их найду в самой дальней дыре Вселенной и выколочу из переливчатых тушек эту привычку чужих пилотов хапать! — продолжает бушевать Ярка, каким-то несвойственным ей кузнечиковым аллюром мечась по залу и в праведном негодовании не замечая разительные перемены в капитане и бортмехе.
— Какого метеоритного роя вы все разорались, точно тагаранцы в базарный день?! — раздается вдруг из дальнего саркофага знакомый скафнеж. Отыскалась пропажа, больно нужен этот престарелый донжуан адорианцам. И тут из капсулы вдруг выныривает всклокоченная медно-рыжая шевелюра, венчающая голову совершенно незнакомого чувака.
— Бас?! — изумленно уточняет Варг, все еще рассеянно ощупывая гладкое лицо.
— Контрабас! — очень тоненько юморит тот. — Неслабую самогоночку в Нью-Астерии гонят, старого друга не узна… Чтоб мне больше ни за один штурвал не подержаться! А… что это…
— Пилот Ксенакис?! — ошарашенно вторит капитану Соколова, в свою очередь уставившись на вылупившегося в полном ступоре на Вегуса молодого рыжего мужика. Тот переводит остекленевший взгляд на нее и окончательно цепенеет. Ярку с этими уныло-гладенькими волосами вместо неукротимого облака кучерях и впрямь не узнать.
Последними из гиперсна выходят Рекичински и Шухер. И тут нас всех ждет еще одно потрясение: крысоухий свинокрыс не только жив и целехонек, но еще и единственный, кто не изменился ни на электрон! Вот то есть вообще! Та же невзрачная морденка, прилизанная прическа и среднестатистическая сухопарая фигура. Разве что царапины, полученные в погоне за Вражонком, бесследно исчезли.
— Шикарный удар по общеэкипажному самолюбию, — бурчу я. — Вот кто у нас мистер Совершенство всех пяти галактик! И шестой, нью-адорианской, в придачу. Не нуждающийся в апгрейде.
Шухер, притихший и все еще перепуганный, обводит нас влажным взором и тихонечко спрашивает:
— А где моя деточка?
— Надеюсь, у адорианцев в музее варвароведения, в виде чучелка, — огрызаюсь я. — Будут своим деточкам показывать. В назидание.
— Гори они в тройном алгольском аду! — раздается чертов бас чертовой деточки откуда-то… из-под Шухера. Тот испуганно подсигивает кувыркнувшимся с тарелки желе и принимается крутиться волчком, покрываясь лиловыми разводами. Вот только вместо привычного хвостового щупальца по полу за агротехником «Дерзающего» волочатся сразу два. Рори немедленно оскаливается и бросается в погоню. И тут я, невзирая на напряженность и даже трагичность ситуации, сгибаюсь пополам от хохота, едва успев выдавить команду «фу». Ай да адорианцы! Вернули пропажу на законное место! Только регресс, кажется, не до конца дошел. Возможно, потому, что они в лимбийском геноме не шибко разбираются?
— Варгусик, чт-то с т-тобой? — заикается ошеломленный родитель, тщетно силясь согнуть свое упитанное студенистое тело, чтобы рассмотреть модифицированную кормовую часть.
— Поздравляю, Шухер! Кажется, ты первый во вселенной лимбиец с говорящим задом! — не унимаюсь я, уже просто хрюкая от смеха. — Без хлебушка не останешься, на межпланетных ярмарках деньжат в коробку за такое зрелище точно накидают.
— Я прикончу тебя, конопатый недоумок! — шипит снизу, вызывая у меня новый приступ веселья.
Пока Соколова переводит взгляд с одного прокачанного высшей расой члена команды на другого, пуговички ее достигают диаметра чайных блюдец. Из уважения к отцовским чувствам экс-дока она честно старается не ржать в голос, но мало преуспевает в своем благом намерении. Как и все остальные.
— Да ладно, его ведь могли тупо изничтожить. А так он всегда под присмотром, жрать не просит, хлопот не доставляет. Еще разок откинешь — и будут у тебя близняшки, — утешает кэп бедолагу, похлопав того по студенистому плечу, а у самого в ледышках аж озера от хохота.
Впрочем, отсмеявшись над чужой бедой, все принимаются костерить адорианцев за непрошеные генетические модификации, постигшие их самих. Особенно негодует Цилли, лишившаяся стандартов варганской красоты, так удачно сочетавшихся с ее нелегкой профессией. Экипаж разделяется на две части: довольную и недовольную. Собственно, в довольной только один человек — бессовестно омоложенный пилот. Вегусу, например, его шрамы дороги как память и бонус к устрашению. Рекичински вот в нейтралитете, да и меня не сильно отросшие волосы волнуют. Долго снова подстричься и покраситься? Импланты на месте, и ладно.

И это Нюк еще не видел, что поцелуев солнышка на своем воздухозаборнике лишился. Зато приобрел кое-какую иную деталь, совершенно ему ненужную. Но за подробностями - добро пожаловать на борт ;) Читать, то есть.