Семья
Автор: Луи ЗалатаСпасибо за идею Марине Верхоланцевой , а то что это я тут скрепы(ирония) попираю, а примеров не привожу? Пора исправляться)
Сразу хочу заметить - в моих историях нет семей, связанных кровным родством. Так уж складывается.
Но все же герои, потерявшие по разным причинам кровных родственников, могут обрести иных. Пожалуй, именно эта мысль что в "Университете", что в "Отражениях" - одна из центральных. "Отражения" вообще были написаны из идеи: "Пережить можно многое, когда ты не один".
Ну и да - спойлеры. Честно говоря, не уверена, насколько удалось выбрать нужные отрывки для иллюстрации своих мыслей, много мелких сцен есть по тексту, и все их сюда не поставишь. И так объемно вышло.
В "Отражениях" есть, на мой взгляд, несколько иллюстраций семьи.
Первая - начало пути, тот миг, когда поддержка одного, пусть и специфическая, дает другому герою силы двигаться дальше:
Это — кристалл, артефакт, а вовсе не человек.
И Саша зачерпывает бьющуюся внутри силу. Выбирает, тянет на себя, жадно припадая к истоку, выпивает так, словно это вновь менгир, вновь рядом Обращенные, вновь надо бежать, вновь...
Она теряет контроль в один миг, делая очередной глоток и понимая, что полученная сила не заканчивается и не заканчивается. Что она льется водопадом, бездонным потоком, захватывая с головой и унося.
Пытаясь унести. Подчиняясь — но вовсе не ей. Чужая воля сдерживает прилив, и Саша не сразу понимает, что до того не могла даже дышать, растворившаяся в дармовой энергии. Она с некоторым трудом вновь возвращается в реальность, глупо моргая и озираясь по сторонам.
Серафим сидит чуть ближе, чем раньше, обхватив своими ладонями ее руки. И именно он удерживает силу артефакта.
— Спокойно. Не спеши.
Теперь она при всем желании не смогла бы спешить. Волна силы больше не может поглотить ее. Этой волне просто не дают.
Саша делает несколько глубоких вдохов и выдохов. Ей не нравятся чужие руки, но сейчас она способна ощутить, что маг помогает ей удержать силу, помогает не захлебнуться в ней, помогает распределить полученное по всему телу. С каждым вдохом энергия растекается по жилам, попадая в кровь и проникая в каждую клетку.
Когда все заканчивается, Саше кажется, что последних дней вовсе и не было. Что она не убегала никуда по Изнанке, не разбиралась с колдуном, не смотрела на приближающиеся черные путы. Сила бурлит внутри, наконец не сдерживаемая ничьим умыслом.
Серафим убирает руки. Саша двигает затекшими конечностями и понимает, что кусок хрусталя в ее ладонях теперь просто безжизненный холодный камень.
— Только не впадай в эйфорию, — Серафим отодвигается, но смотрит довольно пристально. — Это заемные силы.
— Понимаю. А почему это было так сложно? — любопытство берет верх над чувством неловкости
Потому что раньше ты убила за силу, а?
— Сложно? Неплохая оценка, — Серафим, судя по всему, все-таки не в курсе ее внутреннего голоса. — Причин несколько. Первая — восстановитель действует по заложенной программе. Из менгира и из живого носителя вычерпывала силу ты по своей воле, условно открывая кран на нужную скорость потока, здесь и поток регулировать нельзя, можно повлиять только на распределение полученной «воды», а для этого нужен опыт. Вторая — твой последний опыт получения чужой силы был весьма болезненным. Ну и третья — сейчас ты отчаянно стремилась что-то доказать, и себе, и мне, не знаю уж почему, и уделяла этому времени больше, чем самому процессу.
— Я не... — а не хотела ли она в самом деле показать, что вести ее не надо и что с артефактом она сама справится? Как и со всем остальным?
Показать, что она не доверяет Серафиму? Несмотря ни на что.
Маг чуть улыбается, и улыбка эта не несет в себе радости. Скорее — подтверждает ее мысли.
— Если ты захочешь говорить — то пожалуйста. Нет — твое дело. Я подвел тебя, и ты имеешь полное право злиться и не доверять мне. Полное право на все что угодно. Только запомни одну вещь, хорошо?
— Какую?
Серафим смотрит на нее спокойным, каким-то чересчур проницательным взглядом. Хотя сказать, что этот взгляд несет в себе неприятные ощущения, Саша не может.
— Я не идеален. Но я на твоей стороне, — маг, кажется, хочет сказать что-то еще, но потом только качает головой и продолжает уже несколько иным тоном. — Отдохни. Ну или хотя бы не стой на голове и не трать силы понапрасну. Через несколько часов выдвигаемся в аэропорт.
С этими словами Серафим неожиданно треплет ее по плечу и поднимается на ноги, покидая комнату. Дверь закрывается, и Саша просто смотрит на нее несколько минут, пытаясь подобрать нужные мысли для выражения своих чувств.
Неудачно.
...
Спустя некоторое количество приключений и одну смертельную опасность:
...
Никто из сидящих не говорит ни слова. Или говорит, но крошечный ручеек отрезает произнесенное от Саши. Но она и без слов знает – это пустое место осталось для нее. Место там, где она вновь встретит их всех. Там, где они соберутся за столом, где будут разговаривать, где мать наконец расскажет рецепт утки, а тетя так хорошо получавшегося у нее торта, где Виталик поделится последними футбольными новостями…
Саша заносит ногу, желая переступить текущую воду, единственную преграду на пути к семье – и почему-то бросает взгляд на отца. Он смотрит на нее с каким-то странным, теплым сочувствием. И единственный без улыбки на лице.
На секунду Саше на ум приходит Человек в Черном.
Осколок чьей-то личности, который ее собственный разум облачил в одежды отца и в его тело. Кто-то, кто хотел ей помочь. Зачем? Кто-то живой, что странно, ведь вся ее семья здесь.
Да и они тебе не слишком-то рвались помогать, а? Когда еще были живыми.
Прекрати – обрывает она сама себя. И вздрагивает от едкого слова внутреннего критика.
Когда были живыми.
Саша смотрит на собственную занесенную над тонкой водной преградой ногу.
Были живыми.
Она не сможет вернуться, если сделает шаг. Навсегда останется здесь.
Не все ли равно?
Нет, – неожиданно понимает она.
Вовсе не все равно.
Семейная идиллия. Прекрасная семейная идиллия вместо мудака с атомной бомбой и безумным планом по уничтожению могущественных магов, просто магов и вообще всех вокруг.
Разве не лучше присоединиться к торжеству?
Саша не знает, что ответить. Желание вновь оказаться вместе с родными никуда не исчезло. Она будет дома. Вернет то, что потеряно. Забудет обо всем, что случилось. Наконец-то освободится от боли и сожалений, перестанет жалеть о том, что не остановила в тот вечер отца, не отговорила брата ехать в ночь выпив, не отвела мать вовремя к врачу…
Саша вновь почти делает шаг – и вновь ловит взгляд отца. Теперь уже почему-то грустный.
Если она перейдет ручей – то не сможет вернуться обратно. Ни в свой грозовой лес, ни куда-то еще. Не сможет узнать, кто был Человеком в Черном и зачем пришел к ней на помощь. Не сможет выполнить волю Анатолия, отдавшего жизнь за свою дочь, ведь некому будет рассказать о его подвиге на суде. Черт, да тогда она не сможет помещать безумному предателю в маске сделать все, что он хочет, с камнем и щитами.
Не все ли равно, что там? Краткий миг бессмысленной жизни, в которой тебя никто не ждет.
Никто?
Никто…
Кот, любимый Боня, больше никогда не вернется к хозяйке. Аня, так и не выстрелившая в спину... Сколько она стояла вот так с ружьем, чувствуя, как истаивает клятва и видя перед собой убийцу отца? Аня, за которую Анатолий отдал жизнь, и которая погибнет во взрыве или лишиться силы в застенках Ордена. И…
Я на твоей стороне.
За столом она освободится от воспоминаний. От боли. Но возврата не будет. Она больше ничего не сможет сделать, ничего не изменит, ни на что не повлияет.
Хорошенький выбор: жалеть о том, что случилось с ее семьей и что нельзя изменить, или о том, что она могла бы изменить, могла бы сделать – но отказалась, оставшись здесь. Может, вернувшись, она проживет всего секунду... Но Саша ничего об этой секунде не узнает. Как не узнает и то, могла ли в самом деле за эту секунду хоть кого-то спасти...
Тут, за столом, будет спокойно.
Но и там, за пределами этого места, вовсе не непроглядный холод. Не тишина, на самом деле.
Я на твоей стороне.
И волк так и останется лежать у входа в пещеру, не дождавшись своей хозяйки.
Саша чувствует, как в сердце зарождается боль, грызущая тоска. Она сглатывает и отступает, отдаляя себя от стола и семьи. Делает шаг назад, подальше от воды. И еще, и еще – под осуждающие взгляды сидящих.
Пока еще есть время. Пока еще она может сделать хоть что-нибудь.
Саша отступает еще на шаг, разворачивается и бросается по тоннелю обратно.
Финал всей этой истории:
Саша чуть улыбается. Грустно, на деле.
– Не думаю, что она захочет. Да и к тому же… Я больше не чувствую Отражения. Я не маг.
Серафим фыркает.
– Что ты ерунду повторяешь? Кара ведь говорила, и я подтвержу – Становление необратимо. А ничего не чувствуешь ты потому что я полную изоляцию энергетических потоков повесил. Не один месяц пройдет до того, как все хотя бы немного подживет, да и то после до полного восстановления – никакой магии. Спалишь все окончательно. А в остальном будешь есть, пить, спать, заниматься повседневными делами и развлекаться настолько, насколько будут возможности.
Саша старается осмыслить происходящее. Несколько месяцев? Больше?
– Надо будет найти работу…
– Зачем? – в голосе Серафима есть искреннее удивление. – Если захочешь уйти из Ордена и после всего этого жить человеческой жизнью, то я тебя останавливать не буду, но все-таки подумай о том, чтобы остаться, хорошо?
– Без магии… Я же ничего не смогу делать.
– Да и не надо ничего делать. Книжки, если хочешь, почитай умные, да и все. И спрашивай что интересно, я теорию постараюсь объяснить. Никто от тебя ничего требовать не будет, разумеется. Придется дать показания, чуть позже, но и только.
Саша смотрит на мага с непониманием.
– У меня не так много денег осталось со стипендии. И…
Серафим поднимает руку.
– И ты переживаешь из-за ерунды. Живи здесь, это во-первых. Во-вторых, тебе то, что в нынешних словах, кажется, отпуском по нетрудоспособности называется, положено. И в-третьих – у меня этих денег столько, что хватит и ученикам твоих учеников, так что перестань волноваться по этому поводу.
Словно в ответ на слова мага на кухню зашел изрядно округлившийся Боня, и без раздумий запрыгнул Саше на колени.
– Кажется, еще недавно ты весил куда меньше, – пробормотала она, поглаживая замурчавшего кота.
– Разумеется меньше, его после вашего отъезда кормили мы все, в последнее время, – Серафим почесал в затылке, – вроде как одновременно. Уж больно жалобно мяукал. В общем, Саша, давай мы с тобой договоримся, – ты не переживаешь без повода, хорошо? Так-то тебе полагается медаль за всю эту историю, орден или еще что-то, хотя в мире магии такое не принято. Ты живешь здесь, пока мы тебе не надоедим окончательно, гладишь кота, стараешься больше не подсовывать мне ручек с исчезающими чернилами, пьешь оранжевую гадость и прислушиваешься к моими рекомендациями. Добро?
Саша кивает, пусть и с некоторой осторожностью.
– Вот и отлично. Единственная просьба – Миклош тут недавно накачал на компьютер какого-то скрежета вместо нормальной музыки и утверждает, что индастриал, или как его там, тоже рок, а мои взгляды, кажется, считает уже устаревшими. Поговори с ним, ладно? Я понимаю, что для него сама концепция заводов – та еще экзотика, но все-таки. А то уши в трубочку сворачиваются от этих лязгов и грохота. А потом что будет – черные рифмованные стишки про наркотики и пистолеты? Я не вынесу.
Саша только усмехается.
– Хорошо. Я постараюсь привить ему хороший вкус.
– Я смирюсь, конечно, если что. Но – попробуй, хорошо?
Саша кивает. И улыбается. Счастливо улыбается.
и часть 2 (тут должен быть весь эпилог, пожалуй, но он не влез))
Карина вздыхает.
– Ладно, хватит о делах, еще успеем наговориться. Тем более что я вас всех приглашаю к себе через три дня на пару недель. И, – Карина поднимает руку, останавливая Серафима, – никаких возражений. Билеты куплены. Хотела взять вылет раньше, но все-таки бросать твоего побратима тут прямо сейчас будет не очень красиво, так что пока подсоблю ему.
– Кара.
– Что – Кара? Ты хочешь воевать с Мартиной? Между прочим, она намерена серьезно расследовать смерть своей сестры по Кругу, хоть та и была редкой мегерой. Как думаешь, сколько ей понадобиться времени чтобы сложить два и два и выяснить, кого выбрала Стефания с кровью скифов в жилах чтобы уязвить меня? Подсказка – очень мало. И что остальные за столом сидящие тоже замешаны она сообразит, не сомневайтесь. И тебе, Миклош-переселенец, придется еще много от чего отбиваться, доказывая свою невиновность. А ты, мотылек, в ближайшие полгода все равно из всей магии сможешь разве что перо поднять над столом на десяток сантиметров. Хотя я и за это не порчусь. И вас вдвоем затаскают по судам и допросам, пока Мартина не остынет. А остывает сестренка долго. Очень долго. Сделает все так чтобы все, кому надо, знали, что будет, если убить одну из Древних. Так что спорить со мной бессмысленно. Пусть Марти перебеситься, отойдет, займется другими делами, и тогда уже возвращайтесь в свой слякотный город и живите в свое удовольствие. Не говоря уже о том, что вам всем троим не помешало бы загореть как следует. Ты, мотылек, хоть плавать-то умеешь?
– Умею. И не мотылек, – Саша от обращения была не в восторге.
– Не дуйся. К тому же – юное создание, летящее на свет силы, не раздумывающее о том, что будет, когда оно к этому свету приблизиться. Кто еще? Ну, хочешь, котенком будешь, они тоже не слишком сообразительные в детстве. К тому же тебе вроде как котенком быть больше понравилось в наше первое знакомство.
– Кара, – Серафим сказал это с явным предупреждением в голосе.
Теперь уже Карина возводит глаза к потолку.
– Очень, очень много лет как Кара. Ладно, я поняла, не ершись, – женщина осматривает Сашу внимательным взглядом, – не котенок уже. Пантерка. Крошечная пантерка. Уже не слепая, но пока еще не умеющая даже толком рычать. Вырастешь в грозного зверя, если любопытство не погубит раньше. И не смотри на меня так, без менгиров и манипуляций моей сестры ты дырку ни во мне, ни даже в этом столе не прожжешь взглядом, и не пытайся даже. Будешь, как я, как Ксандр, и как многие до нас и многие после постигать все лишь тогда, когда будешь готова. Хотя, мой жизненный опыт говорит, что все это к лучшему. Тем более что скоро вы будете плавать в теплом море, оставив все заботы здесь.
– И Миша согласился.
– Я была убедительна, – Карина улыбается. А потом серьезнеет: – к тому же он прекрасно понимает, что будет, если Мартина решит действовать. А она решит. И, как я уже говорила, твой побратим, Ксандр, на редкость сообразителен. Даже удивительно что вас свела судьба. И не дуйся, знаю я этот взгляд. Передай, пожалуйста, вот тот соус. К тому же ты сам говорил, что хотел побывать на настоящей базе Тича и выяснить, что его люди притащили из ацтекских гробниц.
– Хотел. Но…
– Никаких «но». Можешь, кстати, зверя своего с собой захватить, пантерка. У меня, конечно, не бетонная коробка вроде ваших, но, думаю, коту как-нибудь удобства обеспечим. И смотри не опали усы, когда увяжешься с Ксандром в пиратское логово – там много всякого дерьма.
– Ты нас даже не спросила, – Серафим только качает головой.
– Разумеется. Считайте это каникулами в деревне, как принято было у русских в последние полвека.
Саша переглядывается с Серафимом, с лица которого не сходит страдальческое выражение. Миклош, кажется, вообще в ужасе от подобной перспективы, хотя и пытается скрыть все за усиленным поеданием холодца.
– Ладно тебе, Ксандр, сколько меня знаешь, а все никак не привыкнешь. И тебе тоже нужен отпуск. И развлечения. Иначе начнешь чудить, как и раньше бывало. Вот, например, когда вы отправились в Лапландию, взяв с собой оленьи рога и бочонок водки…
– Великие боги, Кара, прекрати!
– Почему? Ты так прелестно смущаешься.
– Кара!
– Ладно, ладно, – женщина отпивает вина, – тебя всегда было забавно провоцировать. И приятно знать, что что-то не меняется. Что-то должно же не меняться в семье, верно?
С "Университетом" история похожая. И тоже - спойлер:
Альба не знала что сказать.
– Ты если не хочешь то не надо, я не тороплю, и…
– Свен, успокойся, – Альба замахала руками. – Я в этом тоже не слишком хороша.
– Значит будем становиться лучше. Вместе.
Поцелуй был быстрым и неуверенным, но все же Альба не могла не улыбнуться. Счастливо улыбнуться.
Где-то глубоко в душе, рядом с искрами Огня расцвел огонек совсем иного рода, но ничуть не менее теплый.
– Ты это… – Свен смутился еще сильнее, – в общем если поехать с Сигурн хочешь… Скажешь сама куратору и его жене? Все-таки ты после всего теперь еще и их… Тебе они разрешат. Я… в общем лучше рисковать не буду.
– Рассказ о чем именно вы, де Стен, как истинный кавалер решили переложить на даму?
На пороге появился Теор с Самантой.
Свен покраснел равномерно и густо.
Менталист без каких-то вопросов подошел и сел в кресло для посетителей, продолжая с легкой усмешкой рассматривать стихийного ненекроманта. Хотя Альба и видела, что на деле магию он применял сейчас только к ней. Какая-то, кажется, специфическая диагностика.
Это просто поездка в гости.
Контакт ей давался пока тяжеловато, но все же давался. Восстанавливаться придется не один месяц, но все же – она жива. Несмотря ни на что.
– Альба, я вообще-то не разрешал тебе использовать магию без контроля, – нахмурился Теор.
– Ладно, детишки, жду вечером от вас описания того куда и когда вы собрались, – Саманта сотворила несколько плетений и набросила их на Альбу. – Только учите – у ваших товарищей только что закончилась последняя пара и они придут сюда. И не все из них даже стучаться будут.
Теперь Альба сравнялась цветом кожи со Свеном.
– Сэм… – начал было менталист.
– Какие они у тебя ранимые, – усмехнулась некромантка, перебивая мужа, – ладно, как видишь, со всеми все в порядке и наша помощь не нужна. Идем. Ты мне должен еще минимум пятьдесят вечеров в злачных местах Избора за эту историю.
– Сэм!
– А что? Последний раз не считается, к де Валей ты пошел бы и без меня. Идем. Пока ты не начал опять пропадать на каких-нибудь консультациях перед сессией или на очередных частных уроках.
Теор тяжело вздохнул.
– У меня еще педсовет сегодня.
Саманта закатила глаза.
– Побудешь там дистанционно.
– Сэм, это нарушение…
– Пошли, пошли.
– Я бы сказал, что надеюсь на ваше благоразумие, – сказал Теор поднимаясь на ноги, – но надеяться на то, чего не существует, – бессмысленно. Я рад только тому, что вы пока не найдете себе приключений. Если не будете выходить из корпуса, Альба.
– Поняла.
На самом деле Пришедшая уже с неделю пыталась уговорить менталиста хотя бы отпустить ее к себе в комнату. Безрезультатно пыталась. И он, и Саманта были непреклонны: «Когда целители выпишут – тогда и пойдешь».
В прошлый раз попытку ее побега пресек Хамл. Сдал с потрохами – и усыпил, гад. Последовали лекции от всех преподавателей и магистрантов с сокурсниками такой длинны, что Альба просто зареклась еще раз проворачивать что-то подобное – уши чуть в трубочку не свернулись.
– Держи, – к Альбе в руки прилетел сплетенный из разноцветной пряжи немного нелепый котенок.
На ее вопросительный взгляд Теор пожал плечами.
– Даритель пожелал остаться анонимным. Ладно, отдыхайте.
Менталист с некроманткой покинули помещение.
Ну и еще один кусок - уже из "Чужака". Там родители героя вполне себе в наличии, но проживают отдельно. Зато рядом живет Макс, близкий друг, моральный компас и, в общем-то, почти брат Вениамина. Нагло утащу сюда небольшую короткую главу, на мой взгляд хорошо иллюстрирующую отношения персонажей:
– Думаешь, я глупо поступил?
Макс отпил чай, и многозначительно покосился на то, как я в свой налил ложку коньяка.
– Макс, это просто ложка…
– Веня, мы это проходили. Или ты и правда хочешь лечиться от алкоголизма?
Я вздохнул и под осуждающим взглядом друга вылил чай с «добавкой» и налил новый.
– У меня день рождения…
– Был три дня назад. И тогда я тебе и слова не сказал.
– Ты меня приклеил к дивану.
– А что, надо было дать тебе заплетающимся языком читать рэп и позориться? А следующим номером что было бы? Драка? Демонстрация твоих сил на весь поселок? Еще какая-нибудь ерунда, чреватая огромными проблемами?
– Ладно, признаю, это была не лучшая моя идея.
– Ага, определенно. И никаких моих доводов ты не слушал.
Я выпил чай залпом.
Был период в студенческой жизни, когда у меня были деньги и не было тормозов. И я несколько раз использовал, приняв алкоголь, и не только, свои силы без стеснений, а в последний раз, когда и случилась наша с Петром потасовка, все могло вообще закончиться крайне печально. Лишь после этого я остановился. И Макс не устает мне об этом напоминать. Как и то, что тогда он почти сдал меня наркологам. На мои же деньги, кстати…
– Что именно ты имеешь в виду под «глупым поступком»? – вопрос мой друг услышал. Как всегда.
Мне не у кого больше спрашивать. На самом деле. Я хотел бы, но не у кого. Психологу точно такое не расскажешь все-таки. Может и Макс не очень хочет все это слушать, но он слушает.
– Может, надо было ехать на Домбай с Сергеем? Документы сделал бы ему приличные, какие-нибудь сертификаты народного целителя, а Вика…
– Веня, слушай, – Макс поднял руку, останавливая меня. – Во-первых – не нужно взваливать на себя весь мир, ты не всем и не всегда можешь помочь. Во-вторых – твоя сестра больна с рождения. И из того, что говорил Сергей – такие вещи исправить нельзя даже магией. Сила может вернуть тело к «правильной» конфигурации. Если эта конфигурация, Веня, вообще существует. Я родился с тем, что есть. Твоя сестра – тоже, пусть и диагнозы у нее другие. И даже если бы Сергей что-то мог сделать… Как бы ты это объяснил семье?
– А это имеет значение?
– Разумеется, – Макс медленно начал разворачивать «Белочку», мрачно поглядывая на меня. Конфета как конфета… – Разумеется, Вень.
– Я мог бы ей помочь.
– Ты этого не знаешь, – Макс оборвал меня, отложив сладость, – и здесь мы оба подходим к грани бесконечно опасной добродетели. Как ты думаешь, что случится, если о нас узнают? Не врачи, которые уже ни во что и никому не верят, а люди вроде твоего отца, с деньгами и влиянием? СМИ? Органы? Да тот же Минздрав, прости господи? Что это будет – принудительное использование магии во благо народу? Я буду клепать талисманы под препаратами, чтобы не отрубаться после каждого, Сергея обяжут исцелять страждущих на свинофермах с нормой по сто человек в день вместо разом хирургической бригады и забойщика скота, Ника станет помогать каким-нибудь иллюзионистам в детской больничке, а ты в полиции на задержания преступников выезжать начнешь на пару с Петром? Ты хочешь этого?
– Это одна Вика… – я понимал, что Макс прав.
Но отступать просто так намерен не был.
– Веня, я все понимаю. Но где Вика – там и еще кто-то важный. Год, два, десять – рано или поздно. Где один важный и спасенный магией – там другой. Одна жизнь в обмен на что?.. Как думаешь, что получит тот, кто спасет президента или главу какой-нибудь «Роснефти», скажем? Сколько власти? И сколько времени пройдет, пока это не откроется? Мы станем мучениками, козырной картой, которую будут держать в клетках и доставать в нужный час. Нас будут использовать, нас лишат права быть собой, у нас отберут свободу. За нами будут охотиться, и не только за нами с тобой, но и за поколениями после. Стоит развернуться в сторону «а если» – и это будет так. Спору нет, наши силы стоит использовать. Но если мы просто решим делать это во благо всем, то через очень небольшое количество времени как каждый из нас окажется на кресте.
Я провел руками по лицу, словно так мог стереть нарисованную жесткими словами друга реальность.
– Я думаю, и Сергей со мной согласен, что нет смысла скрывать его силы от Круга. Если кому-то из наших нужна будет помощь – то за плату или ответную услугу эту помощь он готов оказать. Остальные… Мы не можем помочь всему миру. И в итоге на нас ополчатся те, на кого просто не хватит сил.
– И не будем делать ничего…
Макс вернулся к конфете.
– С чего это? Мы делаем. Делаем, и ты это знаешь. Почему Сергей так затронул тебя?
Я пожал плечами.
– Не знаю, Макс. Просто… Он мне в отцы годится. И такой искренне наивный… Могу жизнь спасти, значит буду по тридцатнику просить, блин, и в газету подам объявление... Да любой на его бы месте того хлыща в костюме как липку обобрал бы, видно, что деньги водятся. За жизнь-то… Машину уж точно спокойно бы отдал этот больной, и дом, и деньги. А Сергей просто – тридцатка, из которых двенадцать за корову в кассу, три за препараты корове и пять помощнику, а себе одну десятку и все… Я бы так не смог.
– И ты думаешь, что он распоряжается даром лучше тебя.
– Не только это.
Это сложно объяснить. Даже не в справке дело, не в его силах… На его фоне я чувствовал себя чудовищем, думающем об одной собственной выгоде.
– Веня, это лишь вопрос ответственности, понимаешь?
– Нет, – я покачал головой.
– И Сергей пока нет. У него есть силы – и он решил их использовать. Не думая ни о чем. Это ты стараешься сводить баланс, изыскивать на нашу небольшую компанию средства, чтобы мы могли вытаскивать и обычных людей из разных околомагических глупостей, и наших товарищей-магов из дурацких ситуаций. Ты знаешь, что ты не один и что твое безоглядное использование дара подведет многих. Ты знаешь, что есть другие люди и другие нужды. Ты, в конце концов, поймав Сергея с поличным, ведь не деньги собирался содрать с него для себя или нас. Ты хотел, чтобы он мне помог. Да, воспользовался его ресурсами, но поймай Сергея Круг – его бы в порошок люди Алекса стерли, чтобы другим неповадно было. Или запихали бы куда-нибудь на бессрочное прозябание в санаторий подальше от людей и с мягкими стенами, чтобы не дай бог опять не стал мир исцелять. А пронюхай о правде СМИ или кто-то менее скептически настроенный, чем психиатры городской больницы, – в порошок бы стерли вообще всех. Ты это знаешь. Я это знаю. Мы сколько сил потратили чтобы историю с Валерией замять…
Я скривился. Валерия... Она была магом и решила, что докажет всему миру существование экстрасенсов и всего прочего. На собственном примере. Решила так раскрутиться и разбогатеть. Первый и единственный раз, когда нам пришлось стереть часть памяти у нашего же собрата, другого одаренного.
– Да, Веня, – от Макса мои сожаления по поводу этой истории не укрылись, – нам пришлось пойти на это. Потому что мы понимаем возможные последствия подобных поступков. Даже тех поступков, что совершаются из большой любви.
Я вздохнул. Стереть память пришлось, потому что Валерией заинтересовались не только газетчики и сторонники теории заговоров, но и ФСБ, и она не прочь была похвастаться тем, что вовсе не одна такая…
– Да, я знаю, что это тяжело. Но такова необходимость. Вся наивность Сергея проистекает из того, что он ни о чем из этого не знает. Ответственность, Веня. Иногда это вдвойне тяжело. Все ты верно сделал. Вике в горах лучше станет. Ладно, сейчас я налью себе чай, сделаю вид, что не вижу, как ты подливаешь в свой что-то из фляжки под столом, и ты расскажешь мне все об этой истории с коровами. От начала и до конца. Особенно я хочу знать подробности твоей эпической схватки с неодаренным подростком.
– Ты невыносим. Он пытался убить меня!
Макс скептически усмехнулся.
– Давай выкладывай, как все было, гроза пастухов.
Надеюсь, это было не слишком утомительно)