ТрудовыЕбудни

Вчера я оттрубила свой третий «самостоятельный» выпуск и, вероятно, последний, потому что утром написала заявление на расчёт. Ну его всё к чёрту, — решила я, потому что на маленьких белых друзей потратила больше, чем заработала, и третий июнь кряду проходила бесформенным психом. Помните духа помоек у Миядзаки? 

Я ползала примерно так:

Только с накрашенными ногтями. А все люди смотрели так:

Я ревла, отравляла окружающую среду и была некомфортна. Я донимала воплями и стонами дружительных мальчиков. Двое велись и как могли меня спасали, а один, бессердечный, сказал не вешаться, а дождаться его охуительной новой книжки, с которой он собирается выйти из бана. 

Из запомнившегося: случилась мематическая линейка. 

Моя Наташа взяла больничное, вскрыть панариций на ноге, и на помощь опять пришла Юзефа Ивановна, вы все её уже знаете. Кроме привязанных к календарю дипломов неизбежно случаются стихийные текучки. Однажды утром я сидела и срочно делала человеку с ошибкой в документах (Вячеслав — В’ячеслав, два разных имени), в пенсионный фонд архивную справку про годы учёбы, пытаясь найти в старых книгах нужную информацию. Работа недолгая, от силы минут на двадцать, если не мешать, но Юзя пришла делать дипломы, поэтому стояла сверху у меня над головой, и не прекращая сверлила, что я плохо и неправильно оформляю документы, а надо было начинать ещё с зимы, с зимы начинать надо было, а у меня всё чёрте как, потому что я неорганизованная и с зимы не начала, а она мне говорила, что надо начинать с зимы всё делать. Я мирно пояснила, что всё холодное время года сидела вместо Оксаны, выбившей суставную сумку плеча, а сейчас почти всё сделано и остались сущие мелочи, но Юзя продолжала, и продолжала, и продолжала, и пугала меня, что уйдёт, и я сама буду возиться и, несомненно, утоплю выпуск. Когда у тебя над ухом агрессивно и монотонно бубнят, сосредоточиться на буквах нереально. Переход из жидкого моего состояния в парообразное произошёл совершенно незаметно. Вот я пытаюсь сформулировать мысль, почему диплом человеку выписан с ошибкой в имени, как вдруг вижу, что хуярю по столу синей пластмассовой линейкой и ору, как невменяемая, коей в тот момент несомненно и являлась. Никаких серых промежутков «я начала закипать» или «чувствую, что сейчас взорвусь», ни единого шанса просчитать до десяти. Это было как термоядерный взрыв. Линейка разлетелась на мелкие куски, тогда я стала швыряться в стену её остатками и прогонять Юзефу Ивановну воплями, что не надо мне такой помощи, я сделаю всё сама, сама, САМАААА!!! Юзя удалилась с ворчанием, что развелось начальников, слова никому не скажи. Терять лицо я не люблю, и сказать, что мне очень быстро стало стыдно — вообще ничего не сказать. Я ревла. Ровно через полчаса Юзя вернулась с улыбкой, кажется, она меня свампирила и оттянулась. Я попросила прощения, мы обнялись и помирились, но с тех пор линейка стала мемом.

— Нет, я не могу диктовать с железной, — говорила Юзя, — дай мне остатки синей, психической.

Я давала ей синий кецык сантиметров десяти и все ржали.

Затем как-то сразу сломался печатный картридж. Причём на заправку я отнесла прекрасный и рабочий, в котором просто закончился порошок, я его ещё дважды трясла и прекрасно работала, а забрала издыхающее чудовище. Сервисный мальчик Юра что-то в нём поменял, отчего счёт вырос в два раза, но ситуация не улучшилась. Тогда Юра принёс собственный картридж, на время починки моего, и когда ставил его своими обеими левыми руками, сломал крышку принтера. Линейки у меня почти кончились, поэтому я сразу стала ревсти, минуя промежуточный этап. Конечно, оставалась железная, но ею мальчика Юру можно было зарубать к хуям как шаблей и сесть за убийство, кто бы тогда выпустил дипломы с вкладышами на семи листах? Юзефа Ивановна? Щас. Ша бля, никаких линеек, к счастью, в одной аптеке мне продали без рецепта гидозепам, его я стала пить в добавок к бифрену, который помогать перестал. Как вы думаете, это развилась медикаментозная зависимость? 

Десяти медсёстрам не нашлось рабочих мест и от этого я тоже ревла, вернее не от этого, а от того, что поиском работы должно заниматься высшее руководство на своём уровне, договариваться в облраде и по главврачам, вместо хорового пения, будто мы культ-просвет училище. Тем не менее, песни пелись, а скверный отчёт по трудоустройству сдавать придётся мне, а значит и получать нагоняй. Понимая эту перспективу, я написала заявление на расчёт и пошла на выпуск. 

Вот теперь мы добрались до фоточек девчонок, платьев и причёсок с букетами!

Умная Леди готовится читать приказ о присвоении квалификации:

Красивая Леди готовится к хоровому пению:

Ведущие готовятся читать слова. Девчонка презанятная, высокая, как тростинка, и юморная. Фамилия у неё — Джміль (шмель), отчего онлайн-переводчик вместо транслитерации упрямо мне писал в её документах bumblebee, это было ужасно смешно, все быстро стали называть Настю Бамблби, включая её саму :)

Бамблби с подружкой:

Я так поняла, что чёрное выпускное платье в этом году — какой-то особенный тренд, потому что не менее половины всех виденных мною в городе выпускниц (не только наших) были в нарядном чёрном. Разумно, кстати. Потом такое платье всегда можно надеть в театр или ресторан.

Родители готовятся рукоплескать и фоткать. На переднем плане — моё бумажное царство:

Певицы готовятся петь:

Танцовщицы готовы пуститься в пляс. Сейчас придумали танцев-новоделов с народными элементами, это они и танцуют довольно прилично. Когда-то у нас училась девчонка, победительница чего-то там, с каналами в тик токе и на ютубе, но давно выпустилась, актуальная звезда — вальсмен со второго курса, к его появлению я уже была дико занята и не сфоткала.

Живая легенда колледжа, преподаватель хирургии Владимир Феодосьевич Ямчук, в тенёчке готовится толкать речь. Ему 85 лет и он конкретно глухой, отчего я с ним там кричу, что ужас. Зимой он упал с велосипеда и сломал шейку бедра, мы думали, он уже не встанет, но Ямчук поменял тазобедренный сустав и вернулся к преподаванию. Тут-то все и офигели. Это тот, который накормил информатика тушёнкой с маленькими кроличьими черепушками, а мне принёс человеческий череп, найденный за старым еврейским кладбищем, где теплосеть вела трассу и вырыла траншею. Ямчук собирался применять его в учебных целях, но я изъяла, выварила с кальцинированной содой и долгое время радовалась, что у меня такая штука есть. Покойная мама от черепа очень нервничала и постоянно прятала его в разные шкафы с глаз долой, а я потом натыкалась на него в самых неожиданных местах. Это стало угнетать и мы с Хольгером закопали череп на другом кладбище.

Студенты Ямчука очень любят, потому что он всё время на позитиве и шутит, знает много стихов, анекдотов и вообще мематичен. Когда он умрёт, я буду так ревсти, что ужас, я его всю жизнь знаю.

Дворик у нас несчастный, зато бесплатный, в нём организовали фотозону. Девчонки её активно юзали до получения дипломов и после. Но у меня не осталось сил, финальных фоток нет.

Я тоже сфоткалась. Сама, и с биологом Лилей. Мы дружим, она куратор выпускной группы стоматологов и читает блог. 

Мда, худая корова ещё не газель...

Администрация на старте. 

Р-р-р-р-р... Р-р-р-р-р!!! РРРРААААА, РРРРА, РРРРРАААААА!!!

Опоздашка:

Ну и пошло-поехало:

А вот то самое хоровое пение:

После концерта дети ушли кто куда праздновать, а мы сели есть каравай с коньяком. Оказалось, что моего заявления дир не подписал и типа на меня поднадулся, или что. 

Потом я угощала Юзю с Наташей пиццей и вином и ещё раз на коня им поревла. А потом пришла домой, выспалась и встала другим человеком.

Здрасте :)